Принимая истину о своём далеко не равном статусе с хозяином компании мультимиллионером Гаем Махимоглу, Настя, зная наши порядки, полагала, что над ней чиновники справят своё фэ, прежде чем допустят к начальству. Но её, к вящему удивлению, провели к руководству, едва ли не взяв под руки. Не сложно было сделать вывод, что значит пакет, который она везла, действительно нужный. Перед начальственной дверью Настя задержалась на чуть-чуть, пока сопровождающий заглянул в кабинет, а затем распахнул перед Настей дверь. Задержка дала возможность ей обратить внимание на человека, который находился в приёмной. Внимание было вызвано тем, что молодой человек при входе гостьи с готовностью встал со стула и, широко улыбаясь, сделал приглашающий жест. Важнее, впрочем, была внешность этого молодца: она полностью совпадала с параметрами желанного для Насти типа мужчины, который подспудно складывается в сознании любой женщины. Да, по ходу жизни женщина общается с любыми типами, но она в них ищет что-то своё. Конечно, на тот момент Настя ничего не осознала: её этот тип, как мужская личность, или нет, но сердце странным образом непроизвольно ёкнуло. Оно, кстати, иногда ёкает у всех и без всякой причины.
В кабинете, сверху донизу и чуть ли на потолке обитом коврами, как арабский халиф, за безразмерно большим столом в кожаном кресле, тоже безразмерном, сидел небольшой человек жёлтого оттенка с огромными вразлёт усами, чёрными глазами, низким лбом, взлохмаченными густыми волосами, но с довольной улыбкой. Он привычно, по-мужицки, ощупал девушку опытным взглядом, махнул рукой в сторону кресел, приглашая садиться. Сам, однако, встал, подошёл и протянул руку. Настя смутилась, ибо не поняла: он здоровается или хочет получить пакет? Оказалось, он хочет и одного и другого. Получив пакет, хозяин покрутил его, едва не обнюхал, но, поглядев на надпись, довольно вздохнул, вскрывать его не стал, вернулся за стол, на Настю посмотрел игриво, если не сказатьпохотливо. Поблагодарил за исполненную миссию, поинтересовался обустройством в отеле и вообще предложил содействие во всём при необходимости, в том числе пообещал машину для экскурсий по принципу: ты попросия дам. Настя опасалась, что он попросит от неё курьерской услуги на обратном пути в Москву, но этого не случилось. Он лишь решительно пообещал, что в столице России они обязательно встретятся. Настя это обещание пропустила мимо ушей и с радостью покинула офис. Честно говоря, она надеялась получить там хоть чашку знаменитого турецкого кофе, но не вышло. Встретивший её на улице Гера высказал мнение, что в этом странном на внешний вид офисе он не наблюдал женщин, и возможно должное восточное гостеприимство не было оказано потому, что некому было Настю обслужить. Над этим и прочим, что молодые люди нашли интересным, они изрядно потешились, и через короткое время нашли Аннушку на пляже в полудрёме на лежаке почти вплотную у воды. Она немного покривила губки, но заметив строгое выражение лица подруги, смягчилась. Она не представляла своего положения при паре НастяГера, понимая, что «третьим лишним» предстояло быть именно ей. Её это не устраивало, поскольку ей Гера, похоже, понравился ещё сразу в аэропорту Домодедово, но получалось всё для неё как бы по-дурацки: зачем Настя потащила её в Турцию, почему не сказала, что с ними полетит парень, который является своего рода приложением к Насте? К тому же, и общее положение Аннушки выглядело смешным. Она что, служанка при Насте, поскольку именно Настя оплатила её поездку, в том числе приставную раскладушку в гостином номере? В целом, с точки зрения Аннушки, всё выглядело какой-то глупостью: зачем Настя настаивала на её поездке, если при ней был Гера, с которым она почему-то жила в разных номерах. Аннушка с радостью вернулась бы в Москву, но, привычно полностью подчиняясь Насте в течение многих лет, сделать этого она не могла, да и не очень хотела. Кстати, а когда началось это подчинение? С конца четвёртого класса, когда, как это часто бывает, поссорившись между собой из-за глупых детских чувств: кто из них симпатичнее, они едва не подрались, и лишь присутствие других учеников этому помешало. Но в ссоре между собой девочки увязли. Казалось бы, никаких оснований для дружбы между девочками нет, но было тотальное соревнование во всём: в учёбе, в спорте, в самодеятельности и, особенно, во внешнем облике, скорее в одежде и прочих детских штучках. А в последнем преимущества были явно на стороне Насти в силу больших материальных возможностей. Анне пришлось смириться и уступить.