Ночлег ищете? спросила пожилая дама, распахивая калитку.
Да, выдавил Иван. Я, видимо, не с той стороны подъехал.
С той, с той. Заходите.
А машина?
Ничего, пусть стоит.
Иван взял телефон и рюкзак, щёлкнул кнопкой сигнализации и вошёл, удивляясь, как не заметил калитки. Перед ним вырос бревенчатый дом на сваях. В окнах со ставнями горел приглушённый свет.
Хрупкая старушка шла впереди, прихрамывая, будто одна нога короче другой, а, поднимаясь на крыльцо, подволакивала её, оттого что та не гнулась.
Тяжёлая дверь скрипнула, когда они входили. Мягкий свет заливал комнату, падая на бревенчатые стены, деревянные скамьи, домотканые коврики, ситцевые занавески с вышивкой, на большую побеленную печь и колченогий стол, за который уселась старушка. На груди её болтался бэйдж «Яна Егоровна». Она подала ключ от номера тонким пальцем с длинным ногтем цвета ртути. А потом вручила купон на скидку, сказав, что онюбилейный гость. Иван сунул листок в карман, поблагодарил.
Вам вдвойне повезло, голубчик, банька ещё не остыла.
Да я как-то не рассчитывал, смутился Иван.
Напрасноужин всё равно ждать, а такхоть с пользой. Пойдёмте, провожу.
Она прохромала к выходу мимо прислонившейся к стене метлы. Более короткая нога тяжело отстукивала ритм, вторая ступала почти беззвучно.
Банямаленький срубстояла в глубине двора и выдыхала синеватый дым из трубы. В предбаннике пахло влажным деревом, хвоей и дымком.
Я позже полотенце принесу, сказала Яна Егоровна и ушла.
Иван облился водой и вошёл в парную. Пар туманом стелился по деревянной скамье. «Надо же, сто лет в баню не ходил», подумал Иван, ложась на горячую поверхность. Тело расслабилось, разомлело. Досада, сомнения и домыслы стали лениво покидать голову. Пар обволакивал кожу, саднил ноздри. Иван дышал глубоко и ровно.
Я, голубчик, полотенце принесла!
Иван вздрогнул. Сердце тяжело стучало. Он вскочил, смахнул пот со лба. Вот идиот, не хватало ещё угореть. Чудный отзыв ждал бы заведение: «Клиент уснул в бане. Навечно».
Спасибо! крикнул Иван.
Он наспех помылся и вернулся к Яне Егоровне.
С лёгким паром! улыбнулась она. Другое дело: чистенький, румяненький! Пойдём к столу.
Они вошли в соседнюю комнату. Кружевные скатерти покрывали деревянные столы. На ближнем стоял керамический горшочек, над ним клубился пар, распространяя пряный аромат тушёного мяса. Рядом на тарелках лежали пирожки, нарезанные брусками огурцы и разная зелень.
Садись-садись, поторопила Яна Егоровна, ставя поднос с кувшином и рюмкой. Наливочка. На ягодах настаиваю.
Она налила прозрачно-розовую жидкость в запотевшую тару. Напиток прохладой прошёлся по нёбу, слегка разогрел горло и оставил кисло-сладкое послевкусие на языке. Тепло разлилось по распаренному телу. Иван закусил огурцом, надломил пирожок с капустой и зачерпнул ложку горячего мяса, а Яна Егоровна организовала добавку.
Иван опрокинул рюмку и продолжил есть. Всё повторилось ещё раз-другой, а потом хозяйка спросила:
Далеко едешь-то?
В Миасс к девушке, Иван утёр губы салфеткой.
К невесте, значит, Яна Егоровна подпёрла выступающий подбородок маленькими кулаками.
Вроде как к невесте, вздохнул Иван. Да только живём в разных городах.
Чего так?
Иван с какой-то остервенелой готовностью стал выкладывать свою историю и свои печали.
А она не едет, всё йогу свою преподаёт, он ссутулился, опёрся локтями о стол.
Йога-тохорошо, отозвалась Яна Егоровна. Для здоровья полезно.
А я что! Я ж не против! Йогой ведь везде занимаются. Говорю: приезжай, тренируй.
А она?
А ей жалко. Группу, говорит, жалко. Вот и мотаюсь, как маятник вон, на часах-то ваших.
Часы отстукивали, показывая далеко за полночь.
А ещё конкуренции боится, вспомнил Иван.
И чего, зря боится?
Зря! стукнул ладонью по столу. К ней же все идут: и беременные, и, он потупился, и обычные, и в этот, как его, в гамак, и на кала кабала капалабхати! Отзывы ей пишут. Она ж лучшая, Лена-то моя!
Ты, смотрю, любишь её, милок.
Люблю, вздохнул Иван, скучаю. Жениться хочу. И кольцо уж купил.
Красивое?
А чо теперь толку? Было красивое, да сплыло, он булькнул губами и развёл руками, потерял. Испарилось, к лешему.
Потерял, говоришь? она всмотрелась в его глаза, будто нутро изучая.
Да, Ягарна, он икнул, потерял, Янегорна. Да, может, и к лучшему, может, и зря всё это с переездом, со свадьбой.
Иван сложил голову на руки, потёр глаза.
Ты это брось, голубчик. На горячую голову-то не решай. Я тебя спать отведу, а утром поедешь к своей Алёнушке, поговоришь. А колечко-то найдётся, ничего.
Из приоткрытого окна поползла лесная свежесть, окутала ноги прохладой. Тикали часы.
Иван взглянул на хозяйку. Лицо её плыло перед глазами. Она облизнула губы, прищурилась, хмыкнула. И оголила лезвия клыков.
Ивана разбудил звонок.
Вань, ты как там?
Он резко сел, проснулся. Спал прямо в машине, на заднем сиденье. Тело затекло и ныло.
Всё хорошо, Лен. Буду через полчаса.
Иван вышел из машины, размялся, натянул рубашку. Кожу под воротником засаднило, он почесал и содрал коричневую корочку: «Ух, комарьё! Кровососы».
Иван не помнил, как уснул, но помнил, как входил в калитку, мылся в бане, ужинал И Яну Егоровну вспомнил. И клыки. Ну и дичь! Приснится же.
Он прошёл вдоль забора, к тому месту, где была калитка. Ничего. Глухой забор. Досочка к досочкени единой щели. Пропала калитка, будто и не было.
Иван вспомнил о другой потере, куда более важной. Кольцо. Он вернулся к машине и стал двигать сиденье. Приблизил к рулю, заглянул со второго ряда. Лежит. Смотрит голубым камнем, как глазком. Иван упаковал кольцо в футляр, сунул в карман и поехал к Лене.
Проезжая мимо развилки с табличкой, Иван присмотрелся: сквозь листву просвечивала стрелка, указывая направо. По радио Горшок вещал нараспев: «Чудовищ нет на земле», Иван сделал музыку громче и выехал на трассу.
Лена возвращалась с пробежки, когда Иван подъехал. Она обняла его. Косички змейками заструились по рубашке.
Вань, я полночи не спала, всё думала! А потом села и резюме разослала в десяток фитнес-клубов Еката.
Иван едва удержался от восклицания.
А как же твоя группа?
Жалко, конечно, но пока можно прямые эфиры проводить. Я уже всем рассылку сделала, предупредила.
Иван ушам не верил.
Я тебе вчера говорила, но связь прерывалась.
Точно говорила, только он не разобрал.
Лен, я тоже много думал, он достал кольцо. Выходи за меня.
Да! просияла Лена.
Иван надел кольцо ей на палец, а футляр убрал в карман. Пальцы наткнулись на бумажкучто-то он вчера сунул машинально.
Они снова обнялись.
Иван вдохнул Ленин запах. Голова закружилась. Под воротником опять засаднило. В ушах шумело, будто по гигантским трубам разливался поток тяжёлой вязкой жидкости. Дёсны ломило, а зубы будто надвигались на губу. Иван прижался к Лене. Ещё ни разу он не желал её так. Ещё ни разу он не был так голоден.
А в кармане лежал скидочный купонкаждому тринадцатому гостю спа-отеля «Баба-Яга.