Да ладно! послышался вдруг звонкий голос Миланы.
Флаури обернулся. Два полуэльфа неслись наперегонки к берегу навстречу своим лошадям. Оказывается, после побоища в лесу животные Миланы и Эвандера последовали за изможденным Флаури до самих Пристаней. Но показались лишь спустя время после того, как он отплыл на Эдиан. Горд заботливо принял их под свою опеку, прекрасно понимая, что это могут быть верные спутники друзей юноши. И не ошибся.
Шел второй день, как они покинули павший Мириан. В лицо временами дул сильный встречный ветер. Флаури и его друзьям приходилось закрываться ладонями или накидывать на лицо повязки, иначе песок и пыль, летящие из-под копыт, попадали прямо в глаза и рот, противно скрипя на зубах.
Мимо них проносились громады красноватых гор, сочные зеленые равнины, поросшие карликовыми деревцами холмы и маленькие озерца. Дорога вилась широкой лентой между раскинувшимся великолепием, что в данный момент не пленяло взоров всадников. Все мысли были уже в Тираубене.
Флаури же думал лишь о Даллор-Куре и Веорне, куда он непременно отправится. Юноша с горечью в сердце осознал, что именно тогда в Мириане, получив письмо от матери, он так и не написал ей. Многое случилось с тех пор подземелья монастыря, Чудо Къёрденфелла, покушение на разум и ШруанУрское побоище, и даже смерть Флаури. Все это словно отдаляло его от семьи, направляя лишь на один единственный путь путь спасения Эруада. А для чего еще нужен мир, если не для счастливой жизни с родными людьми, что, наверняка, ждут сейчас от него любой весточки, хоть одной строчки, поведавшей бы им о здравии Флаури.
Он выругал себя за собственную забывчивость, что, правда, явилась следствием отнюдь не безразличного отношения к столь важным событиям. Окликнув Милану, он попросил о помощи и, остановив на десяток минут бесчисленные полки посреди изумрудной равнины, принялся писать.
Вокруг абсолютная тишина. Ни единого упоминания о войне. Словно в армии Зарбасунира были лишь призраки, что незаметны даже эльфийскому глазу. А может, у него и нет вовсе никакой армии? А сам он надеется победить с одним лишь Клинком Ярха. Но ведь орки с Глубинными тварями не могут взяться на пустом месте. Значит, либо сам гном объединил их для войны с людьми, либо это еще чья-то хорошо организованная игра.
Глава 2
Флаури клевал носом в седле, и лишь благодаря Лоэнору, что заботливо поддерживал его, не падал со спины Сириуса. Спали они редко, по несколько часов торопились в крепость паладинов.
Дождливый август в этих местах брал свое. Путники всю дорогу прятались от ливней, которые то и дело норовили застать на открытой местности, окутав все вокруг косой серой завесой. Иногда удачно подвернувшиеся то каменный навес, то пышный кронами лес спасали хоть и от теплой, но все же доставляющей неудобства стихии. Предусмотрительные эльфы и свободные люди накидывали плотные плащи, а Флаури с Эвандером зачастую приходилось мокнуть от проливного дождя, что стоял белесой стеной. С Миланы, точнее с ее непромокаемого зеленого костюма, вода стекала, как с гуся. Намокала лишь легкая серая накидка.
Юноша предчувствовал неизбежность самого крупного сражения при Тираубене за многие столетия, несмотря на то, что истинной целью гнома мог быть любой другой город. Если древние сказания не врут, то именно в Тираубене сокрыта тюрьма Тирга, и если гному удастся захватить крепость паладинов, то старший из братьев сможет вернуться к своему зловещему плану по уничтожению мира. И тогда остальные боги могут не справиться с его натиском.
С лица Эруада исчезнут и города, и государства, и живущие в них создания. Да и сам Эруад исчезнет из пространства Глубин.
На всем пути они не встретили следов воинства империи. Видать, солдаты еще плетутся к границе Къёрденфелла. Значит, Зарбасунир не торопится. Может ли это означать, что гном все просчитал, и выжидает какой-то определенный момент?
Флаури переживал за отношения с Орденом и церковью Валмалинора. Пусть он и вправду Эрве, но, похоже, его там совсем не ждут.
Не волнуйся ты так! Думаю, что эльфы послужат хорошим доказательством наших намерений, __ успокаивала его Милана, когда он поделился с ней гнетущими мыслями.
А если они вообще не захотят нас слушать, а кинутся с мечами наголо? терзался сомнениями юноша.
Давай не будем заранее хоронить надежду. Ты для них теперь великая личность тот, кто привел к их порогу самих эльфов. И вряд ли они рискнут проверять твои способности. Милана умела поддержать, хотя Флаури лишь сделал вид, что все в порядке. В глубине души он, безусловно, сомневался в собственной значимости. Куда ему главенствовать над бесстрашными и могучими паладинами, многие из которых старше его в несколько раз. А опыта в боях и того в сотни раз больше.
Вокруг распростерлись бескрайние зеленые равнины, окаймленные серой преградой скал на западе и юге. Момент истины приближался. Скоро они узнают, напрасной была их поездка или нет. Пасмурный день не предвещал улучшения погоды. Наоборот, с востока медленно надвигались тяжелые громады темно-сизых туч, что вновь несли с собой непогоду. Еще теплый ветер то порывами налетал из ниоткуда, то исчезал в траве, словно боялся надоесть.
Путникам оставалось несколько дней езды до Ордена, как вдруг Эрве эльфов почувствовал приближение незнакомых сущностей. Всадники насторожились. Отданы команды. Войска встали.
Что случилось? повернулась к Лоэнору Милана, успокаивая нервно переминающуюся Сабрину.
Высший, прищурившись, молча всматривался вдаль, словно пытался определить, кто же там движется. Милана с Эвандером выглядели озадаченно. Они не замечали на востоке никаких признаков жизни. Но Эрве чувствовал. Это и отличало его от остальных. Он наблюдал пульсирующие сероватые круги, что застыли где-то на границе леса.
За ними наблюдают. Их пытаются сбить с толку. Могло показаться, что это разбойники или небольшой отряд орков. Разумному созданию вряд ли придет в голову шарахаться по лесу в такое неспокойное время.
Там твари Глубин, уверенно заключил эльф.
Сердце Флаури замерло. Он уже забыл то чувство, что возникает в преддверии сражения, когда боишься до смерти, когда при виде противника коленки предательски трясутся, дух замирает, а тело отказывается повиноваться. Сейчас в нем разгоралась некая эйфория, словно очередная схватка доставляла ему одно лишь удовольствие. Что-то подобное он испытывал на Орхомене в башне Скайрос, когда расправлялся с загадочными убийцами. Вполне возможно, уверенности ему придавало войско эльфов и людей, а окажись он наедине с одной из таких тварей, неизвестно, как поступило бы тогда его сознание обернулось бы против, или, наоборот.
Их около десятка, посчитал Лоэнор, и они не торопятся нападать. Он коснулся ладонью резной рукояти изогнутой эльфийской сабли, что висела на поясе.
Я ничего не вижу, напрягся Флаури.
Ты не сможешь. По крайней мере, до тех пор, пока не сразишь Мантикору. После ее смерти тебе откроются совершенно иные знания. Я тебе покажу.
Высший эльф протянул к юноше руку и коснулся плеча. Флаури почувствовал легкий электрический импульс, отчего слегка вздрогнул, а затем глаза его заметили движение в лесу. Сероватые кружки двигались из стороны в сторону, пульсируя, словно в такт биению сердца. Через несколько секунд Лоэнор убрал руку.
Невероятно, выдохнул Флаури. А можно этому научиться?
Научиться нельзя. Как я уже сказал, только убийство Мантикоры откроет путь к обладанию новыми знаниями.
Во времена Первого Сарветанга Эрве приобретали титул немедленно после убийства Зверя. Именно тогда им открывались великие и тайные знания, что могли служить расе практически в любой сфере жизни. Они влияли на возделывание земель и качество добычи ресурсов, уровень медицины и ремесел, строительство, власть и многое другое. И только после наследственного перехода титула стало ясно, что ежегодная смерть Зверя не только обязательный, но еще и важнейший аспект общемирового порядка.
Что они там делают? спросила Милана. Готовятся напасть?