Видела я, как ты пытался, он тебя под орех разделал за считаные секунды.
Наверное, старею.
Уж точно не молодеешь. Если пришел в себя, помоги оседлать коней, надо поскорее отсюда убраться.
Дело говоришь, процедил Рихард, отлепился от балки и с оханьями и шипением принялся седлать серую в яблоки кобылу.
Из ворот вылетели двое всадников, гнавших лошадей во весь опор, будто бы за ними гнался сам дьявол. Чудом никого не затоптав, они рванули из поселка, выбрались на старую дорогу, ведущую на север параллельно тракту, и только там осадили коней, перейдя на рысь.
Я в последние дни заметила странную тенденцию
Какую?
Мы только и делаем, что убегаем и крадем лошадей.
С первым соглашусь, а на счет лошадей это совпадение.
Как думаешь, что с ребятами? голос Касии стал тише и задрожал.
Выбрались, точно тебе говорю, и в худших ситуациях выживали, сам, не будучи уверенным в своих словах, ответил Рихард. Касия лишь устало посмотрела на спутника.
Остаток дня товарищи ехали в тишине, редко перекидываясь короткими фразами. Первую остановку сделали пять часов спустя, в открытом поле. С неба накрапывал холодный противный дождик, а небо все сильнее затягивали свинцовые тучи. Отдых и отдыхом не назовешь, десять минут на перекус всухомятку и снова в путь, в надежде добраться до переправы до грозы. Как Касия и Рихард не спешили, добраться до укрытия они не успели. В один момент небо словно прорвало, дождь лил стеной, к тому же поднялся северный встречный ветер, хлеставший по лицу ледяной плетью при каждом порыве.
Путники пересекли хлипкий деревянный мостик через ручей, скрылись в пролеске, который хоть чуть-чуть, но прикрывал от дождя. Как только деревья расступились, на горизонте показались соломенные крыши домов. Проехав еще километра два, их взору открылись река и огромный палаточный лагерь, выросший на противоположном берегу.
Так и должно быть? иронично спросила девушка. Вопрос этот был скорее риторический, но Рихард все равно отрицательно замотал головой.
Разберемся, коротко ответил наемник, пришпорил коня и, поднимая в воздух куски раскисшего дерна, поскакал напрямик через поле.
В небольшом, некогда спокойном селе, построенном у переправы, стояла суета. Подвозы с ящиками и тюками выстроились лентой. У припортового склада выстроился взвод солдат в серых шинелях, приданная им обслуга разгружала телеги, перебрасывая мешки под явно только что выстроенный навес. При приближении двух всадников, охрана напряглась, сержант выдвинулся вперед, и, размахивая руками, потребовал ехать в объезд.
Что у вас тут стряслось? спросил Рихард у нервного служивого, не сильно рассчитывая на ответ. Но последнему видно было скучно, и он с удовольствием нахамил, Ты ослеп что ли, не видишь, враги восточный берег заняли?!
Враги?
Северный союз, махнул рукой сержант и добавил, Проезжай, не мешай работать.
Связываться с сорока солдатами, промокшими и замерзшими, дураков не нашлось, и наемники повернули, выполнив требование сержанта, тем более, крюк выходил всего в несколько сотен метров. Обогнув три подворья с невысокой оградкой из плетня, товарищи подъехали к единственному в селе постоялому двору. Хозяин, сидевший на лавке перед входом, оживился, вскочил на ноги и, хлюпая по лужам, подбежал к подъезжающим гостям.
Доброго дня, путники, вы на постой? кричал он на ходу.
Только не говори, что все занято, привстав в седле, произнес Рихард.
Да нет, комнат полно. Проходите в дом, я заберу лошадей и вещи занесу.
Вот и славно, а поесть?
Сейчас все решим, зачастил трактирщик, будто бы боясь упустить клиента.
Трактир на переправе можно было считать приличным местом, большинство купцов из Северного союза предпочитали проводить ночь на постоялом дворе, а утром отправляться уже по городам, да и торговцы из Брискова не пренебрегали отдыхом здесь. Собственно, все село и жило за счет переправы, вся работа крутилась вокруг реки, кто-то зарабатывал сдачей сараев под склады, кто-то грузил-разгружал, опять же наемная охрана, искавшая приработок, вертелась неподалеку, находились и местные, готовые сопроводить груз. Вот и трактирщик старался угодить, удовлетворить требованием не столь притязательно, но все же привыкшим к какому-никакому комфорту торговцам, поэтому и держал свое заведение в чистоте и порядке.
Добро пожаловать! выбежала с кухни добротная стряпуха, способная посоревноваться в размерах со взрослым медведем, Дорогие гости желают супа и рагу с потрохами?
Хм, какие шустрые, прошептал подруге Рихард. А что за суп у вас? обратился он уже к поварихе.
Кукурузный хороший наваристый.
Горячий?
Только с печи.
С печи говоришь, ну неси, раз с печи, Рихард прошел в середину большого зала, оставляя за собой грязный след, скинул промокший до нитки плащ на грубо сколоченный стул, а сам уселся за стол. Касия проделала тоже самое, сев напротив.
Кухарка старалась, она выбежала в зал, держа в руках плошки с дымящейся наваристой похлебкой, выставила их перед гостями, положив необъятную грудь на стол, нагнулась и заговорщицки прошептала, Самогончику? У нас на смородине
А тащи, первой среагировала Касия. Получив согласие, довольная бегемотиха унеслась в свое логово, чтобы через минуту вынести исцарапанный и затертый графин, наполненный мутной жидкостью.
Не лучшее пойло, но после поездки под проливным дождем пошло и оно. Приятно обжигая пищевод, огненная вода провалилась в желудок, откуда разлилась теплом по всему телу. А когда дело дошло до похлебки, так и вообще наступила благодать, разморило так, что даже вставать из-за стола не хотелось. Хозяин заведения вскоре принес вещи и отчитался, что лошади укрыты и накормлены, затем вынул из кармана кованый ключ, передал его Рихарду и поспешил удалиться. Тут его остановил наемник.
Трактирщик, а что тут у вас в селе происходит?
Дак солдаты пришли, в село наши, на другом берегу чухонцы совсем жизни нет, третий день без постояльцев.
А переправа работает или
Работает, в полдень паромщик один рейс делает, но торговцы не едут ни туда, ни оттуда, боятся. Да что говорить, понимаю их, и я бы боялся.
Солдаты как, препятствуют?
Да нет, встали по берегам, торговле не мешают, вроде, а люд все равно побаивается. Да и кому надо товаром рисковать, лучше день потерять.
А путников обычных трогают?
Говорю же, нет. Наши, да и пришлые мотались туда-сюда, все живы, никого не побили.
Спасибо, просветил.
Чего уж там, отмахнулся трактирщик и ушел на кухню.
Ты ему веришь? спросила девушка.
Зачем ему врать? Да и воякам нет резона торговцев обижать, завтра ситуация прояснится, договорятся высокие господа и будет все как прежде, зачем усложнять.
Твои слова, да богу в уши, кстати, вот переправимся мы, а дальше?
В крепость Сежецы поедем, есть там у меня знакомые. Пересидим до весны, а дальше видно будет.
Второй этаж постоялого двора представлял собой длинный темный коридор без единого окна, с множеством дверей по обеим сторонам. Сами комнатымаленькие и вытянутые. Из убранства только кровати и табуретка в углу. Окно и окном назвать язык не поворачивался. Скорее щель толщиной в ладонь под потолком. Правда, о спокойствие постояльцев хозяева озаботились. Двери были толстые дубовые и запирались на солидный засов. Тараном с первого раза не вышибешь.
Заперев дверь, Касия первым делом выпотрошила свой рюкзак и повесила его сушиться на изголовье кровати. Та же участь постигла и рюкзак Рихарда. Для сумок с провизией и одежды места уже не нашлось и их пришлось разложить на полу. Можно было отдать кухарке, чтобы та их выстирала и посушила, но только путники вымотались за день, и спускаться вниз было откровенно лениво. Сил осталось только на то, чтобы докричаться до хозяина и попросить ведро чистой воды, для дого чтобы смыть с лица дорожную пыль.
Касия забралась под одеяло, уткнулась носом в стенку и через минуту уже посапывала. Рихард, борясь с искушением провалиться в сон, заставил себя почистить оружие, и только закончив, лег.
Проснулись они от стука в дверь, сердобольная кухарка пришла справиться все ли хорошо у гостей. Пришлось подниматься и на скорую руку привести себя в порядок, покидать вещи и, расплатившись, бежать на паром. Времени было уже к полудню, а с учетом «военного положения» паромщик делал всего лишь один рейс в день. Лошади были уже оседланы заботливым трактирщиком и стояли у коновязи, правее от ворот, оставалось только закрепить сумки и, взяв поводья, подвести их к причалу, что был в сотне метрах от постоялого двора.