Хорошо,понятливо кивнул Бригов,можем прогуляться. Свежий воздух лечит все болезни. Но учтите, выйти из комнаты вы сможете только при условии, если наденете вот это. Называется «нежность».Он вынул из кармана пиджака тонкие изящные наручники и, зацепив их за кончик пальца, принялся небрежно покачивать.Прошу вас, Вера Владимировна.
Мир завертелся у меня перед глазами. В вихре исчезло все: Бригов посреди комнаты, убогие стены с отставшей штукатуркой... Остались только хрупкие искрящиеся браслетики, совершающие издевательские покачивания.
Не хочу причинять вам беспокойство,долетел сквозь эту круговерть голос моего мучителя,но вы должны меня понять...
Хорошо...услышала я свой голос.Бог накажет вас, Бригов, за ваши грехи. Надевайте на меня эту... вашу «нежность». Нет, постойте. Дайте я хоть приведу себя в порядок.
Мне нужно причесаться и сменить кое-что из одежды. Кислый запах мешковины прочно въелся в мою джинсу. Я оперлась ладонями в кровать и попыталась приподняться.
А Бригов, напротив, предпочел присесть. Ему надоело торчать истуканом посреди комнаты. Продолжая использовать мой бледный абрис в качестве мишени, он присел на уголок стола.
Как раз туда, где не было ножки.
Испуг промелькнул в его глазах, когда столешница ушла из-под задницы. Он не успел среагировать и принять решение. Все случилось моментально. Столешница вздыбилась, задрав ножки стола. Первыми от Бритова отделились браслетики, затем пистолет. Он рухнул, не найдя опоры. Собрался вскочить, дабы не выглядеть полным идиотом, но тут его по затылку треснула моя сумка. Он вскрикнул, начал барахтаться. А я опять протянула резину, обалдев от неожиданности. Пока проморгалась, пока наполнила свое тело энергией, сориентировалась...
Он бросился к пистолету, который упал совсем рядом. Я метнулась наперерез. Отвела ногу, чтобы пнуть его со всей силыне по голове, так по руке. Но слишком тяжела была ногая попала в пистолет, шаркнув по полу!за какой-то миг до того, как он успел его схватить. С резким стуком кусочек металла понесся в другой конец залапод окно. Явная ошибка. Но и Бригов совершил не меньшую ошибку. Он тоже не разобрался. Вместо того чтобы хватать меня и бросать на полуязвимую, выплеснувшую из себя всю энергию,он метнулся к окну за пистолетом. Опередить его я бы уже не успелаон отбросит меня своей массой. Поэтому я совершила единственное, что могла: упала на колени, сунула руку под кровать и нащупала ножку от стола. Сама же ее туда поместила...
Он уже хватал пистолет и поднимался с колен, злорадно ухмыляясь, когда я что есть мочи швырнула в него эту дубинку! Ножка дважды обернулась в воздухея увидела объятые ужасом глаза Бригова; он выставил вперед руку, защищая лицо. Куда там!..
Контакта Бригова с дубиной я уже не видела. Слышала только зычный удар, сопровождаемый воплем боли. Я уже мчалась с высокого старта по направлению к двери. Чуть замешкалась, забыв, в какую сторону она отворяется. Выбежала в коридор, сделав вираж вокруг колонны. Разворачиваться поздноя помчалась к северной лестнице, понимая, что тем самым совершаю новую ошибку. Впрочем, ладно, пробьюсь через кухню. Пока дворецкий будет соображать, что да по какому праву...
Я неслась быстрее мысли, быстрее всех собственных, когда-то установленных достижений. На корпус опережая джинсовую курточку...
Но все равно я оказалась величайшим в истории тормозом. Не успела добежать до лестницы, как сзади хлопнула дверь и раздался искаженный болью вопль:
Стоять!
Хлопнул выстрел. Вероятно, он промазал, поскольку я продолжала бежать. Я вынеслась на лестницу и, рискуя свернуть себе шею, запрыгала через три ступени. Из-за поворота нарисовалась мирно поднимающаяся Жанна. Хотя, возможно, она уже не поднималась, а стояла, встревоженная выстрелом. Посторониться она не успелапыталась, но куда там, резвее надо быть, боец...я пробила ее, как таран крепостные ворота. Она отлетела к стене с воплем:
Ты че, дура, обалдела?!
А я не знала, что мы уже на «ты». Ничего, у Жанны хватит денег на врачей. Не сбавляя скорости, я слетела к подножию лестницы. Куда бежать, я заранее определиласьчерез кухню. Если там дворецкий, то это его проблемы. Но я опять непростительно замешкалась. Дворецкий находился не на кухне, а рядом с кухней! Эта каланча со стеной не сольется. В руке у него был пистолет! А-ахрененно! Еще один стоокий Аргус! Почему я упустила из вида?ведь это одна шайка-лейка...
На мое счастье, он еще не успел сориентироваться в обстановкеслышал звон, да не понял... Стоял растерянный, прочищая мозги. Новый вираж, и я помчалась к выходу на террасу. Но мое счастье длилось отчаянно мало. По южной лестнице уже падал Бригов! Я опережала его на жалкие метры, то есть выскочить на террасу я могла первой. А толку-то? Я даже не выскочилаон сделал рывок с ускорением и поставил мне подножку. Я пробила дверь и, противно вереща, рыбкой вылетела на террасу. Все успешно возвращалось на круги своя. Прав был Бриговотношения мои с Фортуной оставляют желать лучшего. Последствия, правда, от падения удалось свести к минимуму: я упала боком, вытянув руку, и отделалась незначительным ушибом. Но если суммировать все мои ушибы, все мои ободранные руки и нервы...
Вот и все, быстрая вы наша, отбегались,прохрипел Бригов, воцаряясь над моими распластанными мощами.А также отпелись, отлюбились и, судя по всему, отгулялись. Поднимайтесь, сделайте уж милость.
Он вел себя как истинный благородный джентльмен, надо отдать ему должное, этому ублюдку. За то, что я над ним сотворила, меня убить мало. Дубинка четко врезалась ему в бровь, привнеся в облик Бритова много нового. Над глазом набухал и переливался здоровенный багряный сгусток. Глаз подергивался. Бледное лицо заливала кровь: от нее уже пострадал пиджак, сорочка. Начинали страдать брюкион вытер о них свои окровавленные руки. После чего достал платок и начал вытирать окровавленное лицо.
Встать, живо!
На меня смотрел окровавленный пистолет. Нажми он в таком возбужденном состоянии на курок, я бы нисколько не удивилась.
Все мои высокие порывы разбились о плиты террасы. Вместе со страхом. Я поднялась на ноги, опустошенная донельзя. Бригов немедленно схватил меня за шиворот.
Уговорили, Вера Владимировна, прогуляемся. Подышим. Но прошу запомнить, это ваша последняя задумчивая прогулка. Вы даже не представляете, до чего я от вас устал...
Памятник надо ставить этому великому человеку. За многотерпение. Он подтолкнул меня к ограждению террасы. Я понеслась, как с моторчиком на форсаже. Он нагнал меня в три прыжка и снова схватил за шиворот.
Куда, поперек батьки?..
Таким хитроумным маневром мы и передвигалисьТарас и его бульба. Я чувствовала, как неуклонно превращаюсь в жидкую, издающую зловонные миазмы и достойную лишь одногобесславной, но быстрой ликвидациисубстанцию... Он швырнул меня на ограждениея вцепилась в холодные перила, клацнув зубами. Даже ветер с океана, порыв которого бесшабашно ударил в лицо, не привел меня в чувство.
Дышите же, Вера Владимировна, слышите? Полной грудьювдох-выдох, вдох-выдох... Когда еще удастся?
Перед нами нарисовалась не вполне живописная картина. В двух шагах от океана, подогнув левую ногу и бесстыдно оттянув правую, лежала женщина. Белокурые волосы плескались в воде, создавая иллюзию активного копошения множества червей. Создавалось странное впечатление, что эта женщина не больно-то жива.
Эту главу, по соображениям более чем понятным, я бы назвала «Океан Эльзы» и присвоила ей высшую категорию сложности. Другой блондинки в замке Кронбери и его окрестностях не наблюдалось. Полчаса назад Эльза отправилась на прогулку к океануэта прогулка стала для нее последней. И океан стал завершающим в жизни зрелищем.
Начиналось самое интересное. Если уместно применение слова«интересно». Мы стояли у перил, побитые и «опущенные» друг другом, и беззвучно любовались на это зрелище. В картине было завораживающее, какое-то чарующее притяжение. Женщина и море. Бескрайняя даль мерно вздымающейся воды, скрывающая под собой невидимый глазу живой и противоречивый организм, и крошечная человеческая жизнь, которая в сравнении с величием океанамизер, жалкая песчинка, пришедшая из воды и уходящая в нее, повинуясь воле того, что для нее недоступно...