Не надо больницы!
Пару месяцев назад меня бы придушили на месте.
Но пару месяцев назад я не учился рукопашному бою у жены Майкла, Черити.
Нужно повторить движение несколько тысяч раз, чтобы нейронные связи в той области головного мозга, которая отвечает за мышечную память, развились в той степени, когда движение можно назвать рефлексом. Для этого Черити, владевшая джиу-джитсу, заставила меня отрабатывать каждый из нескольких способов защиты по сотне раз, каждый день на протяжении двух месяцев. И мы не начинали с плавных движений, постепенно наращивая скорость, нет. Она просто бросалась на меня так, будто хотела разобрать по косточкам, и если я не успевал защититьсябыло, чёрт возьми, больно.
В таких обстоятельствах учишься быстрои одним из первых приёмов, которые она вбила мне в голову, была защита от попытки схватить меня за горло.
Оба моих предплечья рванулись вверх, сбив в сторону готовые стиснуть мою шею руки, а я уже опустил голову и подался всем своим телом в сторону. Он не унимался и всё-таки вернул себе контроль над правой рукой, пролетая то место, где только что был я. Рука ударила меня по лицу и отправила мои очки в полёт по спирали.
Я подавил страх, знакомый мне уже десятки лет, когда чётко оформленный мир вокруг вдруг сменился калейдоскопом цветных полосок и размытых пятен.
Дело вот в чём. Я ношу большие очки с толстенными стёклами. Не то чтобы без них я совсем слепой. Знаю об этом, потому что мне так сказал мой окулист, когда я подарил ему бутылку дорогого виски. Но без них
Без них я как без рук. Ну и без глаз тоже, если пытаться рассмотреть что-то дальше, чем на вытянутую руку. Нет, правда. Я как-то спутал манекен портнихи со своей девушкой. Без очков невозможно было читать. Читать.
Это мой кошмароказаться где-нибудь без них, как в ловушке, глядя на море расплывающихся предметов, которые мне не различить. Когда в детстве меня хотели подоставать хулиганы, первым делом они всегда сбивали очки с моего лица. Всегда. Они все будто чувствовали, чего я боюсь.
Только потом начинались их издательства. Приятного здесь тоже было мало, но в первую очередь потому, что я не знал, чего мне ждать.
Этот ребёнок внутри меня начал кричать и плакать, но времени потакать ему не осталось. У меня была проблемаи Карпентеры дали мне всё, что нужно, чтобы её решить.
Например, они объяснили мне: когда враг настолько близко, глаза не слишком-то нужны, чтобы дать отпор. Только скорость, рефлексы и понять, где он находится и что делает, полагаясь на другие чувства. Медленно, небрежно, но я смог заблокировать вытянутую руку бездомного. Продолжая движение, я заставил своё тело изогнуться под нужным углом, чтобы надавить на плечевой сустав, и бросил его лицом на тротуар; силы удара было достаточно, чтобы искры посыпались у него из глаз и чтобы его оглушить.
Оглушить получилось так себе.
Не надо больницы! закричал он и стал метаться из стороны в сторону.
Я боролся с подступающим к горлу страхом. Он вкладывал в свои движения больше силы, чем следовало, но это было не важно. Физика есть физика, и его рука была одним длинным рычагом, которым я управлял. Он мог быть больше, сильнее, ближе к земле, чем я, но в конечном счёте это ничего не значило. Ещё несколько секунд он боролся, а потом его приступ сумасшествия сошёл на нет.
Не надо больницы! Не надо больницы.
Он вздрогнул и заплакал. Его голос превратился в мольбу с тусклым налётом отчаяния.
Не надо больницы! Пожалуйста, пожалуйста. Не надо больницы!
Потом он обмяк и уже только изредка похрипывал.
Я перестал давить и вернул ему руку. Она мягко опустилась на асфальт под звуки его всхлипываний.
Дружище, сказал я, слушай, всё будет нормально. Я Уолдо. А тебя как звать?
Стэн, сказал он пустым голосом.
Слушай, Стэн, сказал я ему. Не волнуйся ты так. Мы тебе поможем.
Вы меня убиваете, сказал он. Убиваете.
Твой пульс непостоянный, дыхание сбито, зрачки расширены, Стэн. Под чем ты?
Ни под чем, ответил он. Вы меня прикончите. Чёрт бы вас побрал.
Пару минут спустя приехала скорая. Спустя пару секунд кто-то ткнул мне в грудь моими очками и нацепил их обратно мне на нос. Я посмотрел на фельдшера, похожего на шкаф чернокожего мужчину по фамилии Ламар. Мы были знакомы. Он был хорошим парнем.
Спасибо, старик, поблагодарил я.
Это ты отделал того парня? спросил он. Блин, чувак. Ты же с муху размером, курице на один укус.
Но с перчинкой, ответил я.
Я рассказал ему всё, что знал про Стэна, его осмотрели, погрузили и готовы были везти меньше, чем через четыре минуты.
Эй, Ламар, сказал я, когда он двигал каталку.
Да, эксперт Малдер?
Скалли была судебным патологоанатомом, разнылся я. Почему никто не называет меня экспертом Скалли?
Ты не похож на аппетитную милашку, сказал Ламар, растягивая слова. Чего тебе?
Куда вы его повезёте?
В Святого Антония.
Я кивнул:
Не было чего-нибудь, э, странного в последнее время?
Неа, сказал Ламар, потирая подбородок. Я лично ничего такого не заметил. Но сегодня только вторник.
Сделай мне одолжение, попросил я. Будь начеку.
Блин, мужик, сказал он.
Скажу по-другому, поправился я. Дай мне знать, если случится что-нибудь странное. Это может быть важно.
Ламар долго сверлил меня глазами. Я заработал себе репутацию и влип в историю со странностями сверхъестественного толка ещё раньше, чем встретил Гарри Дрездена и узнал, как на самом деле страшен мир. Ламар за годы работы тоже пару раз заглянул в Сумеречную Зону и больше не собирался, потому что был не дурак.
Увидим, сказал он.
Спасибо, снова поблагодарил я.
Мы пожали руки, и он уехал.
Когда скорая отъехала, Майкл подошёл ко мне и встал рядом.
Слышал? спросил я.
Большей частью.
Что думаешь?
Он навалился на свою трость и выпустил немного воздуха сквозь сжатые губы, хмурясь от раздумий.
Я думаю, наконец сказал он, что ты теперь Рыцарь, Уолдо.
Почему-то был уверен, что ты так скажешь, сказал я. Может, всё в порядке. В смысле, мне кажется, что Стэн врезался стимуляторами и успокоительными, и Бог его знает, чем ещё. И если бы обычный прохожий попробовал его разбудить, Стэн мог бы его задушить. Может, это был квест низкого уровня, для разогрева? Может, это всё, что от меня требовалось.
Может быть, согласился Майкл. А что говорит тебе сердце?
Сердце? спросил я. Я врач, Майкл. Моё сердце ничего мне не говорит. Это мышца, которая качает кровь. Остальное делает мозг.
Майкл улыбнулся:
Что говорит тебе сердце?
Я вздохнул. Да, конечно, всё могло быть очень легко и простооставалась такая вероятность. Но весь мой опыт знакомства с потусторонним говорил мне, что Рыцарей Креста отправляют на помощь лишь в том случае, когда на кону стоят чьи-то жизни. И хотелось мне того или нет, когда я решил оставить себе Меч Веры, я позволил втягивать себя в страшные и опасные ситуации, и не без причиныне зная при этом, что произошло или зачем меня отправили.
Я не особо подходил на роль героя. Даже после всех своих тренировок я остался маленьким и щуплым, и будто бы жизнью помятым, и я давно уже не молод. Я был взрослым ботаником, еврейским патологоанатомоммало сходства с отважными путешественниками.
Но всё-таки я был парнем, которому доверили Мечи Стэну нужна была моя помощь.
Я кивнул и сказал:
Давай вернёмся к тебе домой.
Конечно, сказал Майкл. Что будешь делать?
Возьму кое-что из своих вещей, ответил я. Потом навещу Стэна в Святого Тони. Бережёного Бог бережёт.
Майкл подъехал к больнице на своём надёжном белом работяге-пикапе и нахмурился:
Бог тебе в помощь, Уолдо.
Он всё ещё тебе не нравится? спросил я у него.
Этот черепочень опасная вещь, ответил Майкл. Он не понимает любви. Не понимает веры.
Поэтому и нужны мы, не так ли? спросил я.
Он не мне предназначен, сказал Майкл и решительно выставил челюсть вперёд.
Думаешь, мне лучше взять его с собой на первый квест? спросил я.
Господь Всемогущий, нет, ответил Майкл.