Да я незаикнулся было незадачливый слав, но тут могучая фигура Хитруна резко надвинулась и загребущие лапищи вздернули его в воздух, ухватив за штанцы и за шкирку, словно малого дитятю. Скалец и пикнуть не успел, как волшебное сияние каменного истукана окутало его с головы до ног.
В тот же момент у него в глазах полыхнуло, и
И он очутился уже в соседнем домене, возле такого же олдя.
Эй, Скалец, ты жив или как?донесся через Бездонье заинтересованный бас ватамана.
Скалец лишь слабо махнул в ответ рукой, пытаясь прийти в себя от свалившейся на его бедную голову напасти, и на ослабевших ногах отошел в сторонкуна всякий случай.
Бандюки же, разглядев сигнал, начали сигать через Бездонье один за другим, причем появляясь возле Красавчика, каждый считал своим непременным долгом от всей души хлопнуть того по плечу. Последним с важным видом появился Хитрун, и Скалец поспешно отступил еще дальше, пока его плечо не отвалилось от бандюковских поощрений. Всякое желание мести у него к этому времени уже пропало, и он страстно возжелал очутиться где-нибудь подальше от ватаги, и поближе к родному дому.
У, истукан каменный, завел елс знает куда,пробормотал под нос Скалец с тихой ненавистью. И зная, что тут же пожалеет, не удержался и со злостью врезал носком сапога прямо в каменный пах, что стыдливо прикрывался руками олдя. После чего, зашипев как гадюка, запрыгал на одной ноге.
И вдруг в ночи оглушительно загрохотало, заставив ватагу шарахнуться в разные стороны:
Вследствие критического износа служебный портал становится на техническое обслуживание!
От испуга Скалец едва не прыгнул выше головы, моментально забыв об ушибленной ноге, и резко обернулся, завертев головой. Что это? Где? Неожиданно он понял, что могучий голос, от которого, казалось, дрожала сама земля, шел из самого олдя!
При необходимости воспользуйтесь соседним порталом!
Голос умолк. В тот же момент глаза олдя замигали яркими вспышками, а сам истукан, загудев, как сотня пчелиных ульев, завертелся вокруг оси, и с громким шорохом ушел в землюдаже макушки не осталось!
Это чудо поколебало даже невозмутимость ватамана. Мало того, что весь светится, так еще и говорит! Утробно всхрапнув, Хитрун ломанулся куда-то в темноту со всех ног, подальше от жуткого олдя, причем проделал это с такой скоростью, что его вздыбившиеся усы, отброшенные встречным напором воздуха назад, заполоскались за спиной на манер конячьей гривы. А ватажники, глядя на такое дело, со всех ног припустили за ним, опережая друг дружку и разнося далеко окрест беспорядочные вопли.
В гробу я видел эти чудеса, пся крев!громче всех дурным голосом орал Буян.
Отбежав от страшного места, Хитрун вспомнил о своей пресловутой храбрости и устыдившись порыва, остановился. Честно говоря, зря он это сделал так внезапно, не подумал ватаман о последствияхвсе ватажники, скакавшие следом, впечатались ему один за другим в спину, как картинки в колоду. И устоял бы ватаман, могучий и кряжистый как столетний дуб, широкоплечий и необъятный, как торговый сарай ежели бы не Скалец, впечатавшийся в спину последнего из бегущих...
Короче, когда ватаман выбрался из под барахтающейся кучи бандюков, то в голове у него изрядно штормило, а ярость его была просто неописуемой. Щедрыми пинками подняв своих ватажников на ноги и выстроив по ранжиру, он приказал всем заткнуться, а Скальцу, вставшему в строй последним, крякнув, с удовольствием заехал кулаком в лоб. Скалец только и успел, что дрыгнуть ногами, с воплем улетая в темноту, а ватаман, выпустив таким образом пар, сразу успокоился.
Что, совсем нюх потеряли, кровь из носу,уже негромко рыкнул Хитрун на ватажников, повинно опустивших буйные головы,куда поперек батьки в пекло лезете?! Лучше б беглецов наших так резво ловили, как от какого-то драного олдя драпаете!
Никто, естественно, не посмел напомнить, что первым от олдя ломанулся сам ватаман. Более того, Жила начал оправдываться за всех сразу:
Где же мы будем здесь их искать, усохни корень? Ночь кругом, не видно ни зги!
А ну тихо,оборвал Хитрун, налитыми кровью глазами обводя ватажников, в том числе и Красавчика, который с охами и вздохами кое-как доковылял до своего места в строю, обеими руками хватаясь за пострадавший лоб. Под взглядом ватамана Скалец вздрогнул, вмиг опустил руки по швам и умолк, пытаясь стать меньше ростом. Наконец, основательно потоптав его самолюбие, Хитрун перенес внимание на других, оставив слава в весьма относительном покое, но с унизительным ощущением, что об него только что долго и тщательно вытирали ноги.
Задача у нас такова!объявил Хитрун.Надо поймать их прежде, чем они успеют улизнуть на Махине, или перебраться через Раздрай обратно. Всем ясно?
Ясно, батько,вразнобой ответили бандюки.
Но куда двинем сначала, к Раздраю, или к Станции?решил уточнить Ухмыл.Или разобьемся на две ватаги?
Мысль хорошая, но преждевременная,наставительно ответствовал Хитрун, подымая указательный палец,распылять силы не будем. Сначала прогуляемся к Раздраю, подошлем Скальца к стражникам (Скалец при этом сообщении лишь втянул голову в плечи, но возразить не посмеллоб после ватамановской плюхи у него еще гудел изрядно), выясним, не проходили ли наши беглецы, и ежели нет, сразу чешем на Станцию. Впереди у нас еще вся ночь, так что до отхода Махины времени вполне достаточно, прихватить беглецов успеем, ежели, правда, еще где не спрячутся. Но сдается мне, что эта храмовница обязательно попытается смыться именно на Махине, к своему начальству в храмовник под защиту.
Верно, батькоснова согласно закивали головами бандюки.
Ну, а раз все ясно, кровь из носу, то тогда ноги в руки и за мной!
Глава 7, в которой не все так просто, как могло показаться
Съешьте с утра живую жабу, и ничего худшего в этот день с вами уже не случится.
«Апофегмы»
После того, как наши путешественники продрались через лес, заполонивший край этого домена особенно густо, и вряд ли бы их пропустивший, ежели бы под ноги так удачно не легла полузаросшая тропка, ближайшая весь встретила их странной тишиной. Настолько полной и всеобъемлющей, что слабый шелест ночного ветерка и далекие крики лесных птах, оставшихся позади, казались Благуше болезненно громкими, заставляя его невольно вздрагивать и морщиться, когда звучал очередной вскрик. Притихнув от необъяснимой странности этого места, и подгоняемая неясными предчувствиями, вся компания торопливо топала к центральной улице, где в любой веси обычно располагается постоялый двор, а мимо них молчаливыми жутковатыми тенями проплывали в ночи призрачные силуэты домов, тянувшихся по обе стороны дороги непрерывными вереницами. Порой Благуше казалось, что по бокам сидят затаившиеся до поры до времени неведомые страшилища, поджидая подходящего момента для нападения Ни живого огонька в окнах, ни людского звукакак повымирало все.
Вот проклятье, оторви и выбрось, озабоченно подумал слав, подправляя на плече ремень котомки, вроде и не пил, а такие страсти мерещатся.
Умеет тут народ дрыхнуть,присвистнул Воха, отшвыривая в сторонку огрызок очередного погибшего яблока, коих, казалось, у него за пазухой не счесть. Обнаружив наконец искомую центральную улицу, которую от прочих можно было узнать по ширине, он свернул на нее первым.Никогда не видел, чтобы народ разом так дрых, хрум, прямо как без задних ног
А по мнетак нет тут никого,не согласился Благуша, топая следом за бардом вместе с Минутой и Проповедником.Псов и то не слышно, оторви и выбрось. А такого ни в одной веси не бывает. Не знаю как вам, а мне здесь не нравится
Проповедник после этих слов почему-то подозрительно шумно засопел, а Минута вздохнула, словно было ей известно то, чего не знал слав. Воха Василиск же и вовсе обернулся, заставив остановиться всю компанию, и подбоченившись, осведомился:
Это почему же нет, хрум-хрум? И куда же они все подевались? На гулянку в соседнюю весь всем миром забубенились, хрум-чавк?
Ага, Воха, угадал, вместе со всей живностью домашней и дворовыми псами в придачу гулять отправились,хмыкнул Благуша, продолжая прислушиваться и неуверенно оглядываться, хотя, что в такой тьме высмотришьвсе звезды в небесах, как назло, в этот момент тучками прикрыло.Тебе бы только о гулянках думать, оторви и выбрось