В центре, напротив догоревшего ночью костра, стояли трое.
Адмирал Александр. Ничего в нём не напоминало о сражении с графомни единой царапины на заносчивом лице, невредимый, чистый и нарциссично опрятный.
Смуглый мужчина с чёрными волосами, заплетёнными в хвост, в длинном кожаном плаще и в чёрных перчатках. Новое лицо.
Между ними, в нескольких шагах, зловещей грозовой тучей возвышался сам император Владимир. Бледный, бездушный и словно бы неживой. Даже выглянувший солнечный луч меркнул, коснувшись его тёмной фигуры.
Верховного демона не интересовало происходящее. Он осматривал привязанных лошадей, холодные лежбища, неиспользованный хворост, золу и угли. В общем, внимательно изучал каждую мелочь своего местопребывания, вплоть до следов на примятой траве.
И только потом удостоил Руслана вниманием, что очень быстро переключилось на Веру.
Руслан не видел её лица. Она вышла на поляну и ни разу не оглянулась, а так и замерла на отдалённом расстоянии от императора. Лицом к лицу.
Вера.
Колкая дрожь сотрясла Руслана изнутри. Император, эта ходячая мёртвая кукла, может говорить?! Как же пуст и холоден его голос.
Слишком много глаз было обращено к ней. От такого внимания и Руслан бы впал в оцепенение. Хотя, в день его разоблачения перед всей губернией его зрительский зал был гораздо просторнее. Но здесь дело совсем другое. Никто из посетителей минувшего спектакля не держал в руках заряженных оружий или власти над всем миром.
Это поражение. И на этот раз не в битве, а в войне.
Лицо императора изменилось. Оно стало выражать первую стадию требовательного выжидания. «Море волнуется раз»
Вера прекрасно понимала, что нет никакого смысла упрямо ждать чуда. Оно не придётслишком много его противников на квадратный метр. Поколебавшись, оставив всякую надежду, она сделала первый шаг. А за ним второй и третий, и вскоре от императора и его свиты её отделяло совсем небольшое расстояние.
Она остановилась у остывшей золы и выжидающе уставилась на правителя мира, но креста из-под мантии не достала.
Император смотрел на неё какое-то время, затем поднял голову и отдал приказ солдатам:
Отставить охрану великой княжны.
Гвардейцы опустили винтовки и расступились, но далеко отходить от Руслана не стали.
Волхонский совсем перестал контролировать свой рассудок. Он всё больше и больше отделялся от него.
Вера бросила через плечо мимолётный взгляд на гвардейцев, посмотрела на Руслана, спешно отвернулась, обхватила ладонью губы и, вздрогнув, бросилась к императору.
Руслан наблюдал за ней и медленно сходил с ума. Как она может подходить к нему так близко? Она не имеет задатков труса, но элементарный инстинкт самосохранения у неё ведь есть. Зачем она это делает? Зачем бросается в объятия? Зачем прижимается лбом к груди властителя всего сущего, как вчера прижималась к плечу изгнанного графа? Неужели даже в состоянии беспомощности и страха нельзя попытаться найти поддержку среди других? Зачем кидаться к смертельному врагу, к тому, от приказа которого зависит её жизнь и её смерть? Это конец
Верховный демон не разгневался и не вознегодовал. Остался спокоен, позволил Вере обнять себя, даже положил руку на её спину, а второй стал медленно поглаживать волосы.
И к этому смелому, безрассудному поступку остались равнодушны все. Даже адмирал и незнакомый Руслану черноволосый демон смотрели на Веру и Владимира так, словно видят своего императора в объятии одинокой сироты уже не в первый раз. Ярославу они были вовсе неинтересны.
Немного присмирив колотившую её дрожь, Вера прислонилась щекой к императорской груди.
Руслан никогда не читал по губам, но теперь, даже на таком расстоянии, смог различить все слова, и даже уловить едва слышимый шёпот.
Я сделала это. Артефакт у меня.
Владимир ещё раз провёл ладонью по её волосам, коснулся губами макушки и опустил руки.
Она освободила императора, и они оба взглянули на Руслана. Всего на секунду, или чуть больше, но этого ему было достаточно, чтобы понять одну ничтожно маленькую вещь, которая прояснила до безумия многое.
В этот краткий миг перед ним предстали две пары миндалевидных небесно-голубых глаз, одинаковой формы губы, те же аккуратно изогнутые брови и выраженные аристократические скулы на бледных лицах. Даже русые волосы идентичны, только завитые локоны Веры были пышнее и казались немного короче.
Он проклял всё на свете. Всё и всех. Этот последний удар был нанесён даже не в спину, которой он долгое время стоял ко всем. На этот раз по самую рукоять холодную сталь вогнали прямо в сердце, когда он единственный раз в жизни раскинул руки и открылся другим.
Постепенно стало темнеть. Император возвёл к небу глаза, не щурясь, посмотрел, как скрывается за пушистой серой тучей солнце, кратко приказал:
Доставить в подземелье дворца.
И побрёл в глубь леса.
За ним пошёл его черноволосый приспешник, великий князь и все гвардейцы, кроме тех, что снова направили на Руслана винтовки со штыками.
Сквозь чудовищное усилие он двинулся по указанному направлению. Только не напрямую, а держась как можно ближе к лесу и как можно дальше от неё.
И всё равно, проходя мимо, не смог не заметить, как к одинокой фигуре подходит их старый приятель Александр. Видел боковым зрением, как берёт её руку и дарит галантный, полный решимости поцелуй. Видел, но не хотел больше на неё смотреть. Просто шёл прямо, и Вера осталась позади.
И всё равно не удержалсяон хотел ещё раз посмотреть ей в глаза!
Но ей не до него. Она слишком занята, слишком увлечена адмиралом. Как можно думать об обречённом на бесцеремонную казнь нищим бродяге, когда один из властителей всего сущего, импозантный красавец и полигамный самец лишает её пространственной ориентации горячим поцелуем, в котором она тонет и забывает обо всём на свете?
Руслан не хотел этого видеть. Не хотел, но из раза в раз оборачивался и ждал, когда она оторвётся от адмиральских уст и посмотрит на него. Не понимал, что хочет увидеть в её глазах. Злорадство? Самодовольство? Нет, она не такая, и он это знал. Наверняка после опьянения пылкостью любовника на её лице отразится не осознаваемое изначально чувство вины, и Руслан хотел его поймать. Каждые два-три шага он крутил головой в ожидании долгожданного зрелища.
Наконец Вера опустила голову и посмотрела на него своими затуманенными глазами, в которых ещё не сузились расширенные зрачки. То, что он хотел увидеть, проявилось в них очень быстро.
Он получил желаемое, но ему было мало. Весь свой путь Руслан видел её глаза, но уже не мог видеть то, как пристально за ней наблюдает Александр, намеренно не поворачиваясь к тому, на кого она смотрит. И то, как он опустил чуть ниже голову к её лицу и странно напрягся. Как будто учуял запах чужих уст.
Когда раскидистые деревья и спины гвардейцев скрыли Волхонского из виду, Вера взглянула на адмирала. Твёрдой рукой он потянул за повязку на её груди и скинул с плеч мантию покойной графини Волхонской. Они безмолвно обменялись друг с другом каждый своими чувствами и что-то для себя поняли, после чего адмирал согнул руку, Вера обхватила его локоть, и они пошли за остальными.
Её конь с недовольным ворчанием попятился, вытянув шею, освободил от верёвки голову и направился за хозяйкой. Несчастный Раскат остался один, намертво привязанный к суку дерева.
* * *
Уже больше часа барон Гайдаров скакал по просторным лугам, минуя лесополосы, озёра, реки и все места возможного привала Волхонского. Поиски были тщетны.
Со вчерашнего дня Степан не находил себе места, и даже долгожданное присутствие Тани не смогло его отвлечь. Барон не высказывал вслух своих переживаний и не проронил о Волхонском ни слова. Но объявленная крестьянскому народу баронесса видела, как он нервозен и молчалив и совсем не походит на того влюблённого дурака, что клялся выкупить её, с условием, что она непременно станет его женой. И плевать на мнение высшего общества.
Проснувшись с пасмурным рассветом в баринской постели, Таня застала Гайдарова в раздумьях у окна.
Стёпа.
Да куда ж он попёрся-то один?! выпалил барон, всплеснув руками. Ну о чём думает? Вляпается же, нутром чувствую, вляпается! Вот я хорош! Взял так просто и отпустил, в никуда, одного! Даже денег с собой не было, ему дать. Ох уж этот пустоголовый я!