Жазэль от потрясения не могла пошевелиться. Челюсть отвисла, глаза были готовы покинуть ее побледневшее лицо. Охранник? Единство его подери! Сын Азаниэля? Мир перевернулся. А потом отряхнулся и еще раз перевернулся. Стоп. С чего она взяла, что это Азаниэль? Просто какая-то мелкая сошка на побегушках у великого полководца.
Меня зовут Азаниэль. Теперь вы в моем подчинении.
Максуд сидел в кабинете. Стол, два стула, шкаф, зеркало. Неброская картина, которая раньше висела на стене, отсутствовала. Наверное, девушка забрала ее домой. Уже было за полдень. Солнце повернулось так, что почти весь кабинет был во власти его палящих лучей. Поэтому Максуд сидел у самой стены. Не на стуле, на полу. Так было удобней и можно было опереться о холодную стену в этом душном помещении. Снаружи за дверью стояли два солдата. Иногда он слышал их приглушенные голоса. Конечно, он не был пленником, но и отпускать его никто не собирался. Азаниэля можно было понять.
Последние дни выдались тяжелыми. Поход в крепость, схватка с разбойниками, потом с вереей, полученные ранения Только последние полдня он чувствовал себя более-менее нормально. Только сегодня он мог позволить себе подумать о разных вещах. Например, о том украшении с черными камнями. Рад он был, что оно нашлось? Конечно, нет. Доволен он был тем, что оно у Сандрин? Нет, нет и еще раз нет. Но это было намного лучше, чем если бы его нашла другая сторона. Смешанные чувства. Немного облегчения, немного разочарования, немного тревоги. Даже чуть-чуть страха. Подвеску он не боялся. Тогда чем был вызван страх? Наверное, последствиями. Теми, которые ждали этих человеков и его самого. С одной стороны, хорошо, что эта штука у них. С другой стороныплохо, что она вообще объявилась. И это «плохо» сильнее того «хорошо». Но, если бы такое оружие было у врагов, было бы еще «хуже». И это «хуже» было бы намного хуже и «плохо» и «хорошо» вместе взятых. Свод Единства, до чего же все запутано. Почему нет простых решений? Почему даже простых мыслей нет? Нет черного и нет белого. Есть миллион оттенков белого и десять миллионов оттенков черного. Зачем были даны муки выбора? Можно загнать себя в могилу только одними рассуждениями. Максуд тяжело вздохнул и закрыл глаза. Сколько он не думал над темой подвески Сандрин, так и не смог прийти к конкретной оценке ситуации. Так и не смог прийти к тому, что же ему делать дальше. Хотя, проблема дальнейшей его судьбы была поглубже. Наверное, подвеска сыграет свою роль, но Максуд еще не был в этом уверен. Он ни в чем не был уверен. Воин отогнал от себя эти размышления.
Сандрин и Эйр. Две женщины, которые спасли ему жизнь. Что будет с ними? Формально, он уже свой долг отдал. Эйр он спас в бойне с гравалионами, пусть и косвенно. А вот Сандрин спасла его дважды. Перед ней еще за ним числится должок. Но стоит ли ей помогать, учитывая новое обстоятельствоподвеску? Если ты что-то должен человеку, а потом узнаешь о нем что-то такое, что тебя от него воротит, то должен ли ты смотреть на свой долг в свете этих новых обстоятельств или все равно должен отдать долг? Если ты обещал помочь человеку, а потом он убивает ребенка у тебя на глазах, то как ты должен поступить? Ведь ты обещал ему помочь. Ты ему должен и ничто не отменит этого факта. Но человек перестал заслуживать того, чтобы отдать ему долг. По твоему мнению. Повлияет ли это на то, что уже было в прошлом? И если бы этот человек знал, что ты изменишь свое мнение, стал бы он тебе помогать раньше? Максуд покачал головой, надеясь стряхнуть с себя цепочку размышлений, которая, превратившись в цепи, сковала его по рукам и ногам. А еще эта Жазэлизэ. Пусть она для него ничего не сделала, но она ему нравилась. Из того, что он слышал о схватке в подвале крепостиона именно тот человек, который заслуживает на спасение. И что же ему делать? Остаться здесь и наблюдать за ними или предоставить их самим себе? Максуд энергично протер лицо рукой, отгоняя все мысли прочь. Шумно выдохнул. Как же плохо, что нельзя не думать ни о чем. Он попытался сконцентрироваться на чем-то отдаленном и нейтральном, но раз за разом возвращался в сюда и в теперь.
А как быть с той девушкой в рамке? Он даже имени ее не знал. Кто она такая? Как связь с ней отразится на нем? Как она смогла уберечь его от смерти в бою с вереей? Какие у нее мотивы и зачем она в этом мире? Максуд вспоминал детали разговора с ней и не мог ничего понять. Нравилось ему одноон не испытывал негативных эмоций, думая о ней. Нет, не те эмоции, которые она вызывала, называя его осломордым или открыто грубя. Более глубинные. Такие, которые похожи на предчувствия. Максуд не ощущал никакой опасности, связанной с ней. Но сколько раз он ошибался. Еще одна неопределенность. Но и этавсего лишь мелкая горсть песка в большущей куче, которую собой представляла одна главная неопределенность. Всего лишь еще один поток мыслей, который уводит от раздумий на главную тему. К главной теме Максуд возвращался и возвращался. И каждый раз уводил свои мысли в другом направлении. И каждый раз возвращался. Вот и сейчас, раздумья по этому поводу начали его одолевать. Подвеска, Эйр, девушка в рамке? Нет, о них уже не было сил думать. Здесь и сейчас. Нужно думать о том, что происходит прямо здесь и прямо сейчас.
Максуд осмотрелся. Он давно приметил, что окно с решетками, путей отхода нет. Оружия у него нет. Вряд ли оно понадобится, но сила привычки заставляла рассматривать все варианты. И этот ему не нравился. Этот кабинетмаленькая тюрьма. Неудивительно, что Жазэлизэ часто казалась недовольной. Сколько он уже здесь находится? Пару часов точно. Уже бы пора успеть допросить остальных. Азаниэль поступил правильносразу же всех разделил, распределил по отдельным кабинетам с охраной и вызывал к себе каждого по очереди. Максуда берег на потом. Прежде, чем говорить с ним, ему надо было как-можно больше узнать, чтобы все сведения сложить в картину у себя в голове. Он вел себя сдержанно, не агрессивно, давая понять, что все мы по одну сторону стены. Но так ли это было на самом деле? Какие цели преследует Азаниэль, Максуд не знал. Не знаешь о мотивах человекатрудно предугадать его действия. Что он вообще был за человек? Прославленный военачальник, талантливый полководец. Знавал Максуд пару таких талантов, которые чужие заслуги приписывали себе. Поэтому эти словавсего лишь слова, пока Максуд не удостоверится в их правдивости. Поглотитель Аста? Об этом он вообще ничего не знал. А вот то, что он, в чем Максуд был абсолютно уверен, попал в ловушку вместе со всей своей армией, не делало ему чести.
Привет, осломордый! раздался до боли знакомый голос.
Максуд повертел головой влево и вправо.
Я сверху.
Он задрал голову. Она была в своей рамке под потолком, как раз над ним. И довольно улыбалась.
Это я специально, чтобы тебе было неудобно на меня смотреть. очень довольным тоном прощебетала девушка.
Тогда Максуд немного передвинулся и лег на спину, так, чтобы его глаза смотрели прямо на нее без всяких усилий. Девушка опустила голову и смотрела на него из-под лба, губы сложила тоненькой линией.
Пф. у Максуда непроизвольно вырвался короткий хохот.
Она подняла голову. Искорки заблестели в ее глазах. Выпятила вперед подбородок. Сейчас скажет гадость.
У меня для тебя подарок. игривым голосом сообщила она.
Девушка спустилась и разместила свою рамку на столе. Максуду пришлось сесть. Он снова оперся о холодную стену.
Знаешь я долго о тебе думала. она смущенно опустила голову и поджала губы. Ну, о том, что ты за человек. Я ведь, хоть и немного, но начала тебя узнавать. Ты так храбро сражался с тем монстром. Ты был ранен, тебе сильно досталось. А я только и делала, что тебе грубила. Возможно, я в тебе чуточку ошиблась. Недооценила тебя.
Она виновато склонила голову набок. Максуд пока не мог понять к чему она клонит. Но ее виноватый тон ему нравился.
В общем, я тут сложила все, что о тебе знаю и она вздохнула. и нарисовала тебя таким, каким я тебя вижу.
Девушка в рамке выпрямилась, потянулась руками вниз под нижнюю рамку и достала оттуда большой рисунок, с нее саму размером. Там была изображена голова осла в мельчайших подробностях, даже шерсть на одной щеке немного попадала в глаз и, наверное, страшно мешала голове. Тело было нарисовано одной вертикальной риской. Руки еще двумя горизонтальными. Ноги не поместились на рисунке.