Отключившись мыслями от постороннего, Она влилась сознанием в общий поток. Зрелище было по-настоящему завораживающее, и, если бы кто-то смотрел на это со стороны, он увидел бы пару-тройку эио-ом, сидящих неподалеку и наблюдающих, прикрыв огненно-янтарные глаза.
После праздника все расходились молча, медленно приходя в себя. Эмоций, как правило, ни у кого не оставалось; люди выматывались полностью, внутри оставалась обновляющая пустота. Некоторым даже требовались священные пещеры.
Эйи какое-то время сидел на месте, глядя в одну точку; затем отошёл подальше, поднялся на небольшой холм, лёг, раскинув руки, под звёздами. Войти в свое любимое состояние в этот раз не удалосьон уснул почти мгновенно, прямо там. Неясно было, где кончилась реальность и начался сонвсё произошло слишком стремительнои поэтому ему снился звездопад, много, много падающих звёзд, падающих прямо на него, и ощущения были почему-то похожи на те, когда искры от бенгальских огней попадают на руку (он всегда этого боялся, и всегда жёг их исключительно в перчатках). Сначала он слегка подёргивался, но потом звёзд стало так много, что он просто не успевал за каждой; казалось, тело нагревается, вот оно уже почти раскалилось от этих острых, втыкающихся искристым ливнем игл. И, как лёд под сильным дождём, плоть будто начала растворяться, источая какое-то радиоактивное свечение.
Проснулся он резко, с первыми лучами, и сначала не понял, куда делись падающие звёзды и почему он снова целый. Тело побаливало; чувствовалась сильная усталость. Вставать не хотелось, но и спать уже тоже.
Он приподнялся на локтях. Вчера он совсем не заметил, что холм весь покрыт крупными яркими цветами (а может, это всё звездопад?..) Неподалеку стояла Она, в лучах рассветной звезды; длинные, слегка волнистые, распущенные чёрные волосы колыхались на ветру. Она смотрела на восходящее светило; затем повернулась к Эйи с ожидающим взглядом.
Пора.
Часть 2, глава 1
ЧАСТЬ 2
Глава 1
«Reality is sometimes stranger than fiction
Whatever happens in my dreams»
«You're the sea in which I'm floating
And I lose myself in you
I am feeling these sensations
I communicate with you»
«Serenity is taking over all I am, it gives me peace
And all I see are visions of my destiny»
Epica «Mother of Light»
По вымощенной брусчаткой улочке шагал, а вернее, тащился, двадцативосьмилетний безработный гражданин Германии по имени Лоренс Винтерхальтер.
«Без-ра-бот-ный» Слово никак не укладывалось в голове; вот уже несколько дней он бесцельно шатался по городу, подальше от своего района, и в голове было пусто. Ну разве что звучали то и дело вероятные реплики от семьи. «Что и следовало ожидать от тебя». Конечно. От сына таких замечательных родителей и брата такой замечательной сестры. Ну нет, они не узнают. А жить ты на что будешь? На пособие по безработице?..
На дороге попался непонятно откуда взявшийся булыжник. Это было так неестественно, почти так же, как увольнение; этому булыжнику не могло быть причины и он не вписывался в общую картину, поэтому господин Винтерхальтер изо всех сил пнул его ногой, так, что тот ударился о ближайшую кирпичную стену. На стене висела вывеска, привлёкшая внимание Лоренса; вздохнув и подумав, что катилось бы оно все к чертям, он вошёл в паб.
Когда он вышел, уже стемнело. Он чувствовал лёгкую муть, но не сильнос детства он привык знать меру, да и финансы теперь не особо позволяли расходиться.
Намереваясь отправиться домой и проспать до обеда следующего дня, он зашагал вниз по улочке, и, чтобы сократить путь, свернул в переулок. Очевидно, он задумался, поскольку сразу же после поворота налетел на кого-то, успев почувствовать что-то острое, ударившееся о него в нескольких местах; после этого он услышал отчаянную ругань на непонятном ему языке.
Существо почти мгновенно поднялось, яростно отряхиваясь; это оказалась девица на вид примерно одного с ним возраста; первое, на что он обратил внимание, это ярко-красные губы и отвратительные длинные того же цвета ногти.
Не успел Лоренс опомниться, как в воздухе сверкнуло подобие молнии, и в следующий момент он уже сидел у стены, чувствуя острую брусчатку и слегка задыхаясь от удара спиной. Мгновенно его взяла жуткая злость на то, что какая-то вертихвостка, ещё и столкнувшись с ним ни с того ни с сего, пыталась качать свои права; он мгновенно ответил ей тем же. Однако девушка успела отразить удар, и, прежде чем он осознал, что вообще произошло, яростно затараторила приглушённым голосом:
Грёбаная страна!!! Куда ни плюньвезде штраф
Лоренсу очень хотелось ответить, что нечего тогда плевать. Но он сдержался.
покуритьднём с огнём не сыщешь! И люди, как выяснилось отвррратительные!!!
Она сверкнула на него разъярёнными глазами.
Господин Винтерхальтер тем временем был слишком в замешательстве, чтобы вести дискуссию с раздражённой леди. Нет, он, конечно, бывало, после трудного дня мог развлекаться тем, что зависал над землёй на несколько сантиметров на какое-то время; эту свою особенность он хорошо знал ещё с детства, и очень живо помнил, как ему влетело от родителей за то, что он напугал сестру. Её это не впечатлило, ровно так же, как и отца, который, увидев своего сына, висящего в воздухе, сказал: «Знаешь, Лоренс, шёл бы ты лучше домашнее задание делать». После тех случаев об этом не узнала ни одна живая душа.
В общем, господин Винтерхальтер хоть и обладал таким умением, но никак не ожидал, что способен направить мощный поток энергии на что-то или кого-то.
Девица тем временем, казалось, тоже опомнилась, посмотрела на него оценивающе, затем, уже куда более спокойным голосом, сказала:
А, так ты это, из наших, что ли Ты извини тогда, если что. Смотреть надо в следующий раз, куда идёшь!!!
Не, дамочка. Я ни к каким вашим никакого отношения не имею. Счастливо оставаться.
Он хотел было её обойти, но она так вперилась в него взглядом, что он просто не смог пошевелиться.
В смысле не из наших? И ты вот так просто по улицам гуляешь?
Тут Лоренс буквально взорвался.
Да, представьте себе! Гуляю по улицам! Потому что я безработный, черт возьми, без-ра-бот-ный!!! Что мне ещё делать?! Может, ты знаешь? Может, ты расскажешь мне, какого хрена меня вышвырнули, как собаку, по прихоти мажорской морды с оскорблённым достоинством? Убил бы
Убил бы!!! Сволочь Всю жизнь, за всю грёбаную жизнь уже столько людей бы убил, уничтожил, чтобы они перестали уничтожать меня!!!
Он уже не понимал, что говорит; слова лились непроизвольным потоком, но, нельзя было не признать, какая-то правда в них была.
Договорив, он уставился перед собой. Убедившись, что он закончил, девушка осторожно сказала:
Слышь, парень А это ведь возможно.
Что возможно?..
Ну, все твои враги, они могут р-рази сдохнуть.
Ну, теоретически могут
Да не теоретически! Щас, дай я соображу Короче, ты не против, если я дам тебе свою визитку, и ты мне завтра позвонишьжелательно ближе к вечеру? Не соображаю ни-хре-на
С какой стати мне ещё Вам звонить Дайте я лучше пойду уже, а
Нет!!! Стой!!! Мне за тебя, может, повышение дадут! Как бы мне а! Ты сказал, безработный! Вот и будет тебе работа! Ну всё, tot ziens[1]! она сделала картинный жест, будто снимает шляпу (слегка при этом пошатнувшись), и спешно удалилась.
В тёмном переулке, с визиткой в руках и с болью в спине стоял двадцативосьмилетний безработный гражданин Германии по имени Лоренс Винтерхальтер, и необычнее ощущения он, пожалуй, в жизни не испытывал.
Он ещё не догадывался, что с этого момента вся его жизнь будет напоминать скорее театральную постановку.
***
На следующий день, позвонив Ите (так было написано на визитке) и узнав адрес, по которому надо приходить, он сидел за гладким чёрным столом перед человеком, напоминавшим по виду женщинусо строгим, будто выточенным лицом; из синих глаз веяло неземным холодом. В то же время длинные, слегка вьющиеся чёрные волосы сглаживали общую остроту черт, придавая облику естественность.
Лоренсу мучительно не хотелось сидеть прямо напротив неё; более того, он не мог отделаться от ощущения, что где-то они уже встречались, и она знает то, чего не знает он. Но сидеть, всё-таки, надо было.
За женщиной («пусть пока будет так, дальше посмотрим»решил Лоренс), чуть поодаль стояла Ита; это он понял только по длинным красным ногтям. Синяки под глазами светили фонарями, на голове было кое-как сооружено подобие небрежного пучка; толстовка, свисавшая чуть ли не до колен и дырявые джинсы заканчивали картину. Когда он вошёл, она, подавив зевок, изобразила подобие улыбки и помахала рукой.