Маркиз, вы невовремя, вновь вздергиваю я бровь, стараясь выглядеть как можно высокомернее. Ишь, чего удумал! Допрашивать сюзерена и пытаться опровергнуть его заявления. Но я все же отвечу. Брак с леди Александрой был заключен по всем правилам в Святилище Ветров вчера ночью. Что-то еще?
Маркиз хлопает веками, открывая и закрывая ротточь-в-точь рыбка в новомодной акварии у Елисабель. Красивая такая рыбка, размером чуть меньше моей ладони, с золотистой чешуей и выпученными глазками. Надо будет Саше подарить акварию.
Н-но как же. Его Величество обещал. Рудник же.
О руднике мы поговорим послезавтра, вежливо говорю я, вполне невежливо указывая маркизу на выход. Сейчас бал, если вы не запамятовали. Завтра день отдыха. А потом я буду рад видеть вас со всеми документами по руднику. Где, кто открыл, почему не дали знать сразу. Мой секретарь проследит
Да, Ваше Высочество! негромко отвечает верный Генри. Послезавтра, в девять ноль-ноль, аудиенция у Его Высочества принца Энгельберта. Не вздумайте ничего скрывать. Впрочем
Вопросительный взгляд в мою сторону. Я согласно опускаю веки.
А соблаговолите задержаться в гостях у Его Высочества, ласковоласково говорит Генри, кивая кому-то, скрытому в полумраке.
Никто же не думает, что принц, пусть уже и ненаследный, гуляет по балам без охраны, нет? А что невидимазаслуга дядюшки Джи. Еще при жизни нашего отца, Эдвина IХ, дядюшка занимался подготовкой личной охраны всего королевского семейства. Потом вышел в отставку, и вместе с нянюшкой удалился в мое имение.
Маркиз и вякнуть не успел, как его подхватили под руки черные тени. Ничего-ничего, поживет до послезавтра в особых гостевых покоях, а Генри между тем наведается в гости. Документы соберет, с маркизой побеседует по душам.
Кстати, а ведь маркизы на балу нет. Одни дочки.
Дочек куда? спрашивает Генри. Я только пожимаю плечами. Откуда мне знатькуда дочек. Пусть едут домой.
Где Саша? спрашиваю, не особо надеясь на ответ. Уж если я не заметил, в каком направлении скрылась моя жена, то Генри и вовсе ничего не может знать.
Кажется, она на Южной галерее, прислушавшись к чему-то, ответил друг. Расстроена. И сильно. Что ты успел ей наговорить?
Я возмущенно смотрю на него.
Да мы вообще не разговаривали! Валенъез к разговорам не располагает как-то! Но она почему-то плакала.
Странно. Почему? Кстати, а почему ты так быстро прервал падаван? Что-то случилось?
А ты не заметил! саркастически хмыкнул я. Какая-то. Гм старательно наводила иллюзию матерных тирад на моей спине, а ты хочешь сказать, что ничего не видел? Как и все благородные гости моего дома?! И иллюзию пробитого сердца на моих щеках тоже никто не заметил?
А ведь и в самом деленикто не заметил, похоже.
Энгель, брат мой, с твоей головой все хорошо? осторожно спросил Генри. Я ведь шел за тобой в танце. И ничего! НИ-ЧЕ-ГО не заметил. Ни матерных тирад на спине, ни сердец на лице. Может быть, тебе стоит уже пойти в свои покои? Отдохнуть? Бал я, так уж и быть, сам завершу. Еще два танцаи можно будет сворачивать веселье.
А что скажешь гостям обо мне? устало содрал я с шеи шелковый платок. Бросил его на диван у стены.
Маркиз догнал меня как раз в небольшой приемной перед домашним кабинетом, куда его я и не подумал приглашать.
Подошел к большому шкафуи кто бы мне сказал, за каким надом он тут стоит?! Достал бокалы и из потайного отделения бутылку. Что тут у нас? «Эльфийское светлое» надо же, сколько лет прошло, а оно все так же светлО и ароматно.
Не хочешь ли ты сказать, что это та самая бутылка, которую мы так и не выпили лет десять назад? округлил глаза Генри. Я думал, отец давно ее нашел и убрал.
Я улыбнулся. Десять лет назад нам как раз исполнилось по пятьдесят пять. Первое совершеннолетие, первые женщины, первая пьянка до потери сознания. Эту бутылку Генри лично умыкнул из погребов отца. На спор с Эдвином. Умыкнул, но распить ее нам не пришлось. Кое-как успели ноги унести от разъяренного дядюшки.
Да, хорошее было время. Может быть, стОит еще немного подождать? предложил он. Надо же доказать Его Величеству, что мы чего-то стОим?
Я задумчиво посмотрел на пыльную бутылку. Покачал ее в ладони. Поднял к глазам, пытаясь на просвет определитьчто же там такое налито.
И решительно поставил обратно в шкаф, закрыл тайник. Еще и магией опечатал. Подождем. Отчего ж не подождать.
Пойду я, понятливо сказал Генри, двигаясь в сторону двери. Как раз к последнему танцу успеваю. А Саша на Южной галерее сейчас. На Южнойне перепутай!
Он ушел. А я
Я подумал. Прошелся по кабинету туда-сюда. Посмотрел в окно на отъезжающие кареты. На звездную и морозную ночь за окном. На то, как раскачиваются верхушки деревьев в парке. Странно как-то раскачиваются. Не так, как положено. Не в одну сторону, а будто противореча друг другу. Странно. Вроде бы я ничего странного нынче не употреблял. Я вообще ничего не употребляю. Бокал вина за обедом не в счет! О, а самое высокое дерево в парке и вовсе не колышется! И как это понимать?!
Я еще постоял у окна, силясь рассмотреть получшечто там, в парке.
Потом плюнул и вышел из кабинета. Надо все же супругу в спальню доставить.
То есть, сначала найти, потом доставить, а потом.
Или, может, ну ее? Его. То есть, ну его, долг этот? Может, потом как-нибудь? На днях. Или чуть раньше. А еще лучшепозже. К весне ближе, например. Или к лету. Или к осени. Нет, лучше всего к следующей Праздничной ночи.
Да, так. Решено: супружеский долг исполню как раз в следующую Праздничную ночь.
«Идиот! послышался мне чей-то тяжкий вздох. Тебе такую девочку в жены дали! Красивую, нежную, умную, а он! Как естьидиот»!
Точноза ужином что-то странное съел. Голоса мерещатся.
Саша.
Я спряталась от всего мира. Ага-ага. В шкафукак в какой-нибудь мелодраме. Осталось только найти любовника и его не вовремя вернувшуюся жену. И будет тебе картина маслом.
Эх, Сашка-Сашка! Кому ты буки забиваешь?! И от мира не спрячешься, и любовников у тебя не было.
И сидишь ты не в шкафу, а на старом продавленном кресле. Верхом. Пытаешься отыскать в себе покой и порядок. И гармонию, ту самую, которую рекомендуют алгеброй проверять.
Что-то туго идет. Или гармония в этом мире не та, или с алгеброй у меня непорядок. Или философско-пофигистичный взгляд на жизнь временно ушел в туман.
Корочестрадаю я. Сколько я уже здесь обитаю? Три дня? Или четыре? Ночь, в которую я свалилась, день, ночь Праздничная, день. Сейчас вторая Праздничная ночь к концу подходит. Два дня, три ночи. А столько всего на голову упалосамой жутко. Даже замуж пристроили за целого принца. Радоваться надо, как всякой, уважающей себя попаданке.
Что-то не радостно. Хотя Энгельберт и красивый мальчик, ничего не скажешь. Одна бедане умею я слюни на мужиков пускать.
А самое обидноеСтрегойский этот! Что стоило ему промолчать, не разбивать сердце мое девичье правдой-маткой. Я бы в глубине души надеялась, что со временем сумею отыскать дорогу на Землю, вернусь домой. Может быть, даже за минуту до выхода на сцену. Сумею избежать удара по голове и все пойдет как прежде. Будем мы с братцем Гришенькой на рыбалку ездитьблаго, каникулы новогодние позволяют. В города, опять же, собирались смотаться, в «Драму» сходить, с друзьями-приятелями встретиться.
А теперь оказалось, что бабочке снилась жизнь на Земле.*
Так, Сашка, хандрить прекращай. Раз стерли тебя из всех проявлений земной жизнизначит, надо как-то втираться в структуру Элейнлиля.
Страдания и рефлексию отметаем, как бесполезное явление. Сначала обустроим свою жизнь в этом мире, а уж потом!
А потом, а потом будет суп у нас с котом. Жаль, кота у меня нет. Но, может, будет когда-нибудь.
Да, Сашка, поток сознанияон такой поток. Подхватил и тащит по порогам, только успевай уворачиваться. Муж еще этот.
А что муж? спросил Юрлоу, проявляясь рядом со мной. Я с трудом удержалась от слабого взвизга. Нет уж! Не дождется, собака иномирная!
Муж у тебя хороший, Саш. Молодой, правда, а это недостаток, проходящий со временем, ты же знаешь.
Он присел рядом со мной на второе продавленное кресло.
Еще скажи, что я должна прыгать от счастья, фыркнула я. Всю жизнь мечтала вот так внезапно, на вторые сутки знакомства, замуж выскочить. Да еще ни сном, ни духом об этом не зная.
Саш, но ведь все девицы твоего возраста мечтают о принцах, улыбнулся Юрлоу. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я же Ветер, как-никак. Слышу все, что произносится, даже шепотом. Ты тоже мечтала. Мечтала, мечтала, не спорь!
Я снова фыркнула. Мечтала, что ж яне девочка, что ли?! Так это когда было-то! В нежном возрасте семи лет, когда мне брат Гришенька книжку на день рождения подарил. «Дюймовочку». Красивая книжка была. С яркими картинками. И принц эльфов там был. С крыльями, как у стрекозы и в золотой короне. И до того мне этот эльф приглянулся, что я года три с книжкой в обнимку спать укладывалась. Потом, правда, повзрослела. «Хмель»* взялась читать. Ничего не поняла, конечно, зато нос перед тем же Гришенькой задирала. Мол, вот я какая умная, какие книжки взрослые читаю. Не то, что ты, в букваре застрявший.
За что и была бита. За косички дергана, щипана, царапана. Не умел в десять лет Гришенька драться, как нормальный пацан. Папа научил. Мой папа, надо заметить. С тех пор Гришенька меня не бил. Потому что я тоже драться научилась и братцу оплеухи только так отвешивала. Дрались мы долго, каждый раз до кровавой юшки. Потом как бабка отшептала.
А вот обижать меня Гришенька никому не позволял. Дескать, Сашкамоя сестра и только я могу ее бить-обижать, остальные даже близко не подходите.
Большущая слезища медленно выкатилась из левого глаза и хлопнулась на подол платья, расплывшись темным пятном.
Са-а-ш! Чего ты?! укоризненно протянул Юрлоу. Кто уверял, что плакать в принципе не умеет?
Я только хлюпнула носом. Сидят тут некоторые. Личности божественные. Укоризну расточают, бедным девушкам в забористую тоску впасть не дают.
Знаешь что, Юрлоу Стрегойский, а не пойти ли тебе! буркнула я вытирая лицо полой его камзола, и примеряясьнельзя ли туда еще и. Не стала. Дай хоть пострадать в гордом одиночестве, раз уж лишил меня Родины. В истерике биться не буду, однозначно. А пострадать должна, иначе меня на сто мелких Сашек разорвет.
Саша, не я лишил тебя Родины, как-то чересчур серьезно сказал Юрлоу. Не я переместил тебя в этот мир. Честно говоря, меня ты и в том мире более чем устраивала. И уж меньше всего я хотел уничтожить все, что было с тобой связано на Земле. Прости, что выдал это так. Грубо и бесцеремонно. По мнехвост надо рубить сразу, одним ударом, а не по кусочкам. Один раз переболит, зарубцуется, заживет. «Спасибо» ты, конечно, не скажешь, но и в депрессию не уйдешь. Знаю я тебя.
Если не тыто кто тогда? отпустила я полу его камзола. Кто тот умник, которому Элейнлиль не дорог?
Ты не горячись, девочка, мягко погладил меня Стрег по голове. Мир точно ни в чем не виноват. А кто. Это я выясню. Надеюсь, что не мои племянничкиэкспериментаторы.
Мы замолчали. Не знаю, о чем думал Стрег, а мне почему-то вспомнилась колыбельная.
Ветра спрашивает мать:
Где изволил пропадать?
Али звезды воевал,
Али волны все гонял*
Слушай, так у Ветров и в самом деле есть мать? спросила неожиданно даже для себя. Чего мне приперло это выяснить? Да кто ж меня, такую начитанную, знает?!
Стрег отвечать не пожелал. Ну и пожалуйста!
Саша, ты постарайся наладить отношения с принцем, сказал он. Вам друг от друга никуда не деться теперь. Браки в королевской семье не расторгаются. Вы до самой смерти связаны. Да так, что он и налево сходить не сможет. В смыслепожалей мужика.
И вот тут меня переклинило.
Лорд Юрлоу Стрегойский. Он жеСтрег.
Смерчиони разные бывают. Я Бог Ветра, я знаю. Но рассказывать не буду. Ученые академики головы сломали, пытаясь разобратьсякак смерчи образуются. Так пока и не узнали. Я подсказывать никому не собираюсь. Хотя бы потому что сейчас передо мной раскручивался настоящий снежный смерч.
Едва успел выкинуть этот смерч с галереи дома Энгельберта. И уже готов прибить самого себя. И за то, что пришел в образе нелюбимого девчонкой начальника. И за то, что ума не хватило подготовить девчонку. И за то, что сейчас в парке возле дома ненаследного принца эльфов бушевало. Торнадо, смерч, вихрьназывайте как хотите, суть от названия не меняется.
Сашка там бушевала.
Гнулись и ломались вековые деревья, рушились на землю тяжелые снежные шапки, глухо гудели невидимые колокола. Откуда в парке колоколане знаю. Но гудели так, что я испугался. А ну, как войдут в резонанс. Где потом будет жить принц с семейством?
И ведь остановить не выйдет. Или выйдет. Но боком, причем мне.
Сейчас я могу только отслеживать и ограждать месточтобы взбесившаяся девчонка и в самом деле не разнесла все вдребезги и напополам.
Отслеживать и попутно пытаться понятьэто что ж такое вышло из-под моих рук? Это кого же я создал, дав обыкновенной, в общем-то девочке силу стихии Воздуха?!
Не-е-ет, она уже не человек, далеко не человек. И не эльф. Не бывает у эльфов подобной силы, даже у самых сумасшедших. Мать моя, всех Ветров прародительница! Уж не создал ли я чудовище?!
Лорд Стрегойский!!!
Принц. Ишь, как его ветром гнетбудто дубок на пригорке. Того и глядипереломится. Держится, однако. Тулупчик запахнул, шапку на лоб надвинул, ломится сквозь снежную заверть.
Лорд Стрегойский! Что там?! Что случилось? И где моя жена?
Жена-то? Да там она. Ку-у-уда! Стоять! Только вас там и не хватало!
Там же Саша! Она же погибнет!
Погибнетэто вряд ли. Деревья переломаетэто да. Вам жалко?
Так это она?! Не может быть! Она же не маг!
Не маг. А что это меняет?
Принц смотрел на меня испуганными оленьими глазами. Какой повернутый на ми-ми-ми придумал эльфам такую внешность, хотел бы я знать?!
Что вы хотите этим сказать?
Я только вздохнул, прислушиваясь к гудящим колоколам. Стихает, вроде бы. Вот вниз глухо шлепнулся последний ком снега. Донесся треск сломавшегося дерева. Еще один глухой удар. Дерево упало.
Тишина.
Айда, заберем твою женушку, хмуро буркнул я, снимая защитный купол. Осторожней! Ноги не переломай.
Сашу мы нашли на бывшей полянке. Подозреваю, что буквально час назад полянка была по-своему прекрасна и живописна. Сейчас же.