Аня ещё что-то спрашивала, лишь бы заполнить паузы, Мила односложно отвечала, набивая рот спелой малиной. Через какое-то время солнечный круг покатился к горизонту, и девушка кивнула собеседнице:
Пошли! Пора, наверное.
У дома тёть Веры, как верный конь, дожидался хозяйку лоснящийся байк. Хозяйка дома на минуту показалась в окне, и Мила приветливо махнула ей рукой, мол, всё хорошо, пришла за своим добром. К Аниному удивлению, бабушкина подруга даже не вышла на порог проводить гостью, но думать об этом было скучно, и девочка повернулась к попутчице.
Оказалось, что к седлу мотоцикла приторочен запасной шлем.
Надевай! бросила Мила, всучив Ане потёртый тяжёлый шар морковного цвета с прорезью и застёжкой.
Сама она привычным движением надела на голову чёрный блестящий шлем, сразу став похожей на крутого гонщика. Напяливать морковное безобразие не слишком хотелось, но иные варианты были не слишком приятными. Тяжесть перекочевала на голову, сильно ограничив обзор. Кое-как справившись с застёжкой, Аня примостилась за Милой.
Держись за меня, предупредила ианитка, убирая подножку и заводя мотор.
Рыкнув пару раз, байк сорвался с места так, что в лицо, несмотря на шлем, ударила тугая холодная струя воздуха. Мгновенный испуг сменился весельем быстрой езды. Как полгода назад, во время безумной ночной скачки на олене, Аня вжалась в спину впереди сидящей. Только тогда это был Сашка, теперьМила.
Строжны проводили их прощальным отблеском закатного солнца в окнах деревянных домишек. Нестись по ухабам просёлочной дороги оказалось тем ещё весельем, поэтому скоро Мила начала огибать колдобины и ямы, закладывая опасные виражи. По крайней мере, опасными они казались Ане, до нынешнего лета ни разу не ездившей на мотоциклах. При каждом манёвре сердце подпрыгивало к горлу, и хотелось визжать.
Наверное, поэтому она пропустила момент, когда испуг перерос в знакомый липкий страх. Аня заметила, что мила тоже оглянулась, опасно вильнула и поехала немного медленнее. Кажется, это было ошибкой. За стволами деревьев замелькал в наступающих сумерках лисий силуэт с бледно-светившимися глазами. Похоже, Тоффин, если это был он, их преследовал.
Мила, быстрее! так громко, как только могла, крикнула девочка.
Сталкиваться с двуликой лисой сейчас не хотелось.
Что это?! пришёл еле слышный ответ, но газу ианитка прибавила.
Потом! Быстрее!
Прошиб холодный пот, и сердце билось с удвоенной силой. Кажется, байк Милы взлетел и время остановилось, слившись в ледяной ветер навстречу, вой мотора и рябь тёмных деревьев на обочине.
Когда впереди замелькали нечастые огни явно искусственного происхождения, страх вдруг отпустил своих жертв. Словно уполз обратно в сумеречный лес.
Выбив целый фонтан мелких камешков из-под колёс, Мила остановила мотоцикл на окраине деревеньки. Привычным движением поставила его на подножку и сняла с головы шлем. На бледном лице, обрамлённом растрёпанным каре, горели из-под сведённых бровей тёмные глаза:
Что это была за тварь?!
Это она из мира Твилингаров. Ну, откуда я пришла тогда когда в первый раз с вами встретилась.
Бред какой-то! Она разумная?
Не знаю, честно выдохнула Аня, забыв обидеться на «бред». В конце концов, предположение Тофытолько предположение, и даже, если это действительно Тоффин, кто знает, остался ли он в своём уме, превратившись в лису.
Ладно, потом будем разбираться. Всё равно я время задержу. Видишь крайний дом? ианитка кивнул на небольшое строение с красной черепицей на крыше и большой яблоней во дворе.
Угу.
Заходи. Нас там уже ждут. А я пока байк поставлю.
Ааавозражения так и не оформились в слова.
Идти одной было боязно, но Миле, похоже, не хотелось уточнять, что значат эти непонятные звуки.
Пришлось подчиниться. Откуда-то вечерний ветер принёс дым костра, тихо шептались травы у обочины и тёмные кроны деревьев. Понадеявшись, что во дворе хотя бы нет злой собаки, Аня толкнула слабо скрипнувшую калитку. Никакой живности при домике не оказалось. Зато в уютно светящемся окошке мелькнул чей-то силуэт.
Кутаясь в шаль, на высокое крыльцо вышла женщина лет пятидесяти. Сухощавая и коренастая, с седым бабушкиным пучком на затылке. Поправив аккуратные очки, она с тревогой произнесла:
Охохонюшки! Ты ж совсем ребёнок. Ну чем они там думают, а? потом, видимо, заметила Анину нерешительность. Да ты заходи, чаем напою. А где чёрненькая как там её?
Мила? Она мотоцикл ставит
Словно в ответ с улицы донеслось порыкивание мотора.
А, ну я ей дверь тогда открытой оставлю. Пойдём-пойдём. Меня Наталья Ивановна зовут.
Аня, улыбнулась Аня.
Женщина внушала доверие, будто распространяя вокруг себя ощущение уюта и тепла. Так же как и большая, чисто прибранная комната с простым лакированным столом, закрытом цветастой скатертью. Посередине стояла миска с яблоками.
А я тут при Ороше в библиотеке сельской работаю. Ну и дверь в Виду охраняю.
Вы Привратник? глупо спросила девочка, садясь на шаткий деревянный стул, куда указала ей хозяйка.
Привратница, да. А вот зачем тебе всё это? Приключений, наверное, хочется, славы? Да ты бери яблочко, а я сейчас печенье с конфетами достану, да чайник согрею.
Аня от яблока отказалась, замявшись с ответом.
Ведь и правдазачем? Выходило, что и впрямь за славой и приключениями. Признаваться в этом не хотелось, и она ляпнула:
Ну, я, вроде как, одноклассника спасти он в другом мире застрял, а мама думает, что он умер ну, его мама.
От внимательного взгляда Натальи Ивановны бросило в жар. Стыдно-то какзапинается, как двоечник у доски! И неудобно. И чего она смотрит-то?
Ох, детка, наконец произнесла Привратница, вернуть кого-то вопреки сути мира может быть очень опасным желанием. Не стоит оно того. Как бы ни хотелось.
Вспомнив Сашкину маму, Аня усомнилась в правильности этих слов, но возразить ничего не успела.
Готовы? в комнату, будто к себе домой, уверенно вошла Мила.
Да как же чай-то? всплеснула руками Наталья Ивановна.
И Ане вдруг тоже очень захотелось чаю. С самым простым печеньем и карамельками. Лишь бы не отправляться прямо сейчас в неизвестный чужой мир с непонятной миссией и опять в полном одиночестве.
Некогда, безжалостно и грубовато отрезала Мила.
Аня глянула на хозяйку домаобычно в ответ на такое поведение молодых людей взрослые начинали злиться, но с Натальей Ивановной произошли другие изменения. Она вдруг будто сникла, сжалась и постарела. Тяжело вздохнула и произнесла:
Что ж. Сейчас, потом вновь повернулась к Ане. Ты не пугайся, пожалуйста. В Виде живёт моя сестра. Она для тебя «дверь» откроет с той стороны, встретит и всё объяснит. Наверняка отправит с тобой опытного проводника. Ну, пойдёмте.
Аня ожидала увидеть где-нибудь в спальне или коридоре большое старинное зеркало, но Наталья Ивановна вывела их с Милой в полутёмный двор.
У тебя максимум неделя, деловито произнесла Мила. Если не успеешь, я запущу время, и хрен знает, что потом случится. Ну, полиция, поиски, инфаркты, сама понимаешь.
Аня угрюмо кивнула.
Никакого зеркала здесь не было и в помине. Стояли только скамейка и большая бочка с водой. Дальше деревянные мостки уводили в тёмную глубину двора. Да ещё кусты и яблоня.
Ну, с богом! Наталья Ивановна обняла девочку, пахнув на неё каким-то лекарственным запахом.
Затем отстранилась, развернула недоумевающую Аню к бочке и с силой окунула её прямо в ледяную воду. Резкий укол страха свёл спазмом лёгкие. Срочно захотелось вдохнуть, но этому сильно мешала толща тёмной холодной жидкости. Аня забилась, как муха в чае, выпуская изо рта пузырьки спасительного воздуха.
Но в тот момент, когда она уже готова была нахлебаться воды, ощущение чужой руки на шее ушло, колени обрели опору, и Аня с надрывным вдохом вернулась в мир воздуха. Лёгкие горели, девочка отплёвывалась и кашляла. Мокрые волосы облепили щёки и шею тёмными сосульками.
Она собиралась очень многое сказать сейчас этой библиотекарше, так с людьми не поступают, но внезапно осознала, что вокруг больше не было летней ночи Ороши. А были холодные низкие своды каменной пещеры, подсвеченные неровным огнём факелов. Сама же она, мокрая и продрогшая, стояла сейчас на коленях в мелком подземном озерце. Рядом слышался какой-то шёпот нараспев.