Я пошла туда и купила.
Речь шла об удешевленных билетах; ихраспределяютмеждупаломниками,
которые в состоянии хоть что-нибудьзаплатить.Марислушала,иглубокая
жалость охватила ее; девушке стало немного стыдно:онабыланетакойуж
неимущей, однако благодаря Пьеру ехала за счет Попечительства, а эта матьс
несчастным ребенком, истратив все свои сбережения, осталась без гроша.
Но тут вагон так сильно качнуло, что Мари вскрикнула.
- Пожалуйста, папа, приподними меня. Я больше не могу лежать на спине.
Господин де Герсен посадил дочь, и Мари глубоко вздохнула.
Ехали только полтора часа, миновали станцию Этамп, а между тем всеуже
испытывали усталость от возраставшей жары, пылиишума.Г-жадеЖонкьер
поднялась со своего места, чтобы ласковым словом через перегородкуободрить
девушку. Сестра Гиацинта тоже встала ивеселозахлопалавладоши,желая
привлечь к себе внимание.
- Полно, полно, не надо думать о своих болезнях. Будем молиться,петь,
и святая дева снизойдет к нам.
Она начала молитвувчестьлурдскойбогоматери,ивсебольныеи
паломники последовали ее примеру. Это была первая молитва по четкам-пять
песнопенийосветлыхпраздниках:благовещении,посещении,рождестве,
очищенииинахождении.Потомвсезапели:"Воззримнанебесного
архангела...". Голоса врывались в грохот колес, словно глухойприбой;люди
задыхались в запертом вагоне, мчавшемся все вперед и вперед.
Хотя г-н де Герсен и соблюдал обряды, однако он никогда немогдопеть
молитвы до конца. Архитектор вставал, снова садился; наконец,облокотившись
о перегородку, онзаговорилвполголосасбольным,сидевшимвсоседнем
отделении, прислонившись ктойжеперегородке.Г-нСабатье,коренастый
мужчина лет пятидесяти, с крупным добрым лицом и лысымчерепом,пятнадцать
лет страдал атаксией. Болезнь лишь периодическинапоминалаемуосебев
минуты приступов, однако ноги у него отнялись совершенно; сопровождавшая его
жена перекладывала их, как покойнику, когда становилось невтерпеж держать их
в одном положении, - они словно наливались свинцом.
- Да-с, сударь, видите, каким я стал, а ведь ябывшийучительпятого
класса лицея имени Карла Великого. Сперва я думал, что уменяобыкновенный
ишиас; потом почувствовал острые боли в мышцах, словно в меня вонзали лезвие
кинжала. Лет десять болезнь постепенно развивалась, я советовалсясовсеми
врачами, побывал на всевозможныхкурортах;теперьяменьшемучаюсь,но
прикован к креслу... И вот, прожив всю жизнь неверующим, я обратился к богу,
и меня осенила мысль, что лурдская пресвятая дева не может не сжалитьсянад
моим несчастьем.
Пьер заинтересовался разговороми,облокотившисьвсвоюочередьо
перегородку, стал слушать.
- Не правда ли, господинаббат,страданиелучшевсегоспособствует
пробуждению души? Вот уже седьмой год как я езжу в Лурд и нетеряюнадежды
на выздоровление.