Просто присмотри за ним, пока меня не будет.
Если он окажется не в тех руках
Мне уже будет всё равно, я ведь буду мёртв и всё такое, сказал я. Майкл, хватить на меня давить. Мне ещё пригодится моя решимость, ладно?
Он погрустнел на секунду, а потом кивнул:
Разумеется. Ты достоин Меча, иначе он не оказался бы в твоих руках.
Или это всё чистая случайность.
Майкл улыбнулся:
Я не верю в случайности.
Я лучше выйду. Если в Боге есть хоть капля юмора, прямо сейчас в тебя кто-нибудь врежется, сказал я и вышел из машины. Если что-нибудь узнаю, позвоню.
Храни тебя Господь, сказал Майкл и уехал, оставляя меня одного на бордюре.
Совсем одного.
Ой-ой.
Я сделал глубокий вдох, попробовал мысленно прибавить себе пару футов роста и быстрым шагом зашёл в больницу.
В больнице нетрудно избежать ненужного внимания. Стоит лишь надеть медицинскую форму с белым халатом и удобную обувь и сделать вид, будто знаешь, куда именно ты идёшь.
Неплохо бы ещё иметь удостоверение врача, выучиться на врача, действительно быть врачом, который тут работал, и на самом деле знать, куда идти.
Я врач, чёрт возьми, не шпион.
Паттерсон, сказал я долговязому медбрату скорой помощи со стрижкой «ёжиком» и бородой дровосека, как поживает мой любимый друид?
Паттерсон оторвал глаза от монитора с медицинскими формами и прищурился:
Уолдо Баттерс или Паладин Ипьюттепалин. Ваша гильдия прокатила нашу в списке наград две недели назад.
Я поправил свои очки:
Да, в последнее время подзамотался. Не заходил проверить ранкеров. Я попрошу Энди глянуть, что там и как, и мы вам всё вернём, обещаю.
Медбрат посмотрел на меня неодобрительно, но потом фыркнул удовлетворённо:
Что ты здесь забыл? Выперли из Клуба Трупорезов?
Ещё нет, ответил я.
А они могли, учитывая количество моих больничных в последнее время. Я не болел, просто был слишком побит, чтобы куда-то идти.
Слушай, я здесь по личному делу. Нужна твоя помощь.
Паттерсон буравил меня лишённым эмоций взглядом. Если не углубляться в детали, АМПМАкт о Мобильности и Подотчётности Медициныговорит, что ни одному человеку, если он собирается дальше работать в области здравоохранения, не позволено делиться сведениями о пациенте с прямо не причастными к его лечению лицами без его разрешения. Когда речь заходит о таких вещах, люди на автомате становятся параноиками. Всегда приходится просить отдельно, чтобы они закрыли на это глаза.
И с чего бы мне тебе помогать? спросил он.
Потому что у меня есть то, что тебе нужно, сказал я.
Что же?
Я придвинулся чуть ближе, картинно осмотрелся по сторонам и только потом сказал ему тихо:
Как насчёт яйца синего мурлока?
Паттерсон сел прямо, как рельса, его глаза округлились:
Что?
Ты меня слышал, ответил я.
Чувак, не шути так, сказал он, затаив дыхание. Ты же знаешь, мне только его и не хватает.
Отличный год был 2005-ый, сказал я, растягивая слова. Я залез в кошелёк и извлек оттуда пластиковую карточку:
Узри же. Один код, один синий мурлок. Ты можешь завладеть самым редким питомцем в игре.
Паттерсон трясущимися пальцами потянулся к карте, и я отдёрнул руку чуть дальше.
Мы договорились?
Настоящая?
Я поубавил драмы в голосе:
Да, чувак, я был на игроконе. Она настоящая, даю слово.
Паттерсон издал ликующий клич и схватил карту с жадностью, истинно достойной Голлума.
Приятно иметь с тобой дело, Ипьюттепалин, он жестом позвал меня к себе за стойку, с комичной алчностью потирая руки. С чем помочь?
Вот почему хорошо иметь связи среди геймеров. Их богатства не всегда измеряются нулями на банковском счёте. Ведь есть ещё и виртуальные символы статуса.
Парень поступил несколько часов назад на скорой, зовут Стэн, сказал я. Я отправил его с врачом Ламаром, вероятно, передозировка. Хочу с ним увидеться.
Паттерсон застучал пальцами по клавиатуре:
Ты его отправил?
Сегодня утром на пробежке нашёл его в припадке, ответил я.
Он остановился на секунду и посмотрел на меня; потом снова в монитор и сказал:
Кто-то зря разводит панику.
Да нет, просто у меня и так слишком много трупорезки.
Повезло тебе, что это было утром. К вечеру у нас всегда аншлаг.
Я хотел сказать ему, что удача здесь ни при чём, и почувствовал, как мурашки пробежали по моей коже.
В смысле, это же очень серьёзная мысль. Что Бог или некая версия Бога, которую Рыцари называли просто Всевышним, специально сделал так, чтобы я оказался в нужное время в нужном месте и помог Стэнуи что Он (или Она, или Оно, ну то есть не хочу показаться непочтительным, просто предполагаю, откуда мне знать?) устроил всё так, чтобы именно я, лично, отправился на помощь Стэну.
Мог ли Бог со всем величием Вселенной в его распоряжении, заключив под своё крыло бесчисленные мириады жизненных форм во всех не поддающихся подсчёту галактиках, действительно думать о каком-то наркомане? Об одном маленьком патологоанатоме, который решил поиграть в героя?
Ответьте мне «да» или «нет», а потом скажите, какой из ответов покажется вам самым жутким. Лично я не знаю.
Я спросил у Майкла то же самое, в общих чертах. Он думает, что Бог просто не может быть не заинтересован в каждом лично. Что Он так хорошо знает каждого из нас, что страстно печётся о наших жизнях и о нашем выборе, и по-другому он не может.
И по правде сказать, этот образ слишком напоминает мне какого-то маньяка. То есть, когда твоя мама слишком сильно о тебе заботится, это уже плохо. И ты правда хочешь, чтобы Бог заглядывал к тебе в окошко каждый миг? Лично мне было слишком стыдно даже представить такой расклад.
В конце концов я решил, что о чём бы там ни заботился Всевышний, Он явно хочет помочь тем, кто нуждается в его помощи, по крайней мере принимая во внимание Рыцарей Креста. Так что ладно. Хорошо. С Парнем можно работать. Но все эти глубокие вопросы не давали мне покоя.
Вот он, в самом начале списка, сказал Паттерсон. А, Стэнли Бауэрс. В последнее время он у нас частый гость. Я вроде как его знаю. Зависим. Случай тяжёлый, один из самых тяжёлых на моей памяти. Жить ему где-то год, если всё будет нормально. Под седацией, капельница, наблюдение.
Где он взял наркотики?
Инвалидность и какая-то внесудебная программа. Просто запихивает их в нос. Лечиться от своей зависимости не хочет.
Семья?
Нет. Мы искали.
Паршиво, сказал я.
Ты хочешь им помочь, сказал Паттерсон, но они не хотят помочь сами себе. Понимаешь? Нельзя спасти человека, если он сам этого не захочет.
Но можно попробовать, ответил я. Где он?
Паттерсон заглянул в монитор и ещё несколько раз ударил по клавишам. Потом сказал:
Хм. Странно.
Я патологоанатом и редко бываю в педиатрии. То же, в общем, касается и взрослых торчковно Стэна почему-то перевезли в детское отделение.
Я ехал на лифте вверх и пытался придать себе рассеянный и безразличный вид, как и положено выглядеть врачам с их переодическим недосыпомно было трудно, потому что я испытывал некое чувство, которое, как я уже подозревал, было более глубоким, чем обычная злость.
Стэну и так пришлось очень несладко, что бы с ним не случилось. Но теперь речь шла о детях. И о вещах, которые просто не делаются. Ясно?
Я прошмыгнул в педиатрию. В больнице Святого Тони куча педиатров, консультирующих их специалистов в области педиатрии и много кого ещё. На этаже царила рабочая суета, кровати были заняты, медсестры носили туда и обратно полные подносы медикаментови для полноты картины здесь что-то ремонтировали. Пластиковые клеёнки свисали с некоторых стен, огораживая часть этажа, и вёдра, инструменты, кóзлы и стройматериал лежали штабелями; размытые фигуры виднелись как раз там, где их уже нельзя было рассмотреть, на другой стороне первого слоя полупрозрачных шторок. Рабочие с эмблемами больницы на одежде, явно не имея представления о том, какая здесь царила суматоха, шли наружу, очевидно, устроив себе перерыв пораньше. Один из них ухлёстывал за молодой медсестрой, у которой явно был ещё непочатый край работы. Здесь царил какой-то ад, или что там вместо него в хорошо организованных больницах.