Это мучительно до невозможности повсюду люди!
«Надо успокоиться, отдышаться, отвлечься Прекрати Пожалуйста, прекрати! Мне этого не вынести! Пре-кра А-а-а»
Взрыв, ослепляющий жутким красным, Соня переживает, сильно зажмурившись и закусив губу, лишь бы не заорать только мычит, и словно от удара под дых складывается почти пополам.
В голову ударяет боль.
Леди, Вы погнёте поручень, говорит мужчина насмешливо и нарочито громко.
Сидящая рядом женщина поднимает глаза, покрывается пунцовым румянцем, вскакивает и на повороте автобуса, потеряв равновесие, с силой наваливается на них. Сконфуженно извинившись, она отдёргивается, кидается к выходу и краснеет ещё больше.
Полсалона выходит, женщина тоже кажется, это вообще не её остановка, и сзади становится пусто.
Пойдёмте, сядем, говорит мужчина Соне.
Они проходят и садятся перед беспечно болтающей парочкой: Соня у окна, мужчина рядом.
Его рука уверенно ложится ей на коленку и кончиками пальцев ловко подныривает под платье. Ползёт по капрону, едва касаясь его ладонью. Вот и ажурная резинка чулка. Кожа. Соня стаскивает с себя куртку и кладёт её поверх, отвернувшись к окну.
Парочка позади умолкает.
За окном льёт дождь. Где-то вдалеке сквозь машинный гул прорываются громовые раскаты, и маршрутка весело несётся по мокрой дороге, маневрируя из ряда в ряд.
Рука проникает за резинку белья Нежно касается запретной зоны и замирает, продлевая сладкую пытку. Ощущения всё острее, а сзади уже две минуты как висит тишина. Тело пышет жаром, глаза застилает кровавый туман, в голове на все лады трезвонит колокольный набат, и Соня мучительно балансирует на грани между интимным удовольствием и социальными приличиями. Упругие волосы на его предплечье щекочут нежную кожу. Рука мускулистая, наполовину скрытая курткой исследует её территорию.
По стеклу бегут бодрые ручейки, но Соне видится, что она упала с обрыва в горную реку, и течение унесло её на середину в бурные пороги с водоворотами. И что она ещё барахтается, хаотично махая руками, но вот-вот захлебнётся. А мимо, как вот этот вид за окном, уплывает сам контроль, само управление жизнью.
Она стискивает куртку в складки, костяшки пальцев белеют от напряжения. Дорога размывается в чёрную пелену, и изображать беспечность становится всё труднее.
Автобус подъезжает прямиком к театру и останавливается, невольно прекратив этим сладкую пытку.
Мужчина ускользает, поднимается и подаёт ей руку. Она берётся за скользкие пальцы и шагает за ним, закинув куртку на плечо и не оборачиваясь. Позади истошно звенит тишина.
В коридоре с грохотом пушки хлопает дверь, и Грета подпрыгивает на месте. Чёрт. Зачиталась. Снаружи слышатся неуклюжие шаги и пыхтение, это хромает тётушка. Грета быстро кладёт тетрадь обратно в тумбочку ровнёхонько, как и было.
Бесшумно закрывает ящик.
Когда тётушка, толкнув массивным бедром возмущённо скрипнувшую тележку, появляется в проёме двери, Грета деловито прыскает на зеркало очистителем, тот стекает струйками вниз, и трёт его тряпкой. Тётка, громко отдуваясь, несколько секунд любуется процессом, а затем говорит:
Хорош, а то дыру протрёшь. Что тут мыть-то? Пошли чай пить.
Глава 5
Я влюбилась так, как мы обычно засыпаем: медленно, а потом вдруг сразу (Джон Грин).
Красное, словно мак, изумительно красивое платье они купили днём раньше, в компанию к кроссовкам, демисезонки грозились вот-вот развалиться, а выбор новой обуви для Сони всегда был мучителен. Её чувствительным ступням не подходило решительно ничего: часами она ходила по магазинам, мерила, плакала и под конец сдавалась, беря самое удобное из всего ассортимента неудобного. И оно или жало, или хлябало, неизменно натирая кровавые мозоли.
Супермаркет располагался возле дома. Зайдя внутрь и заранее расстроившись, Соня с обувной ложечкой наперевес обречённо уселась на тахту, а мужчина, походив по рядам, выбрал три пары обуви, которые и принёс.
Она померила их все, и все три подошли идеально. Удивлённо хлопая ресницами, она топталась перед напольным зеркалом и растерянно твердила:
Здесь что, вся обувь удобная?
Он только посмеивался, наслаждаясь её реакцией. В итоге они взяли кроссовки, которые Соня сразу же и надела.
Она шла по проходу, пританцовывая от лёгкости, ощущая небывалую радость ещё и от того, что её любимый мужчина, который, как он сам признался, никогда ещё никому ничего не покупал, подарил ей такое чудо истинное наслаждение для её проблемных ног.
Улыбка переросла в заливистый смех, и, пока они шли по магазину, она, кружась и подпрыгивая, излучала чистейшее счастье, переживая самые сладкие иллюзии из возможных. А у витрины будто врезалась в стену, увидев алое, надетое на безликий манекен платье.
Ой, с-смотри, к-какое! от волнения заикается Соня.
Пойдёмте, посмотрим, мужчина жестом приглашает её войти, пропускает вперёд.
Суетливыми пальцами она бежит по вешалкам, перебирая их, словно костяшки на бухгалтерских счётах те звякают, поддаются, и быстро находит такое же платье интенсивно-кровавого цвета.
Прижав его к груди, она летит в примерочную. Плотно задёргивает шторку. Мужчина остаётся снаружи. Скинув васильковое платье и повесив его на крючок, Соня какое-то время созерцает свою фигурку в большом зеркале, белый кружевной лифчик удачно подчёркивает маленькую упругую грудь, и это всё, что есть на ней из белья.
На щеках вспыхивает румянец, ведь здесь есть оно, зеркало.
Тело жаждет проникновения, горит, так что она воровато выглядывает, озирается по сторонам никого и говорит:
Помоги примерить.
Мужчина проникает за штору, и примерочная сразу становится тесной, они смотрят друг на друга через зеркало, совсем как тогда, в упор. Её тело источает запах мокрого асфальта, какой бывает летом после дождя. Его мускуса и дикого мёда.
Мужчина так близко, что ворсинки на выступающих складках футболки бархатисто щекочут ей спину. Очень медленно он подносит руку к её молочного цвета плечу, прикасается и гладит ладонь шероховата, мозолиста, подбирается под лямку лифчика, тянет, и та соскальзывает, от чего Соня восторженно всхлипывает и вздрагивает одновременно.
Палец идёт по выступающим позвонкам, останавливается у застёжки и аккуратно расстёгивает её, лифчик соскакивает, повисает на локтях, и Соня дёргается опять.
К счастью, в соседних кабинках пусто.
Тихо играет музыка, призывая людей совершать покупки.
Мужчина хватает Соню за горло за желобки вен, слегка сдавив их, и так порывисто прижимается сзади, что пряжка ремня больно впивается ей в крестец.
С лёгким шелестом лифчик падает на пол.
Мужчина остаётся невозмутим, но его растущее желание давит бугром, выпирающим под плотной, натянутой тканью джинсов. Отрывисто дыша, Соня впивается взглядом в его отражение. Волоски на теле поднимаются дыбом, по коже бегут мурашки. Он резко нагибает её вперёд, на лицо каштановой волной опрокидываются волосы. Охнув, она подчиняется, распластавшись руками на зеркале, её уже колотит, уже знобит.
Неморгающий взгляд в упор. Зубчики молнии на ширинке Лязг металлической пряжки. И мужчина прижимается вновь, давая понять, как всё распрямляется и растёт у него там, внизу так мощно, что у неё темнеет в глазах и перехватывает дыхание.
Он достаёт из кармана презик, кусает за краешек оболочку, вскрывая её, и лишь тогда ненадолго уводит взгляд. Пауза, мучительная до изнеможения, тянется изысканной пыткой.
Соня гнётся в спине, раскрываясь ему навстречу, и он касается её там, внизу так мягко, будто целуя. Ещё и ещё. Прикосновения распаляют до набухающей, жгучей боли.
И тогда он уверенно входит.
О-о-ох! громкий выдох вырывается из горла Сони, и мужчина пятернёй на секунду зажимает ей рот.
Не спалите нас, леди, шепчет он в самое ухо, согревая его дыханием.
И они начинают двигаться сначала медленно, а потом ускоряясь, синхронно, словно танцуют ламбаду. Он держит чуть ниже талии крепко, за тазовые косточки, и это так остро, что Соня кусает себя за пальцы, лишь бы не закричать. И они смотрят друг другу в глаза, сквозь запотевшее зеркало и водопад её качающихся волос. Их общий телесный запах сливается в дикий коктейль, пьянит, колыхаясь в воздухе, и хриплые звуки дыхания затмевают собою музыку.