[*Удача, дар, победоносность, противовес гейса]
[**Безрогих]
Клевавший носом Ивар вздрогнул от неожиданности. Правая рука его скользнула по столешнице, зацепив масляную лампу. Лампа опрокинулась на бок, горящее масло стремительно начало растекаться по поверхности стола. Ивар бездумно ухватился за кувшин с водой, но, по счастью, Дерог вовремя перехватил его руку. Между тем, огонь уже дотянулся до лежавших на столе записок. Четыре их них Ивар успел смахнуть на пол, а пятую уже вовсю пожирали языки пламени. Дерог спешно притащил откуда-то кусок рогожи и принялся сбивать ею огонь. Через минуту едва не начавшийся пожар был потушен.
С виноватым видом Ивар собрал с пола четыре сохранившиеся записки. «А вдруг огонь не успел сжечь ту записку полностью?» мелькнула у него слабая надежда. Он обошел вокруг столатуда, куда упала объятая пламенем полоска пергамента. Подняв ее с пола, Ивар не поверил своим глазам. На пергаменте не было видно ни малейших следов огня.
Ивар растерянно протянул записку Дерогу. Филид внимательно осмотрел ее со всех сторон, недоуменно уставился на другие пергаменты. Сомнений быть не могло: именно эта записка больше минуты горела в масляном пламени. И тем не менее, огонь не смог причинить ей вреда.
Воистину, пламя отнеслось к этой рукописи с благоговением, оттолкнув ее от себя, задумчиво произнес Дерог.
Ивар взял другую записку и осторожно приблизил ее к пламени свечи. Пергамент даже не пожелтел. Ивар придвинул его вплотную к огню. Пламя облизывало кожу с обеих сторон, но не оставляло на ней даже копоти.
Несгораемый пергамент! Атре, ты когда-нибудь слышал о подобном? взволнованным голосом спросил Ивар.
Да, доводилось Но я думал, это всё выдумки книжников. Эх, руки бы тебе оторвать за то, что ты тут натворил, пробурчал Дерог, осматривая опаленный стол и беспорядок вокруг. Но Ивар не услышал в его голосе злости.
Однако довольно бесполезных ночных элукубраций, оттирая жженое масло со стола, заключил филид. Завтра боги явят нам свою волю. И вынесут справедливое решение.
Было уже глубоко за полночь, когда Ивар вернулся к себе на сеновал. Тщетно пытаясь заснуть, он ворочался с одного бока на другой, прокручивая в голове варианты ответовответов на вопросы, которым, казалось, не будет конца.
День седьмой
Проснулся Ивар от жуткого холода. То ли бессонная ночь давала о себе знать, то ли Рой вчера натопила очаг слабее обычного.
На улице заметно похолодало. В скованных льдом лужах поблескивало белое солнце; сердитый северный ветер, подвывая, гнал тяжелые тучи к побережью.
Против обыкновения, на кухне Ивар не обнаружил никакой еды, если не считать зачерствелой ржаной краюхи. Отхлебнув ледяной воды из кувшина, он, поеживаясь, двинулся в сторону корчмы.
Жадно глотая гороховый суп в стылой безлюдной корчме, Ивар настолько был погружен в свои мысли, что даже не заметил, как напротив него за столом возникла, шумно пыхтя, розовощекая физиономия свинопаса Кивриса. Одет он был в коричневый кожаный йонар* поверх плотного шерстяного полукафтана.
[*Разновидность жилета]
Боги в помощь! нараспев произнес Киврис. Идешь на горсет? Гервин сказал, что скоро Омфал решит судьбу Эсгиса.
Да, сейчас согреюсь немного и пойду, ответил Ивар. Тоже там будешь?
Конечно. Дайардин еще просил помочь с погребальными кострамиему и Фариеру. Подсобишь нам?
Ивар кивнул. Потом, помолчав, спросил:
Скажи, Киврис, ты тоже думаешь, что это Эсгис убил брата?
Да мне что думай, что не думайрезультат один. Дайардина только жалко. Была большая семья, крепкая, сильнаяи никого не осталось. Всю жизнь работал, спину гнула наследство и передать некому.
То есть как этому «некому»? удивился Ивар. Странно, но мысль о наследстве ему в голову совсем не приходила.
Если не считать Рой, то некому. Из фины* его больше никого не осталось, значит, все перейдет туату.** Так начертано в «Великой старине». Но древние установленияэто одно, а на делеможет выйти и по-другому. Все равно всем будет управлять Гервини пойди проверь за ним, верно он посчитал или же где ошибся в свою пользу, со значением подмигнул Киврис. Староста наш чего только на руку ни положитно уж точно не охулку.
[*Финабольшая семья]
[**Туатобщина, племя]
Киврис, ты всегда так загадочно выражаешься? улыбнулся Ивар.
Загадочно? Какое интересное и неожиданное слово, засмеялся Киврис. Нет, конечно же, не всегда. Лишь с теми, кто этого достоин.
Фрагмент 10
Поболтав еще о разном, Ивар с Киврисом отправились на горсет. Погребальный костер Дайардина был уже сложен. Рядом с ним вырастала дровяная клеть для Вихана. Ивар и Киврис помогли Фариеру с переноской поленьев из поселка.
Народ понемногу собирался на горсете. Детей не было, только взрослыетаков порядок. Солнце окончательно скрылось за тучами, соленый северный ветер понемногу стихал.
Вскоре на дороге из поселка показались Гервин и Дерог. За ними шли Тервел и Арвод, ведя между собой связанного по рукам Эсгиса. Жители Оллтре в несколько рядов окружили серый валун в центре священного кургана, молчанием встречая восходящих на него судей.
По праву брегона* суд открыл атре Дерог. Сначала он долго зачитывал по памяти фрагменты священных текстов, затем объявил о том, что все и без него прекрасно знали: если священный Омфал побелеет, обвиняемого следует признать невиновным, если же камень не изменит свой цвет, значит, боги одобрили волю людей.
[*Судья, хранитель и применитель норм устного права и процесса]
Ивар с тоскою смотрел на затянутое тучами небо, заранее предчувствуя, чем все закончится. Внезапно дерзкая мысль промелькнула у него в голове.
Атре, откашлялся он, позволь мне задать вопрос?
Дерог кивнул.
А что говорится в священных книгах про время суток? В какое время суток следует спрашивать у богов их решение?
Дерог слегка удивился, но все же ответил:
В светлое время дня, не ранее часа от восхода солнца и не позднее чем за час до заката. Ты удовлетворил свое любопытство?
Не вполне, ответил Ивар. Могу я задать еще один вопрос?
Дерог снова кивнул.
А в какой день следует взывать к воле богов?
Лучшими днями считаются седьмой и кратные ему дни месяца. Сегодня как раз седьмой день анаганта. У тебя всё?
Не совсем, упрямо возразил Ивар; неодобрительное перешептывание пронеслось по рядам собравшихся. А в какую сторону должен смотреть обвиняемый во время прикосновения к Омфалу?
В любую, раздраженно произнес Дерог. В древних законах ничего не сказано про стороны. Мы уже можем начинать, или ты вознамерился превратить суд богов в дешевый балаган? по голосу Дерога Ивар понял, что, кажется, зашел слишком далеко.
Прошу глубокочтимых жителей Эллана простить невежду-чужестранца за его докучливые и бестолковые вопросы, продиктованные единственно желанием узреть свершение справедливого суда богов, с почтительным выражением на лице закончил свою витиеватую тираду Ивар.
Дерог неодобрительно покосился на него и махнул рукой.
По знаку филида Арвод и Тервел развязали руки Эсгису. Растирая затекшие предплечья, тот тяжелой походкой направился к камню. Жители Оллтре застыли в ожидании. Эсгис подошел к Омфалу и коснулся его ладонями. На горсете повисла гробовая тишина. Через несколько мгновений Эсгис убрал руки с камня, подождал немного и отошел. Все напряженно вглядывались в серый валун. Ничего не происходило. Тишина была такая, что Ивар слышал дыхание стоявших рядом людей. Камень по-прежнему оставался серым. Как и следовало ожидать.
Итак, протрубил Гервин, боги явили нам свою волю
Истинно так! неожиданно выкрикнул Дерог. Явили! Нужно лишь уметь ее прочесть, с этими словами филид поднял ладони вверх.
С неба, из нависшей над горсетом тучи, на головы собравшихся жителей медленно падали крупные снежинки. С каждой секундой падение их все ускорялось, пока, наконец, сверху не повалил настоящий снегопад. Кружащийся снег ложился на головы жителей, на подмерзшую землю, на священный камень Омфал, серая поверхность которого начала белеть на глазах. Остолбеневшие жители Оллтре благоговейно переглядывались, что-то шепча себе под нос.