Вот идиот, возмутилась Деа, хотя и не удивилась. В прошлом году в спортивной раздевалке Уилл Бригс затолкал в шкаф Карла Гормли и оставил на целый день. Карла выпустил охранник, совершавший вечерний обход и услышавший стук и крики.
Не то слово, Коннор глядел на нее с непонятным выражением. Ну, решайся. Прокатимся по окрестностям?
Деа вдруг стало интересно, какие у Коннора сны. Наверное, залитые солнцем, счастливые, полные цветов, девушек в бикини и целых рек легкого пива. Нормальные сны.
Она чуяла: здесь что-то нечисто. И точно знала, что долго это не продлится.
Но притвориться на денек не повредит.
Ключи возьму, сказала она.
Впервые Деа влюбилась в мальчишку по имени Броуди Дос в Аризоне. Все шестиклассницы любили Броудион учился в восьмом классе и носил длинные светлые волосы, концы которых часто совал в рот, особенно на контрольных. Он приезжал в школу на скейтборде и ходил с потрепанным армейским рюкзачком, покрытым наклейками с рок-группами, о которых никто и не слышал. Когда он не сосал концы своих прядей или кончик ручки, то со скучающим видом перебирал свои наклейки. Рюкзак он всегда держал на коленях, будто ежеминутно готовый схватить его и выйти.
Однажды на школьном собрании Деа оказалась рядом с Броуди. Она этого не планироваласидела в тесноте на верхнем ряду на трибунах, когда Броуди пришел и уселся перед ней. Вскоре подтянулись его друзья, и сорок пять минут Деа просидела неподвижно, опасаясь шевельнуться и даже вздохнуть, боясь, что он обернется и велит ей убираться. Когда он встал, с рюкзака упала одна из наклеек: красно-черная, с вышитыми словами «Турецкая армия». Деа притворилась, что завязывает шнурки, и незаметно сунула наклейку в карман.
Проникнуть в сон Броуди было простоего мозг практически не защищался, висели лишь какие-то занавеси, портьеры, многие рваные, и трепетали, будто от ветра. Сразу за легкой тканью оказались пятнистый двор и дешевый выносной бассейн. Солнце светило так, как бывает только во снесразу отовсюду, будто по другую сторону увеличительного стекла.
Полуголый Броуди был в бассейнене больше чем в двух футах от Деа. Она могла просунуть между занавесей руку и коснуться его плеча или погладить по волосам. Или забраться в бассейн с Броуди. Или припасть губами к его губам, как по утрам у аудитории делали Мишти Барнс и Марк Спенсер. Деа этого отчаянно хотелось.
Но это было бы нарушением правил.
Вода дрогнула, и из нее беззвучно появилась Хилари Дэвис, еще красивее, чем в жизни, с золотистой кожей, отбеленными до снежной белизны зубами и светящимися на солнце волосами. Груди лежали на воде, как перевернутые чаши.
Они с Броуди начали целоваться. Стоя меньше чем в двух футах, Деа смотрела как завороженная. Она слышала звук поцелуев, шлепки играющих языков и шепот его пальцев на спине и плечах Хилари. Вдруг занавеси превратились в железные стены: Броуди просыпался. Деа едва успела выскочить из его сна, ощутила внезапное резкое давление в груди и снова очутилась в своей комнате, в своем теле, прижимаясь губами к собственной холодной руке.
До сего дня Деа никто не целовал.
Глава 4
Дом Донахью стоял милях в семи от центра Филдинга. Заметив Голлум на ее древнем «Швине», Деа резко свернула к обочине, отчего сидевший справа Коннор чуть не стукнулся о стекло.
Спасибо, что предупредила, засмеялся он.
Извини, сказала Деа. Голлум заметила машину и остановилась, опустив ноги и подняв облако бледной пыли. Она не слезла с велосипеда, но встала над ним, сжимая руль.
Голлум была одета как всегдав вещи, несомненно, унаследованные от старших братьев, подвернутые, заколотые и заправленные так, чтобы хоть отдаленно подходить по размеру. Светлые волосы были собраны в хвост, но корона выбившихся кудряшек придавала Голлум вид безумного ангела. На долю секунды Деа застеснялась подруги и пожалела, что остановилась, но тут же разозлилась на себя и опустила стекло. Когда Голлум увидела, кто за рулем, ее глаза полезли из орбит.
Коннор, сказала Деа, это моя подруга Голлум. Слово «подруга» она произнесла с ударением, все еще злясь на себя за секунду мысленного предательства. Голлум, это Коннор, он переехал в дом напротив.
Голлум пригнулась заглянуть в салон. Ее рот приоткрылся, затем закрылся. Впервые на памяти Деа Голлум не нашла слов.
К счастью, инициативу перехватил Коннор. Он наклонился к центральной консоли, задев Деа плечом.
Коннор, представился он и похвалил Голлум: Классное имя.
Спасибо, ответила она, не отводя от него взгляд. Классное лицо.
Коннор захохотал. Голлум стала свекольно-бордового цвета.
Извини, произнесла она. Язык у меня не очень связан с мозгом.
Деа через окно стиснула руку Голлум. На душе стало удивительно тепло. Она едет в машине с классным парнем, а ее подругаони с Голлум действительно подруги, пусть и общаются только в школестоит на дороге, заливаясь краской, и вся сцена словно взята из фильма для подростков.
В котором ей, Деа, отведена главная роль.
Ничего, отозвался Коннор. У меня тоже.
У Деа снова мелькнуло подозрение, что Коннор морочит им голову или что он тоже не такой, как все. Может, у него есть третий или четвертый сосок или тайная зависимость от «Звездных войн».
Тебя подвезти? спросила Деа. Велик можно положить в багажник.
Голлум сделала гримаску.
Мне домой надо, да и не влезет Чудище в багажник, она похлопала велосипед по рулю.
Я еду на обзорную экскурсию по Филдингу, пояснил Коннор, все еще улыбаясь.
Лицо Голлум уже стало нормального цвета. Она ткнула большим пальцем в перемычку очков, подняв их на переносицу.
Это будут самые заурядные пять минут в твоей жизни, сообщила она и стукнула в дверцу Деа. Удачи. Не забудь провезти его мимо свалкиэто одна из самых живописных местных достопримечательностей. Пока Коннор не видел, Голлум одними губами добавила: «Боже мой!» и снова вытаращила глаза.
Теперь покраснела уже Деа.
Голлум не преувеличивалаони проехали Филдинг из конца в конец за пять минут. В центре находился коммерческий район с единственным перекрестком и горстка зданий разной степени обветшания. На Мейн-стрит было две заправки, церковь, винный магазин, парикмахерская, забегаловка с жареной курятиной, минимаркет и мегамаркет. На Сентрал-стрит имелись закусочная, аптека (закрытая по случаю субботы), «Севен-илевен», еще один винный магазин и «Мак», единственный в Филдинге бар, который все называли «Мак на Сентрал-стрит», будто в городишке был еще один одноименный бар. Через две мили от Сентрал-стрит, после короткого лоскутного одеяла полей, ферм и домишек, которые так и валились в грязь, стояла школа, куда детей водили с детского садаи пока не бросят учебу.
В «Уолмарт» Деа не поехалаэто тащиться до самого Блумингтона.
Вуаля, сказала она Коннору, когда впереди показалась школа. Парковка была почти пуста, и у дальней стены тренировались парни из школьной футбольной команды. Конец экскурсии. Каковы впечатления?
Мегамаркет понравился больше всего, заявил Коннор. Но минимаркету принадлежит почетное второе место.
Что в Конноре было хорошо, так это спокойствие. Он был слишком высоким для машины Мириамочередного симулякра, копии «Фольксвагена»-«жука» с мотором сзади и прочим, но, сидя на переднем сиденье с коленями практически у подбородка, Коннор держался абсолютно непринужденно. Он даже не спросил, почему зеркало заднего вида заклеено изолентой, хотя у Деа было наготове объяснение: зеркало разбилось, ждут другое на замену.
Я говорила: смотреть не на что, произнесла она.
Как сказать, отозвался Коннор, глядя на нее так, что Деа отчего-то занервничала. Она снова завела машину и медленно выехала с парковки. Из-под колес вылетели султаны рыжей пыли. От ослепительного солнца было больно глазам. Деа порадовалась, что хоть кондиционер в машине новый.
Итак, что я должен знать о филдингской школе? Секреты фирмы, скелеты в шкафу? поинтересовался Коннор.
Все школы одинаковы, отозвалась Деа. Не пререкайся с учителем, не ешь ленч, пока не остынет, не засни на истории.
Коннор засмеялся. Смех у него был прекрасный, как и улыбка. Смеясь, он становился в тысячу раз красивее.