Диво-то какое, обертон по ушам,ахнул Воха Василиск, на миг даже забыв про свои яблоки, к которым, судя по неуемному поглощению, был весьма неравнодушен.Это кто ж ему, бедняге, обе морды вместе своротил?
Но Минуте было не до шуток. Она внимательно следила за действиями Проповедника, уже подступившего вплотную к истукану, стараясь ничего не упустить, чтобы в отчете перед Бовой Конструктором не вкралось никаких неясностей.
Эх паря, паря,с какой-то странной грустью сказал Безумный Проповедник непонятно кому, и вдруг с размаха шлепнул по одному из каменных лбов ладонью. В то же мгновенье олдь полыхнул, как небесное зерцалопрямо изнутри камня во все стороны ударил яркий свет и окутал его сияющим коконом, полностью повторившем прежние очертания! Казалось, олдь вдруг раздался ввысь и вширь, умножившись вдвое, но теперь словно состоял из одного света!
А в ответ ему так же ярко и весело засиял олдь по ту сторону Бездонья.
Минута даже замерла от восторга. Такое оно видела впервые. Дивно-то как сиял олдь! А темнота вокруг него, напротив, казалось, сгустилась еще более, так что даже смутные силуэты яблоневых деревьев пропали из ее глаз.
Ух ты, оторви и выбрось!восхищенно вырвалось у слава.А теперь что?
Буян, Ухмыл, слева заходьте!хлестнул вдруг из темноты, совсем рядом, яростный крик ватамана Рыжих, разом заглушив все прочие звуки.Жила, Скалец, отрезайте справа! Прижимайте их к Бездонью, никуда им уже не деться!
Но звучно возвысившийся бас Проповедникакак давеча на проповеди в трактире, легко перекрыл вопли бандюков:
А теперьза мной, отроки мои!скомандовал он, и тяжко, словно к ногам у него были привязаны пудовые гири, шагнул в окружавший олдя световой круг.
Шагнули исчез.
Глава 6, в которой бандюкам подобные приключения и не снилисьоно и верно, кому они такие нужны!
Не знаешьмолчи. Знаешьпомалкивай!
«Апофегмы»
Ошибся Хитрун.
Редко он ошибался, недаром же ватаманом был, но на этот разошибся.
На глазах изумленных бандюков ярко засиял в ночи веховой олдь, что торчал на краю Бездоньяв сиянии этого света вдруг бесплотными тенями проступили четыре фигуры преследуемых да тут же и исчезли, словно их и не было.
Спустя минуту сбившаяся в кучу ватага растерянно перетаптывалась у диковинного олдя, сияющего, словно зерцало. Бандюки не понимали, что же произошло, но старались не касаться странного света, искрящегося веселыми бликами на их саблях. От удивления они даже забыли о многочисленных шишках и ссадинах, заработанных в суматошной погоне по густорастущему саду.
Это как? Это ж что? Куда ж это они?растерянно забормотал Жила, опустив аркан, который до этого лихо, и как оказалось, бесполезно, крутил над головой.
Пся крев!рявкнул Буян и секанул саблей молоденькую яблоньку, некстати для себя оказавшуюся рядом, перерубив ее начисто.
Да вон они!завопил вдруг Скалец, тыча перед собой рукой.Вон же, на той стороне, разогни коромысло!
Бандюки пригляделисьи впрямь. Знакомая четверка, оказавшаяся чудесным образом по другую сторону Бездонья, дернула прочь от такого же светящегося олдя на той стороне и сгинула в ночи. И, как всегда бывает на самом интересном месте, как раз в этот момент оба олдя вдруг погасли, погрузив все в кромешную тьму.
Кровь из носу!с нескрываемой досадой выругался ватаман, вкидывая свою громадную саблю обратно в ножны.Ушли, елсовы дети!
Ватага приунылакак же, их жертвы, которые вот-вот должны были попасть им в лапы на законную расправу, ухитрились в очередной раз ускользнуть
Что ж ты, Жила, братан, своим арканом их не прихватил, а?зло сказал Ухмыл.дождался, усы узлом, пока не сгинули!
Помахаешь тут, среди яблонь, как же,не менее зло огрызнулся Жила.Ежели такой вумный, так сам аркан и бери! А я погляжу, как управишься!
А ну цыц,оборвал перепалку Хитрун.Цыц, кому говорю, кровь из носу!
И кто бы мог подумать, что положение поправит не кто иной, как этот смазливый сморчок, недавно принятый в ватагу вместо многострадального Пивеня, предательски захваченного и сданного властям братом самого ватаманамахинистом Ухарем. Пока ватаман гневно сопел в усы, а ватага, не в силах сдержать распаленных всей этой историей чувств, тихо переругивалась и почесывала свежие шишки в ожидании его решения, Скалец робко, бочком, придвинулся к ватаману и тихонько дернул за рукав.
Слышь, ватаман, а этот дед, кажись, с лицом олдя что-то делал
Да ну?презрительно буркнул Хитрун, а бандюки враз примолкли, развесив уши.
Век воли не видать, разогни коромысло, истинную правду глаголю!
Ватаман поморщилсячто-то этот красавчик раньше времени бандюковской феней баловаться начал, хотя еще не заслужил такого права. По сусалам ему что ли, съездить, чтоб место свое знал? Словно учуяв его настроение, Скалец боязливо отступил на шаг. Ватаман усмехнулся. Далеко пойдет засранец, есть у него чутьеправильное, бандюковское
С лицом, базаришьзадумался Хитрун, пристально разглядывая двуликого истукана. И властно распорядился:Ну, раз ты такой глазастый, так и сделай так же!
Скалец почесал в затылке, понял, что деваться некуда, шагнул к олдю и, ухватив его за один из носов, выдававшихся из плоских лиц круглыми загогулинами, попытался выкрутить набок. Нос не поддался, даже самую малость не шевельнулся. Истукана явно устраивало нынешнее положение его причиндал, в каком их прилепили еще Неведомые Предки на заре сотворения Универсума.
А, чтоб тебя, разогни коромысло,злобно зашипел Скалец, не испытывая особого желания получать от Хитруна подзатыльник, на которые ватаман был гораздв чем слав успел уже убедиться на своем личном опыте даже за столь недолгое знакомство с ватагой. А еще ватаман, кроме всего прочего, любил сворачивать виновным носынедаром сии предметы у всей ватаги давно и надежно смотрели вкривь и вкось, так что родовой матюгальник Хитруна давно уже вжился в плоть и кровь каждого. Лишь Красавчик пока мог еще щеголять целой физией, но только потому, что окончательно в ватагу еще принят не был (чему, честно говоря, особенно и не печалился, так как внешностью своей дорожил и совсем не собирался отказываться от своей популярности у девиц).Я же видел, как тот дедок тебе что-то крутил...
Он вцепился в соседний нос, пытаясь проделать с ним такое же изуверство, что и с первым, и не отрываясь от дела, украдкой скосил глаз. Вся ватага в полном составе стояла рядом и мрачно наблюдала за его безуспешными действиями, почему-то, против обычая, не прикалываясь ни словом, ни жестом. Что-то в этом зловещем молчании показалось Скальцу особенно пугающим.
Особеннов безмолвности Хитруна.
Потому что усы ватамана начинали прямо на глазах слава раздуваться от подступающей злости. Красавчик заторопился пуще прежнего, изображая лихорадочную деятельность, и оставив нос олдя в покое, принялся дергать каменные уши. Но и это ничего не дало.
В отчаянии, чувствуя, как тело с головы до ног покрывает холодная испарина, он заехал двуликому истукану кулаком в ближайший лоб...
После чего, вопя от боли и размахивая ушибленной рукой, как ветряная мельница лопастями при сильном ветре, отскочил от олдя и запрыгал на месте.
И тут чудо все-таки случилось!
Словно в ответ на его крик олдь полыхнул прежним светомсверху донизу, и перепуганные бандюки едва не бросились врассыпную. Но, вовремя заметив, что бесстрашный ватаман даже не двинулся с места, остановились. Дело в том, что явные проявления трусости ватаманом карались неотвратимо и беспощадно, и одними свернутыми носами подобные проступки не ограничивались.
Ага!вскричал Хитрун.Ну, раз они смогли, то и мы смогем! Ну, чего стоите, кровь из носу? Сигайте в свет!
Несмотря на начальственный окрик, никто не торопился.
Понятно,зловеще усмехнулся Хитрун, обводя взглядом всех поочередно,нужен доброволец Ну, кто же у нас самый храбрый?
Бандюки лишь втягивали головы в плечи, нерешительно переминаясь с ноги на ногу и переглядываясь. Тут взгляд Хитруна остановился на Скальцеи тот враз понялпропал! Пропал, разгони коромысло!
Ага, кровь из носу,снова вскричал ватаман,вот и желающий! Смотрите и учитесь, ёлсовы дети, малый не из ватаги, но смелее всех вас будет!