Джерри, наценив его, побежал было к двери.
- Погоди! - крикнула Сьюзен. - Что нужно сказать?
Мальчуган обернулся.
- Спасибо, Черт, - выпалил он.
- Мистер Тэннер, - поправила мать.
- Мистер Тэннер, - послушно повторил мальчик, и дверь за ним захлопнулась.
- Вы очень добры, - сказала Сьюзен.
Тэннер пожал плечами:
- Цацка ему понравилась. И я доволен, что сумел порадовать мальчишку.
Он допил кофе и докурил сигарету. Хозяйка дома вновь наполнила чашку Тэннера, и он опять сунул в рот сигарету. Наконец из соседней комнаты вышли Сэм с доктором, и Черт вдруг задумался: а где прошлой ночью спали сами Поттеры? Сьюзен налила мужу и доктору кофе, и они присоединились к Тэннеру.
- У вашего друга сотрясение мозга, - объяснил врач. - Без рентгена я не могу сказать, насколько тяжелые повреждения он получил, а рентген сюда доставить никак нельзя. Однако я бы не рекомендовал перевозить больного.
- И как долго? - осведомился Черт.
- От нескольких дней до пары недель. Я оставил лекарства и объяснил Сэму, какой за ним нужен уход. Сэм говорит, в Бостоне чума и вам надо спешить, поэтому мой вам совет: поезжайте один, а своего друга оставьте здесь, с Поттерами. О нем хорошо позаботятся. Потом он сможет поехать с ними в Олбани на весеннюю ярмарку и оттуда добраться до Бостона с каким-нибудь торговым караваном. Я думаю, парень, пожалуй, поправится.
Тэннер, немного подумав, кивнул.
- Ладно, - бросил он, - коли иначе нельзя.
- Во всяком случае, таковы мои рекомендации.
Дальше оставалось только пить кофе.
* * *
Холодным утром Черт Тэннер и Джерри Поттер пешком отправились к вездеходу. Над землей клочьями стлался туман, трава сверкала, точно хромированная. В воздухе висела легкая дымка. Джерри выдохнул воздух, мгновенно превратившийся в пар, и радостно воскликнул:
- Глянь, Черт! Я курю!
- Угу, - промычал Тэннер. - Интересно, машину уже вытащили?
- Надо думать, - откликнулся Джерри. - Упряжка знатная. - И он вдруг выпалил: - А что ты делаешь, Черт? В смысле, вообще, когда не сидишь за рулем?
- Я всегда за рулем, - ответил Тэннер, - так или иначе. Я водила, и этим все сказано.
- А, значит, когда доберешься до Бостона, ты потом опять куда-нибудь поедешь?
Тэннер откашлялся и сплюнул под дерево.
- Не знаю. Наверное. Или найду такую работу, чтоб возиться с машинами и байками.
- А знаешь, кем я хочу быть?
- Нет. Поделись.
- Пилотом. Я хочу летать!
Тэннер покачал головой:
- Не выйдет. Ты хоть раз наблюдал за птицами? Даже они летают не больно-то высоко. Боязно им. А заберись туда на самолете - и ветры мигом тебя прикончат.
- Я мог бы летать низко-низко...
- Земля - слишком неровная, а ветры то и дело меняют высоту. Блин, есть холмы, куда я и на тачке не поеду - унесет. Знаешь, как их распознать? По смерчикам из всякой дряни, какую тащат ветры. И еще если там сплошь голый камень.
- А я бы осторожно...
- Угу, только ветры меняются: то ныряют, то взлетают. И угадать, где или когда они объявятся, никак невозможно.
- Но я хочу летать.
Тэннер посмотрел на мальчика и улыбнулся:
- Найдется чертовски много такого, о чем мечтают люди, но по той или иной причине выясняется, что этого они сделать не могут. Среди прочего - летать. Тебе придется отыскать для себя что-нибудь другое.
Джерри вдруг выпятил нижнюю губу и принялся пинать камни на дороге.
- У всякого человека в юности есть собственное представление о том, что бы ему хотелось делать, - продолжал Тэннер. - Но, похоже, из этого никогда ничего не выходит. Либо оказывается, что это вообще невозможно, либо никак не выпадет случая попробовать.
- А тебе чего-нибудь хотелось, кроме как водить?
Черт остановился и, встав спиной к ветру, стал чиркать спрятанной в ладонях зажигалкой. Наконец сигарета затлела, и он дважды затянулся, сосредоточенно вглядываясь в клубы дыма.
- Я хотел быть хранителем Машины, - наконец сказал Черт.
- Какой машины?
- Той самой. Большой Машины. Трудно объяснить...
Тэннер на миг прикрыл глаза, потом снова открыл - и начал рассказывать:
- Давно, еще в школе, у меня был учитель, и он сказал нам: мир - это большая машина, где каждый пустяк влияет на все остальное, и любое событие становится результатом этих действий и взаимодействий. Тогда я стал думать и нарисовал себе эту заразу, Большую Машину, - всякие передачи, поршни, цепные трансмиссии, рычаги на любой вкус, и кулачки, и стволы, и ручки, и оси. В общем, мне взбрело в голову, что она - эта машина - и впрямь где-то есть и что от того, гладко она фурычит или нет, на самом деле зависит, хорошая у людей жизнь или плохая. И тогда я решил, что работает Машина - не ахти и кто-то должен ее толком осмотреть и отладить, а потом, починив, приглядывать за ней. Я грезил Машиной наяву - и днем в классе, и каждую ночь перед сном. Я думал: «Когда-нибудь я отправлюсь искать ее и непременно найду. Тогда я стану хранителем Машины - тем, кто вовремя маслица капнет, гайку подкрутит, сношенную деталь заменит, лоск наведет, подрегулирует. И жизнь тогда пойдет - малина: погода чудная, у всех еды - от пуза, ни драк, ни ругани, ни больных, ни пьяниц, и воровать никому не придется, потому как у всех все будет». Вот как я, бывало, мечтал. Жутко хотелось на эту работу. Так и видел себя в мастерской или в огромной старой пещере - вот он я, рву пупок, лишь бы эта штука пахала без сучка без задоринки и всем было бы счастье. А еще я воображал, как стану с ее помощью развлекаться. К примеру, вздумалось мне отдохнуть. Я выключаю Машину и закрываю лавочку. И все останавливается. Прикинь? Кроме меня! Вроде как на фотографии. Все, кто бы что ни делал, застыли, как статуи: и кто за рулем, и кто за столом, и кто вкалывал, и кто любовью занимался. Раз-два - и замерли: гуляй себе, Черт, по городу - никому невдомек, что ты здесь. Глазей, кто что намылился делать. Хочешь - хватай куски из чужих тарелок, хочешь - тащи шмотье и прочее добро из магазинов, или девчонок ихних целуй, или книжки ихние читай... сколько влезет, спешить-то некуда! А надоест, я вернусь и включу Машину, - тогда все опять пойдет своим чередом, комар носа не подточит... Даже если бы кто и хватился, шуметь - без мазы: агрегат-то у меня пашет по высшему разряду, и все радехоньки. Короче, вот кем я хотел бы стать: хранителем Большой Машины. Да только я ее не нашел.
- А искал? - потребовал ответа Джерри.
- Нет.
- Почему?
- Все равно не нашел бы.
- Откуда ты знаешь?
- Да ведь ее нет. Не существует такой Машины. Это было просто сравнение. Учитель хотел сказать, что жизнь похожа на большую машину, и все. А я понял его шиворот-навыворот и много лет только и думал, что об этой хреновине.
- Но с чего ты взял, что никакой Машины нет?
- Потом, когда я пришел узнать, где такая Машина, учитель объяснил мне, что он имел в виду. Ох, малый, каким же тупарем я себя почувствовал!
- Может, он ошибался?
- Брось, старые учителя такие фишки секут круто.
- А если он наврал?
- Нет. Теперь, став постарше, я врубился, что учитель хотел нам сказать. Но в одном он дал маху: больно уж погано оказаться чем-то вроде машины. Тем не менее, я усек, что он имел в виду.
- Раз учитель мог ошибиться хоть один раз, то, выходит, он не такой уж всезнайка!
Они затопали дальше. Джерри поглядел на кольцо.
- Каждый из них - дока в своей области, - пояснил Тэннер. - Как биолог, которого я недавно встретил. В основном у них здорово подвешен язык. Но мой учитель знал, что говорит, теперь я это понял. Просто кое-кому необходимо подрасти, чтобы дотумкать, о чем речь.
- Ну а если он все-таки ошибался? Вдруг такая Машина есть? И ты ее когда-нибудь найдешь? Ты все-таки сделаешь, что собирался? Ты по-прежнему хочешь быть хранителем Машины?
Тэннер глубоко затянулся.
- Нет никакой Машины.
- А если б была?
- Тогда, пожалуй, - да, - признался он. - Такая работенка мне до сих пор по кайфу.
- Ура! Потому как я все равно хочу летать, хоть ты и сказал, что ничего не выйдет. Может, когда-нибудь ветры переменятся.
Тэннер положил ладонь мальчику на плечо и слегка стиснул.
- Это было бы славно.
- Надеюсь, когда-нибудь ты найдешь Машину и все починишь - тогда я смогу летать.
Тэннер выбросил окурок в придорожную канаву.
- Если я до нее доберусь, то первым делом улажу именно это.
- Спасибо, Черт!
Тэннер сунул руки в карманы и ссутулил плечи, защищаясь от ветра. Солнце стало чуть выше, и змеи тумана издохли под его пятой.