***
Забавно, но Ликки заметил, что в каждом новом мире он со временем приобретал новые черты характера или терял старые. Наверное, это реакция организма на другую природу мира. Именно в этот период времени он начал специально придумывать себе разные имена. Возможно, это его и спасало от угрозы, немой невидимой тучей нависшей над ним.
Шутка в том, что на третий год странствий он все таки добился своегонашел приют других странников. Настоящую базу для всех тех, кто смог прорвать границы миров и выйти за пределы своего собственного. Для такого мира он хотел придумать себе какой нибудь красивый и пафосный псевдоним, чтобы молва о его приключениях ширилась по мирам и все узнавали его Но этого не понадобилось.
Странник был шокирован. Ликки ожидал найти группу людей, хоть отдаленно похожих на Первого или хотя бы слышавших о нем.
Не тут то было. Дряхлые старики в богом забытом, почти необитаемом мире. Жалкое зрелище. Большинство из них выжили из ума и смиренно дожидались, пока старуха с косой заберет их в последний мир, из которого уже не выбраться.
Да, в свое время они действительно походили по иным вселенным. По трем-четырем. Оказалось, что большее количество переходов человеческий мозг не выдерживал и люди, которые еще недавно не могли надышаться свободой новых горизонтов, становились вечными пленниками собственной черепной коробки. Они не обладали силой Ликки, не могли жить так долго, как живут маги. А из-за помутненного рассудкачто стало самым сильным разочарованиемони даже не могли рассказать ни о своих путешествиях, ни о способах, которыми они пользовались. Да что-там, они не могли запомнить даже имени Ликки, даже настоящего.
Единственное, что Ликки смог выяснить за тот короткий период, пока жил в Вечном Приюте Скитальцевтак это то, что не существовало двух одинаковых способов перехода, каждый придумывал что-то свое.
Приют выглядел эпично, что только подчеркивало убогость постояльцев. Белоснежный маяк из молочного мрамора стоял на черной базальтовой скале и, казалось, вот-вот должен был рухнуть в бурлящую черную воду. Море шумело, выло, и шторм на нем никогда не прекращался. Наверху маяка всегда горел огонь, и большое медное зеркало каждую ночь посылало в соленый морской простор свой призывный луч света.
Ликки нравился этот маяк. Было в нем что-то правильное и символичноекак во внешнем виде, так и в расположении. Маяк для скитальцев, путеводный свет, вечный баланс между сушей и хищной пастью пучины, в которую рискует рухнуть каждый, кто начинает идти по тонкому льду других миров. Метафорично.
Иногда идеальная геометрия сооружения заставляла Ликки сомневаться, людьми ли был воздвигнут этот Приют? Или кто-то из легендарных магов древности поставил его на краю, как бы бросая вызов самой природе? Кто же так ловко дразнит стихию уже много тысячелетий?
Никто не знал ответа на этот вопрос.
Ликки наткнулся на маяк случайно. В один из переходов он внезапно оказался посреди беснующейся воды. Ночь, гром, молнии сливались в стробоскоп. Он думал, что погибнет, но тут увидел вдалеке свет маяка. Выплыл. Согрелся.
Его обхаживал и отпаивал грогом один из постояльцев. Тот, который вовремя понял, что переходы убивают его разум и предпочел навсегда остаться в этих суровых, но по своему красивых краях. Коллегу-странника звали Соломон. Он оказался тут сравнительно недавно, так что мог поведать Ликки последние новости и поддержать хоть какую-то осознанную беседу. А еще совсем не интересовался именем Ликкипридумал ему его сам. Новичок. Лаконично и понятно.
Делать в Приюте было решительно нечего, так что все свободное от тренировок и медитаций время Ликки проводил с Соломоном на небольшом застекленном балкончике, сидя в креслах под пледами и любуясь вечным штормом.
Соломон два своих перехода осуществил посредством очень странного и рискованного способа. Он верил в то, что миры связаны между собой не абстрактными каналами, а достаточно наглядными. Грибницами.
По его версии грибы существовали одновременно во всех мирах, и проросли грибницей друг в друга. И настоящими повелителями миров были не люди и даже не маги, а грибы. Точнееих титанических размеров коллективный разум. Электрохимическая матрица или как-то так.
Невероятным способом он приплел сюда еще и квантовую теорию, в которой Ликки не то чтобы хорошо разбирался (вообще не разбирался, но не подавал виду и вдумчиво кивал).
Короче говоря, однажды этот миколог обнаружил редчайший вид грибовгрибы-транспорт. Если правильно приготовить и съесть нужную порцию таких грибов, то тебя по всемировой грибнице перенаправит в другой мир.
Звучало, честно говоря, как бред сумасшедшего. Но с другой сторонынырять в зеркало тоже достаточно абсурдный способ.
Гораздо интереснее были новости, которые Соломон сумел разузнать.
Напримерон знал Максима. Этот загадочный псих был здесь года три назад и после недолгого отдыха, ушел, оставив за собой записку. Записка не сохранилась, но когда Ликки показал Соломону своютот поклялся, что оставленная Максом была точно такой же. Что значил за нечитаемый кусок фразы, он, конечно же не помнил.
Вторая новость была связана с первой и звучала достаточно тревожно. Из самых далеких-далеких миров в наш сектор пришло нечто, стирающее города. Непонятная машина или форма жизни, повинуясь какой-то своей логике, просто брала и уничтожала целый город, вообще не обращая внимания ни на его размеры, ни на культурное или политическое значение. Эта штука не на шутку обеспокоила Соломона и он, страшно округляя глаза и корча гримасы, умолял Ликки не рассказывать о Стирателе остальным жильцам. Иначе поднимется паникакаждый тут запаникует, что рано или поздно маяк тоже может стать добычей этого чудовища!. Ликки пообещал Соломону сохранить в тайне эту информацию, а про себя подумал, что вряд ли кто-то из местных вообще поймет ее.
Еще Соломон объяснил как мог, почему люди из разных миров прекрасно друг друга понимают, никогда не изучая местного языка. Понимаешь, Новичок, когда твое тело попадает в новый мир, в нем происходят микроскопические и невидимые глазу метаморфозы. Мир перестраивает странника таким образом, как если бы странник родился и вырос именно в этом мире. Иногда меняются привычки, а иногда и цвет волос или глаз! Хорошая новостьмне удалось найти сорт грибов, который может вернуть облик, но есть побочный эффект: язык тоже забывается
В таком ключе и беседовали вечерами, потягивая грог и всматриваясь в суровые черные воды.
В один из холодных штормовых вечеров, кажется это был понедельник, Ликки совершенно случайно узнал новость, не менее волнующую, чем известие о Стирателе.
Ты знаешь мифы о мирах, в которые нельзя попасть и из которых нельзя выбраться? совершенно внезапно спросил Соломон, закончив длинную тираду про светящиеся ходячие грибы, которые остались у него дома в погребе.
Да, слышал когда-то. Мир Смерти, из него никто не может выбраться, но каждый рано или поздно станет странником и попадет туда по холодной реке. Якобы заправляет там Бог, имя которого непроизносимо, а функция непостижима. Но ведь это миф. После смерти нет ничего.
Соломон хитро прищурился, но спорить не стал. Вместо этого продолжил:
Есть еще один мир, Новичок. Тот, в который практически нереально попасть. Говорят, странники, что добирались туда и возвращалисьменялись навсегда. Но никого из них уже нет в живых, если они вообще существовали.
Что это за мир?
Ооо, тебе он понравится. Это мир, в котором нет людей, но есть цивилизация. Мир, в котором почему-то люди не развились как вид, зато доминирующую ступень эволюции заняла совершенно другая раса.
Ликки терпеливо молчал. Если Соломону хотелось добавить интриги, то почему бы не порадовать приятеля?
Мир Воронов. Птицы, ставшие гуманоидами и создавшие полностью автономную цивилизацию, Новичок.
Ликки даже не особо удивился. Странно, а почему не мир грибов? Было бы логичнее.
Молчали. Пили терпкий грог с пряностями, каждый думал о своем.
Внезапно Соломон повернулся в кресле и сказал:
Я знаю, что ты считаешь меня сумасшедшим, Новичок. Я знаю, что ты думаешь сейчас, мол старый Соломон совсем плох и так далее. Но я хочу кое что тебе сказать. Я не могу объяснить почему, но у меня очень дурное предчувствие. Мне кажется только твое присутствие на этом маяке удерживает мой собственный маяк от падения в безднуон многозначительно посмотрел вниз, на море. Но еще я знаю, что скоро тебе придется уходить отсюда. Что-то идет по твоим следам, Новичок, и я боюсь. За тебя. Ты можешь проигнорировать слова старого грибника, но можешь и прислушаться. Отыщи мир вороновтам зло точно не достанет тебя. Стань легендойодним из немногих, кто был там. Ты точно сможешь. Ты пережил сотни переходов и не только сохранил рассудок трезвым, но и приумножил свои силы. Воронье царство раскроется тебе.