Это было мне ясно. Меня прозондировали, и от результатов зависит, поставят ли ведьм мне на службу. А что насчет Хвата?
Вы его
Я коснулась его разума через тебя. Его разум чужд и страшен.
Я его поймаю, этого эльфа, сказал я наполовину вопросительно.
Возможно.
Он вообщеживой?
Бельма ведьмы смотрели в пустоту за моим плечом. Даже в глубоком полумраке я отражался в голубовато-белых пленках подробно и четко.
Возможно.
Мертвый?
Она засмеялась почти беззвучно. Вдруг прервалась, бельма остановились на мне.
Я вижу игру теней на грязных стенах А стены из черных бревен Гроб, выстеленный сухими корнями волчьей травы, а в немсущество. Амулеты Так его не видят ни ведьмы, ни маги Санкструма, если в Санкструме еще остались дельные маги Но через тебя, крейн, я смогла дотянуться Зачем трава Зачем же трава? Не разумею, зачем ему трава Ах на его породу она действует утешительно Баюкает его ярость, помогает уснуть Это последнее существо великой расы. Безумно одинокое. Прячется в логове. Ты верно назвал его ворволакой. Горечь и неутолимая месть людям им движут. Оно живо, архканцлер, живо безусловно. Но это духовный мертвец. Он и считает себя мертвецом, и оттого спит в гробу. Боль и смерть, что сеет людям, не утоляют его жажду Он рад войне, смерти, чуме, и сам с радостью убивает
Мстит людям за чуму, что уничтожила его род!
Ты верно понял. Я смею полагать, ты его изловишь, архканцлер, я так вижу. Черт, ты его обязательно изловишь! Хотя будет сложно и опасно, однако я могу разглядеть цепочку предопределенности И ты можешь потерять да, ты возможно утратишь друга при этом А может, и нет. Но не думай, что если ты отдашь существо, Мертвый разум успокоится. Ты слишком промедлил, выбирая способ его смерти. Ярость безумия пожрала Мертвый разум. Теперь он не остановится, пока не пожрет людской мир.
Я задохнулся, отшагнул, затем снова приблизился. Внезапно навалилась духота, забила в висках молоточками. Вспомнил, как просило, как умоляло меня роевое сознание уничтожить его, пока ярость не возобладала над ним окончательно.
Я просто не был готов! Я правда не знаю, как эти проклятые леса уничтожить!
Это так. Ты не знаешь.
И времени у меня слишком мало, а делмного. У меня есть алхимик, я планирую с его помощью Слово «порох» замерло на губах, так как Великая Мать несколько насмешливо покачала головой.
Огнетворное снадобье не поможет. Тебе завтра расскажут Лес пробудился и Эльфийская тоска наступает. Величайшее бедствие для всего мира
Я ощутил настоящий, совершенно невыносимый ужас, едва представил, как белесые корни Эльфийской тоски заплетают поля, уничтожают человеческие леса, подбираются к поселениям. Нет, Тоска не будет никого душить в своих тентаклях, хотя они у нее есть, естья сам дважды убедился. Она просто уничтожит все посевы и все леса. Люди и звери умрут с голоду, может быть, на дальних островах кто-то останется, или в Адорена ее континенте, кажется, эльфов никогда и не было.
Бесполезно, архканцлер, сказала Великая Мать тихо. Будет пожран весь мир. Тоска пустит побеги по дну моря Она прорастет везде. Она прорастет даже сквозь камень. Старая, мертвая магия
Я молча кусал губы. Безысходность навалилась. Даже если я выиграю войнусколько времени останется у человечества и у хоггов? Года, десятилетия? А может, несколько месяцев?
Но ты отдашь существо Мертвому разуму, сказала вдруг Великая Мать скрипуче. Отдашь великому мертвому лесу. Лес возьмет его кровь и усилится многократно. Ее надолго скрутил приступ тягучего хриплого кашля.
Я спросил резко, не переждав приступ:
К чему же мне ловить его и отдавать Лесу, если Лес от этого лишь усилиться? Не понимаю.
Бельма снова взглянули куда-то за мое плечо, и мне почудилось, что там, за моим плечом, Великая Мать видит некие сущности, не доступные моему примитивному взору. Мурашки пробежали по затылку, захотелось оглянуться быстрым рывком, чтобы увидеть хотя бы краешком глаза эти сущности.
Ты отдашь его, когда придет время. Но сначала изловишь существо и я на него взгляну. Я скажукогда. И скажузачем. А послеты привезешь его в Лес под Норатором. Привезешь в Лессам, лично. Это опасно, но это единственный путь. Иначе Лес почует ловушку.
Ловушку? перебил я. Надежда затеплилась, сердце забилось ровнее.
Сухие губы растянулись в улыбке. У Великой Матери были целы почти все зубы.
Черт, архканцлер! Неужели ты решил, что я допущу смиренную гибель нашего мира? сказала она резко, оборотами и тоном напоминая сейчас постаревшую Амару. Неужели решил? У меня есть средство, а от тебяпотребуется сыграть как надо, ставя ловушку. Вместе мы поборем Мертвый разум. Но сначала тебе надо изловить живого мертвеца!
Значит, у вас есть средство?
Она расправила согбенные плечи.
Безусловно, архканцлер. Но тебе пока не нужно знатькакое.
Я усиленно размышлял, мысли, однако, путались.
И вы
Я приложу остатки своих сил, чтобы Санкструм победил в грядущей войне. Ведьмы помогут. Она вновь улыбнулась мне дерзко и открыто. Да, ты заручился нашей поддержкой. У тебя хорошая душа. Ты держишь слово. В тебе есть нравственное превосходство, крейн, та вещь, которую местные вельможи боятся и не понимают. Однако ты странный Ты боишься крови
Я пошевелил затекшими плечами.
Боюсь.
Боишься выпустить ярость даже тогда, когда необходимо.
Я кивнул.
И боишься выпалывать смертью и карать без счета врагов.
Да, я считаю, что смогу обойтись без этого. Я не хочу быть державным палачом. Я считаю, что вседозволенность губит и разум и душу. Я думаю, я пойду путем изменения страны через разумные и взвешенные законы.
Многие принимают такое поведение за слабость. Да и путь страны к изменению при этом может оказаться длиннее, а жертвбольше, ибо враги поймут твою слабость и перестанут тебя страшиться Тебе придется научиться разумной жестокости, архканцлер.
Ганди, мелькнула мысль, однако, изменил страну непротивлением, и Мартин Лютер Кинг Как бы совместить разум, милосердие и разумную политику, при которой жестокость нужно проявлять лишь к самым отъявленным мерзавцам? Нет ответа. Я в Средневековье, где необходимая жестокостьпуть к выживанию, в том числецелых государств.
Но как же не хочется, как же не хочется огрублять свою душу!
Я сказал, будто оправдываясь, но с внезапной твердостью:
Я убил в Лесу человека Он не мог сопротивляться. Лес помог мне. Не могу сказать, что мне было приятно это делать. И не уверен, что смогу вот так вот убить еще раз.
Великая Мать кивнула. На губах засияла улыбка.
Я знаю. Милосердие твое имя. Но милосердие может тебя погубить. Запомни, архканцлер: есть люди, которых не переделать и не вытянуть к свету. Вообще. Есть люди, живущие во зле, те, кто купается во зле, те, кто отравляет все вокруг себя. Нет греха в том, чтобы убить заведомого негодяя. Так ты проявишь милосердие к его будущим жертвам. Она вдруг протянула ко мне руку. Все чушь, не слушай старуху! Делай как тебе угодно! Ты хороший человек! Помогай, помогай, архканцлер! Ты поможешь мне выйти. Кругом старый заклятый камень! Ему тысячи лет. Я не могу выйти сама, но меня можно вывести. Так выводи же, черт! Выводи! И послушай. Внимательно послушай меня Тебе не стоит переживать о ней. Все у нее будет хорошо. И до самой смерти она будет тебе верной помощницей. И это хорошо, архканцлер. Это хорошо. Тебе же суждена другая. Да, другая, я ее вижу
Помощницей? в словах Великой Матери мне почудился скверный намек. Амара будет всего лишь моей помощницей? Другая? Какая еще другая у меня будет?
Пророчица кивнула.
Верным другом и помощницей тебе будет Амара. И не спрашивай ничего больше! Вообще не спрашивай. Можешь считать, я ничего тебе не говорила. Ее тоже можешь не спрашиватьне скажет, сейчас не скажет точно. Однако будет так, как я сказала. Но решила всеона! А теперьты отвезешь меня в Варлойн, истопишь баню, и накормишь. Ты ведь хороший человек! Знаешь, архканцлер, чего я хочу? Чего я страстно хотела все эти годы? Хлеба и свежего молока!