Дэн Абнетт - Прямое серебро стр 17.

Вы когда-нибудь были дипломатом, а, Ибрам?улыбнулся Дорден.

Однажды они пригласили меня присоединиться к Имперской дипломатической службе,ответил Гаунт,но я сказал им проваливать к фесу.

Из здания старой шерстяной фабрике доносился смех. Водитель сказал ему, что это место отведено под медпункты Имперской гвардии. Казалось странным слышать здесь смех. Он вылез из машины и вошёл в большой зал, где восемь мужчин и женщина стояли кругом, улюлюкали и посмеивались. Похоже, офицер только что рассказал действительно хорошую шутку. Четверо мужчин и женщина были медиками. Остальные, кроме офицера в фуражке, были солдатами в чёрной форме, получившими ранения.

Он прочистил горло, и смех прекратился. Все оглянулись.

Полагаю, Вы искали меня,сказал он.Я граф Йако Бусар Феп Голке.

Граф Голке был спокойным седовласым айэксегарианцем, одетым в тёмно-зелёную униформу без каких-либо украшений, кроме знаков отличия Айэксегари на воротнике и погонах. На шее у него висела золотая медаль с аквилой. Он шёл, слегка прихрамывая, ещё Гаунт заметил, что его аккуратно подстриженная седая борода отращивалась отчасти для того, чтобы скрыть шрамы от ожогов на щеке и шее. Он представился начальником штаба и уполномоченным по взаимодействию.

Они вместе прошли через двор, примыкавший к фабрике.

Мы с Вами уже знакомы,начал Гаунт.Мимоходом. Я был одним из имперских офицеров, представленных Вам той ночью во дворце Верховного Сезара.

Я так и думал,ответил Голке.Признаюсь, в ту ночь я был весьма не собран. Простите мою рассеянность. Неожиданное известие о прибытии Имперцев, моё неожиданное награждениеОн похлопал по медали с золотым орлом. Но Гаунт знал: Голке умолчал о том, что его к тому же недавно лишили должности. Той ночью закончился четырёхлетний срок пребывания графа на посту верховного главнокомандующего силами Альянса Айэкса. «Какой удар по его гордости,подумал Гаунт.Ещё один слегка напыщенный генерал-аристократ, получивший звание благодаря благородной крови, а не командным заслугам, теперь уволился с должности, чтобы уступить место новичку». Гаунт ожидал увидеть горечь и обиду. Но был удивлён, когда не обнаружил ничего подобного. Голке не проявлял ничего, кроме усталости и разочарования.

Моя новая роль,продолжил Голке, прислонившись к столбу ворот, чтобы ноге было легче,насколько я понимаю, должна облегчить сотрудничество Имперской экспедиции с Альянсом. Всё это довольно звучит очень обтекаемо и лишено конкретики Впрочем, я должен Вас поблагодарить.

За что?

За то, что предоставили мне возможность заняться чем-то достойным, полковник-комиссар. Чем-то кроме бесполезных приветственных вечеринок и рукопожатий. Кстати, Вы изрядно сконфузили Редьяка Анкре.

Могу я говорить прямо?

Голке махнул рукой.Полковник Анкре продемонстрировал мне поразительное незнание современных методов ведения войны. Он зашорен, цепляется за устаревшие и изжившие себя принципы и стратегии. В самом деле, вся эта войнаГаунт замолчал.

Продолжайте, полковник-комиссар.

Не следует, сэр. Я почти не знаю Вас, и я не считаю, что это мое делокритиковать войну Вашей страны.

Голке улыбнулся. Это была довольно обаятельная улыбка, даже несмотря на то, что уголок его рта, задетый шрамом, отказывался сгибаться.Полковник-комиссар Гаунт, мне было двадцать девять лет, когда началась эта кровопролитная война. Я служил офицером пехоты на передовой в течение двенадцати лет, затем перешёл в Стратегический Штаб ещё на пятнадцать, потом некоторое время на востоке, затем пять лет в качестве генерала в секторе 59, и, наконец, четыре года в качестве верховного главнокомандующего. Ни разу за всё это время я не был на сто процентов доволен тем, как Айэксегари вели эту войну. Я критиковал, возражал, использовал свое звание, чтобы попытаться внести изменения, которые, по моему мнению, были бы полезными. Это было похоже на подъём воды в гору. Так что давайте договоримся: говорите прямо и только то, что думаете.

Если я обижусь, что ж, каждый останется при своём.

Гаунт кивнул.Тогда я бы сказал, что эта война завершилась бы более тридцати лет назад, если бы Альянс хоть на мгновение пересмотрел свою военную философию. Вы сражаетесь так, словно не знаете, что такое огнестрельное оружиекак во времена античности. Использование пехоты и кавалерии, зависимость от пушек, затраты живой силы. И, не сочтите за грубость, у Вас до сих пор дворянский титул даёт пропуск в командный состав.

Голке печально усмехнулся.

Есть концепция, которой мы в Гвардии придерживаемся. Тотальная война. Преследование неприятеля без учёта суверенности границ или политической структуры. Война с единственной непоколебимой цельюпобедить врага. Война, которая никогда не останавливается, но постоянно ищет новые возможности.

Верная такой концепции, Имперская гвардия одерживала победы над врагами Императора на всех театрах. Мы совершенствуемся как физически, так и морально. В интеллектуальном плане у Вас царит тот же основательный и глубокий застой, как и на линии фронта.

А Вы не стараетесь "подсластить пилюлю", верно, Гаунт?

Не тогда, когда меня просят об обратном. Послушайте, сэр, я знаю, что у Айэксегари за плечами долгая и выдающаяся историю военных успехов, но вы по-прежнему ведёте войны так же, как и ваши предки. Шадикэто не воинственное соседнее государство, которое можно одолеть на поле боя, а затем пригласить к себе для обсуждения репараций. Это рак, ползучая скверна Хаоса, которая никогда не будет следовать старым правилам. Они сокрушать вас, займут ваши земли и поглотят вас.

Я знаю.

Тогда, кажется, Вы в этом одиноки. Анкре этого не понимает. Абсолютно.

Анкрестаромоден. Он коттмаркер. Они очень хотят доказать свою ценность в Альянсе. Да что там: мы все устарели. Голке взглянул вдаль, поверх крыш Ронфорка, прищурившись, будто послеполуденный свет резал ему глаза.Так что рассказывайте всё, как есть.

Танитцы, в первую очередь, специалисты по скрытности. Они будут драться, как сволочи, на передовой, но это будет растратой их способностей впустую. Их нужно использовать не как пушечное мясо, а как острое оружие.

Звучит разумно.

Второе распределение информации. Я знаю, что очень важно защищать данные о диспозиции от глаз врага, но это же просто смешно.

Гаунт вытащил крохотную карту, которую дал ему Анкре.Я думаю, что озвучу позицию каждого имперского офицера, если скажу, что нам нужна общая перспектива. Как я смогу реализовать преимущество, которое сумею получить, если у меня нет чёткого представления о ситуации в целом?

Анкре передал мне, что Вы затребовали общие карты. Эта идея потрясла его. Наш способ ведения войны сосредоточен вокруг отдельных командиров, выполняющих назначенные им задачи, при этом вопросы общей стратегии остаются в ведении начальников штабов.

Это всё равно, что сражаться с завязанными глазами или, по крайней мере, имея лишь ограниченный обзор сквозь узкую щель.

Голке сунул руку в карман пиджака и достал информационный планшет.Копии всего, что у нас естьздесь,сказал он.Это полные сводки, которые Вы запрашивали. Но будьте осмотрительны. Анкре и генералы Альянса застрелят меня, если узнают, что я отдал их Вам.

Я буду осторожен.

Дайте мне время, и я получу одобрение Генерального штаба. Если мы сможем доказать преимущество, им будет легче это проглотить. Ваш командир, Ван Войц, тоже пока подыгрывает им. И я не уверен, что он в связи с этим страшно рад.

Я бы тоже не стал ожидать подобного,улыбнулся Гаунт.

А теперь сделайте мне одолжение. Выдвигайте свой полк к назначенным позициям. Продемонстрируйте исполнительность. Я вернусь к верховному главнокомандующему и попрошу его действовать согласно Вашим рекомендациям. День или два, максимумтри. И мы увидим результат.

Гаунт кивнул и пожал руку графу.У Вас есть возможность выиграть эту войну, сэр,сказал он.Не позволяйте Альянсу загубить её.

ГЛАВА 4. 287-311.

Шёл третий день «Призраков» на фронте. Они привыкали к распорядку: патрулирование, проверка проволочных ограждений, откачка воды, наблюдение, прогулки с вёдрами из сортиров вверх по окопам сообщения, прогулки с вёдрами для еды обратно из кухни («Клянусь, они уже не раз путали эти вёдра»,заметил как-то Роун.) Они даже почти привыкли к тому, что Корбек называл «окопной ходьбой»на полусогнутых, пригнув голову, чтобы ничего не торчало над парапетом.