Роман Шемякин - Сумерки веры стр 16.

26 мая 2012 года суббота 18:44

дорога на Припять, Чернобыль

Наступали сумерки. Низкое закатное солнце решительно пробивалось сквозь нависшие над сырой землей облака. Четверо мужчин, стоящие в тени грязного грузовика посреди насыпной дороги, зябко кутались в плащи, а беспощадный ветер, непонятно откуда взявшийся, так и норовил распахнуть их немудреное укрытие. За рулем здоровенного «Урала» сидел еще один и курил. Ему-то что в теплой и защищенной от непогоды кабине. В такой можно уверенно переть сквозь слабой силы аномалии так, что и не заметишь. А тут какой-то ветер. Тем не менее, те, что снаружи, активно жестикулируя, пытались как можно скорее решить вопросы и спрятаться наконец в укромное место.

- Вам еще чертовски повезло, парни, что у нас сейчас трудности со снабжением, - говорил самый крепкий из всех мужчина, одетый в добротный серый камуфляж, с приличным бронежилетом и в дорогой маске, - но дать вам за это барахло больше, чем оно стоит, мы никак не можем.

- В таком случае - начал его оппонент в грязном комбинезоне, но здоровяк его тут же осадил.

- В таком случае, почему бы нам не пришить вас на месте и не забрать то, что и так предназначалось для нас? Ответь мне. Почему я должен вообще вести с вами переговоры?

- Потому что, такие здесь правила игры.

Мужчина в сером камуфляже недовольно уставился на спутника своего собеседника. Одетый во все черное, с черной с сединой шевелюрой и черной же щетиной, он всем своим видом бросал вызов безликому сообществу Зоны. Не скрывал он и своих эмоций. На лишенном защитной маски лице светилась открытая улыбка.

- А ты, чурка, не лезь не в свое дело.ответил ему здоровяк.Здесь нормальные люди свои вопросы решают.

- Да, Али, я как-нибудь сам. Хорошо?

- Во-во, слушай, что тебе белый брат говорит. Итак, вот мои условия. Пять тысяч, и идите с миром. Это более чем приемлемая оплата.

- Нет, так не пойдет. Минимум десять.

- Десять? Ха! Цены падают! Пять минут назад было пятнадцать. Ну, вот что, я даю тебе ровно пять кусков и довожу до указанного тобой места. Решайся, когда еще придется прокатиться с шиком. Но только без этого.

Серый указал на араба.

- Он мой компаньон. Я не могу его бросить.

- А я твой клиент. Поэтому я всегда прав.

- Тогда мне придется отказаться.

- Тогда мне придется вас убить.совершенно будничным тоном парировал здоровяк.

Он и его товарищ в такой же серой форме потянулись к висящим на плече автоматам. Их противники замерли в ожидании. Шевелиться не имело смысла. Любое неверное движение могло быть истолковано как акт агрессии, и тогда стрельбы не избежать. Более того, покупатели явно собирались взять их на понт и сами не стремились к вооруженному конфликту. Однако их решимость не сулила торговцам ничего хорошего. Они, безусловно, уже проиграли либо товар, либо жизнь и тот же товар.

- Неужели ты считаешь, что мы не предусмотрели такой возможности?заговорил вдруг араб, сохраняя на лице добродушную улыбку; стоит ли говорить, что одно это способно было вывести из себя вооруженных громил.Сколько вас? Трое? А почему нас должно быть меньше? В роще за твоей спиной сидит наш человек со снайперской винтовкой. Вы ищите неприятности, а он ищет цель. Ну, что? Обсудим условия сделки?

- Ах ты черножопая мразь.выдохнул здоровяк, оглядываясь за спину.Развести нас хочешь?

- Нет, просто обменять товар на деньги. Не хочешь брать, так и скажи. А задумаешь дурное, клянусь Аллахом, ты предстанешь перед ним без ушей.

- Да пошел ты!крикнул мужчина, и в то же мгновение он и его напарник бросились в разные стороны.

Растерявшиеся сталкеры не сразу сообразили, что пришло время взяться за оружие. Заминка дала возможность их противникам занять более выгодную позицию. Тот, что здоровый, залег между задними колесами, а второй встал за двигателем. Али первым оценил ситуацию и, открыв заградительный огонь, попятился к краю дороги. Его компаньон просто упал на грязный асфальт и затарахтел автоматом. Оба они стреляли в спрятавшихся, совершенно позабыв про третьего в кабине. На их счастье, тот оказался не достаточно сообразительным. Вместо того, чтобы выйти и перестрелять нахалов, посмевших поднять руку на могучую группировку, он зачем-то завел двигатель. Сквозь оглушительные автоматные очереди и свист рикошечащих пуль на него матерился старший. Воспользовавшись сумятицей, Али перевел огонь на кабину. Стекло оказалось пуленепробиваемым. На его заляпанной грязью поверхности расцвели паутинки прямых попаданий. Водитель инстинктивно пригнулся.

Послышался крик боли. Напарник Али, схватившись за раненную ногу, свернулся клубком на дороге. Ликовавший верзила настолько обрадовался попаданию, что забыл добить свою жертву, и забыл про араба, который не преминул пустить пулю в голову наглеца. К тому времени второй боевик залез в кабину и материл водителя, чтобы он скорее уезжал. Тот, видимо, ссылаясь на отсутствие старшего, не торопился. Это дало возможность Али выползти на дорогу, приблизиться к корчившемуся в крови напарнику, сорвать с его пояса гранату и пустить ее под передний мост грузовика. После чего Али вскочил на ноги, подхватил раненного, и бросился обратно к спасительному краю дороги.

Взрыв застал их на обочине. Воздушная волна резко толкнула араба в спину, он выронил товарища и вместе с ним покатился вниз. В ушах все еще звенело, а Али уже полз наверх с твердым намерением так или иначе прикончить врага. Не впервой, еще два месяца назад он таким же способом добивал коалиционеров у себя на родине, посмевших открыто передвигаться по их дорогам. Поймали фугас. Полный грузовик солдат. Он как раз командовал атакой. Никого не оставили в живых. Живой врагопасный враг, даже раненный. А раненые порой еще опаснее. Оглушенный водитель буквально вывалился из «Урала» и тут же был сражен короткой очередью. Пассажир с разбитым в кровь лицом без сознания привалился к двери. Али закинул автомат за спину, вынул из-за пояса пистолет и выстрелом в висок добил неприятеля.

Тяжелая тишина повисла над дорогой. Тишина и тьма. На остатки солнца наползла черная туча, лишив землю последней радости уходящего дня. В молчании умершего мира каждый шаг по грязному асфальту отдавался симфонией шумов. Али медленно, продолжая держать пистолет наготове, направился к краю.

Раздался выстрел. Араб инстинктивносколько раз в него стреляли!припал к земле. За выстрелом последовал целый ряд безуспешных попыток спустить курок еще раз, но, по всей видимости, магазин был пуст.

- Эй, Вовка, ты чего дуришь?крикнул Али сверху.

Вместо ответа послышался шум упавшего на гравий автомата. Араб осторожно приподнялся на локтях, взглянул на товарища. Тот лежал, раскинувшись на склоне. Руки, ногивсе в разные стороны. Лежал и смотрел в небо. Услыхав приближающегося Али, он, не оборачиваясь, заговорил:

- Ну и придурок же ты, мусульманин. Чего ты им про засаду запел? Смотри, что теперь вышло. Как мне дальше-то быть?

Со стороны леса послышался шорох, но тут же прекратился. Али опустил пистолет и вплотную приблизился к Вовке.

- Ты чего в меня стреляешь?

Мужчина нерадостно усмехнулся.

- Потому что убить тебя хотел, придурка. Вот чего.

- Это ты зря. Я тебе сейчас нужен. Посмотри на свою ногу.

Та действительно была в ужасном состоянии. Пуля угодила в голень под острым углом в верхней части икры и, влекомая немалой кинетической энергией, описала в мягких тканях замысловатую траекторию, выйдя в области пятки. Берец грязного ботинка оказался изодран и окровавлен, однако, только благодаря ему, стопа по-прежнему находилась на месте, а не свисала бесполезным куском мяса. Рядом валялся красный колпачок шприц-тюбика с обезболивающим, сам шприц, подрагивая в такт конвульсиям раненой конечности, торчал в бедре. Пока Али разбирался с теми наверху, напарник успел сымпровизировать простейший жгут из брючного ремня.

Вовка приподнялся, взглянул на рану и со стоном повалился назад.