Для полного счастья нам только стычки с бандитами не хватало, хмыкнула Касия.
Нет там никого, сказал же «зимняя» у них база.
Зимняя, летняя, да хоть осеняя, я ночью на болота не попрусь. В отличие от тебя, я еще сохранила остатки разума и здравого смысла.
То есть остаемся здесь и ждем, пока нас найдут и вздернут, я правильно понял?
Тут, по крайней мере, сухо, и еще не известно, что лучше, болтаться на веревке или утонуть в гнилой луже. К тому же, чтобы с нами сделать что-либо плохое, для начала нужно взять нас живыми, а на это я вряд ли пойду.
Перепалка стихла. Рихард решил уступить, убедить упрямицу было невозможно, а уходить одному не хотелось. Он продолжил наблюдать за дорогой, на которой происходило ровным счетом ничего.
Как-то очень незаметно опустились вечерние сумерки, задул по-осеннему холодный ветер, а с темно серого неба начал накрапывать дождь. День сменился ночью, накрывшей черным пологом округу.
Дождались, недовольно прошипел Рихард.
Касия пропустила явно адресованный в ее адрес упрек мимо ушей, и лишь натянула сапоги и поправила куртку, чтобы ветер не задувал за шиворот.
Костер? вроде как между делом спросила она.
Нет!
«Вот сволочь, принципиальная», подумала Касия и, недобро посмотрев на командира, побрела вглубь бора.
Ты куда?
Кровь разогнать, холодно! бросила девушка, силуэт которой уже растворился среди ночного леса.
За ночь на открытом воздухе товарищи по несчастью окоченели так, что зуб на зуб не попадал. Нормально выспаться им не дал холод, только они проваливались в дрему, как очередной порыв ветра заставлял разомкнуть глаза и сильнее вжаться в землю, еще сохранявшую частичку летнего тепла. Последние часы перед рассветом вообще были сродни пытки, и только небо слегка просветлело и стало возможным рассмотреть, что находится в пяти метрах впереди, Рихард и Касия двинулись в путь. Они выбрались на дорогу и зашагали по обочине на север. Через два часа окончательно рассвело и даже ненадолго выглянуло солнце. Идти стало веселее. Добравшись до перекрестка с покосившимся путевым столбом, пара повернула на запад. В той стороне находилось несколько поселков. Самый крупный из нихБернштайнгельд, славился одноименным пшеничным пивом, которое варили на местной пивоварне. Остальные населенные пункты были куда меньше, и их жители жили за счет того, что продавали сырье пивоварам.
Рихард Адеркас, может, уже объяснишь, что ты творишь? встала столпом посередине дороги Касия
В каком смысле? недоуменно закачал головой наемник.
Зачем повернули на запад?
А куда?
Мы же хотели переправиться на другой берег, переправа на севере.
Я знаю. До переправы пешком будем идти в лучшем случае три дня. В Бернштайнгельде есть конюшни. Или купим лошадей, или найдем попутчиков, что довезут нас до места. Ах да еще провизия, ты вроде голодной была, нет? голос Рихарда звучал нарочито издевательски и самодовольно. Но вместо ожидаемого ответа в стиле «сам дурак» девушка пожала плечами и замолчала, удовлетворившись ответом.
С последнего визита Рихарда поселок изменился: разросся, окреп, ощетинился валом с кольями, еще немного и его можно было бы считать полноценным городом. Когда наемники пересекли его границу, жители только просыпались, у пивоварни запрягали повозки, пекарь протирал прилавок, а стайка селянок волочила корзины с бельем к ручью.
Конюшня нашлась сразу, как говорится, по запаху. Заспанный мальчуган, лет десяти, переваливаясь с ноги на ногу, тащил ведро конского навоза.
Эй, малец! окрикнул его Рихард. Парень испугано обернулся и, хлопая большими глазами, испугано протянул, Я?
Угу, где конюшня?
За углом, махнул он в сторону и поспешил скрыться с глаз незнакомцев.
Между двумя добротными деревянными срубами в углублении пристроились двустворчатые приоткрытые ворота, в которых маячил коренастый сутулый мужичок с неопрятной растрепанной бородой, в старых затертых сапогах и латаной безрукавке.
Нам бы конюха, на ходу выкрикнул Рихард.
Ну я чего надо? осипшим голосом ответил мужик.
Ясно дело коней купить, чего еще от тебя хотеть?
Не продаю!
А за серебро?
Сказал же, нет. Вся скотина пивоварне принадлежит, я за ней лишь присматриваю, сказал конюх и скрылся за воротами.
Приехали, только время потеряли, не преминула упрекнуть Касия.
Идем, перекусим и припасы в дорогу купим, а там видно будет, буднично, без эмоций ответил Рихард и, развернувшись, направился к площади. На грязном раскисшем от дождя пяточке торговцы только начинали раскладывать свои товары, таверна рядом с общим домом и вовсе оказалась закрытой, пришлось еще полчаса бесцельно шататься по округе. Красотами, которыми можно было любоваться, поселок был не богатым и откровенно скучным: дома в своей общей массе были одинаковые и чередовались такими же похожими друг на дружку сараями. Дороги? А их и не было, грязные лужи и располосованные колесами телег, направления не в счет. Была, правда, свежевыбеленная церковь, но ни Рихард, ни Касия большой любви к церковникам не питали и место культа обошли стороной. Вернувшись на площадь, они первым делом кинулись к лавке пекаря. Еще на дальних подходах воздух наполняли ароматы свежего хлеба, сдобренные нотками местных трав. От одного него в животе заурчало. На деревянных подносах пекарь выложил круглые караваи, кренделя, круглые дрожжевые булочки. Хотелось съесть их все и сразу. Касия оттолкнула в сторону командира, первой ворвалась внутрь и, бросив на прилавок полмарки, схватила ближайший крендель и тут же с блаженной улыбкой его умяла. Озадаченный пекарь не нашел слов и вытаращив глаза молча наблюдал за происходящим. В отличие от девушки Рихард проявил выдержку и вначале закупил два килограмма сухарей, четыре каравая пшеничного хлеба, и только после этого позволил себе взять пару булок с яблоком и вишней.
Перекусив на скорую руку, наемники вышли на улицу, и пошли вдоль ряда торговцев. Закупили солонины, сушеных грибов, две головки сыра и пару больших бутылей грушевого сидра, перелив их содержимое во фляги и купленный здесь же кожаный бурдюк, после чего и встал вопрос, а как собственно дальше это тащить. Поиски попутчиков не увенчались успехом, извозчики либо никуда не собирались в ближайшие дни, либо везли пиво в Брисков, вот куда желания ехать не возникало ни малейшего.
Касия, как ты относишься к конокрадам? прошептал ей на ухо командир. Девушка ухмыльнулась и ответила, Положительно. Плана не было, Рихард решил действовать нахрапом. Дождавшись, когда из закутка конюшен выйдет запряженная двойкой телега, наемники юркнули к воротам. Касия заглянула внутрь, обвела взглядом сарай со стойлами и побежала к стене, у которой внавалку были сложены седла, а на гвоздях, вбитых в стену, висели сбруи. Рихард же занес только купленную поклажу и, пригнувшись, перебежал в противоположный конец сарая, где в открытой дверце мелькала тень конюха. Ворвавшись во внутренний двор, занятый двумя скирдами сена. Конюх, не ожидая подвоха, прислонил к стенке вилы и неспешно повернулся. В этот момент Рихард ударил его справа, крепыш пошатнулся, но на ногах устоял. В туже секунду он сгруппировался и бросился на обидчика. Неказистый сутулый мужичок оказался не в меру проворен, он поднырнул под руку наемника, уходя от второго удара, сделал шаг вперед и ударил Рихарда по ребрам. Наемника скрючило, дыхание сбилось, и тут последовал следующий удар уже в солнечное сплетение, а затем слева в челюсть. Добить нападавшего конюх не успел, подоспевшая Касия со всего размаха приложила его по голове молотком, найденным у в куче инструментов. Конюх как подкошенный рухнул в сложенное рядом сено. Бросив окровавленный инструмент, девушка подбежала к командиру, перекинула руку через плечо и завела в сарай.
Ехать сможешь?
Смогу, отдышусь только, опираясь на поддерживающий свод крыши столб, произнес Рихард.
Крепкий малый.
Точно, ты его убила
Не знаю, могла.
Плохо, надеялся, без этого обойдется.
Если хотел без этого, надо было вырубать его сразу.
Пытался, Рихард никак не мог восстановить дыхание и хватал воздух ртом.