- Хочу сказать, что он порой сидит неподвижно, ничего не делая, а когда я что-нибудь у него спрашиваю, он заявляет, что думает и очень занят. Но ведь он же всего-навсего сидит!..
Переоценил я излома.
- Он не просто сидит, а размышляет.
- Мысли есть нечто нематериальное и, соответственно, не имеющее ценности.
- Не все материальное имеет ценность, и не все нематериальное ее не имеет, Гораций.
- Тогда какова ценность мысли?
- Если она умная, то стоит поведать о ней остальным.
- Каков критерий умной мысли?
Я на мгновение растерялся, но ответил:
- Если есть вероятность, что она кому-то поможет, то она умная.
- В таком случае она не имеет ровно никакой ценности до того момента, пока не поможет кому-либо.
- Главное, что она может помочь.
- Я этого не понимаю.
- Это не так просто.
- Доктор рассказывал мне про одну умную мысль, кажется, русского полководца, которая за время существования, передаваясь устным путем, потеряла свое изначальное звучание и вместе с этим свою ценность.
- Умные мысли нужно записывать. Бумага сохранит их лучше, нежели человеческая память.
- То есть все, что написано на бумаге, имеет ценность?
- Я этого не говорил.
- Хорошо. Стругацкиеимеют?
- Да.
- Почему?
- Потому что в их книгах есть смысл.
- Какой смысл в том отрывке про выговор?
- Смысл не в нем, а в книге целиком.
- То есть если из книги убрать несколько предложений, она не потеряет смысл?
- Не обязательно.
- Почему?
Общаться с Горацием становилось все сложнее. Мои мозги были близки к состоянию кипения но это было также и интересно.
- Потому что не всякая книга имеет смысл. Или их может быть несколько.
- Зачем печатать бессмысленную книгу?
- Ради денег.
- Разве кто-то будет ее покупать?
- Кто-тобудет.
- Зачем же?
- Есть те, кому лень думать над книгами.
- Зачем им тогда читать?
- Чтобы убить время.
- Время невозможно убить.
- Это просто выражение. Означает «чтобы время пролетело быстрее и незаметнее». Короче, чтобы чем-то заняться.
- Можно ничего делать, если лень думать.
- Это скучноничего не делать.
- А читать бессмысленную книгу не скучно?
- Ее читают не из интереса, а чтобы занять себя чем-нибудь.
- То есть при прочтении все равно скучно?
- Нет
- Но ее же читают без интереса!
- Лишь бы что-то делать.
- Зачем делать то, что заведомо не имеет смысла?
- Я же сказал, бывает скучно
- Людистранные, - покачал головой Гораций.
- Тебе не бывает скучно?
- Когда я жил инстинктивно, мне никогда не было скучно. После того, как Доктор взял меня к себе, - иногда бывает.
- Ты жалеешь о знакомстве с Доктором?
- Нет. У него всегда можно найти осмысленное занятие. Когда мне скучно, я иду смотреть телевизор. Или готовлю что-нибудь для Доктора. Или играю на компьютере.
- Серьезно?
- Да, это порой сложно, я даже однажды раздавил своей левой рукой клавиатуру. Но Доктор не обиделся.
- И во что же ты играешь?
- Доктор включает мне игры, где надо кого-то убивать. После них у меня пропадает инстинктивная потребность в охоте, и мне легче быть похожим на вас.
Компьютерлекарство от всех проблем? Дела-а
- А какого мнения Доктор о твоей готовке?
- Он подарил мне кулинарную книгу.
Ну, это-то уж точно самоирония.
- Полагаю, фильмы ты тоже выбираешь такие, где есть убийства?
- Какой интерес смотреть на то, как убивают других?
- А на компьютере? Ты ведь, по большому счету, точно также смотришь.
- Да, но там хотя бы есть ощущение причастности. Все-таки ты управляешь героем игры
- О, я смотрю, ты подружился с Горацием, Феникс? - в столовую вошел Доктор.
- Тебя так зовут?спросил излом.
Я кивнул обоим.
- И как тебе беседа со сталкером, Гораций?
- Я узнал много нового.
- Это хорошо.
- Я надеюсь.
- Можешь быть уверен, - Доктор снова собрался уходить и уже потянул дверь на себя, как вдруг остановился: - Феникс, нога твоего приятеля уже намного лучше, и я полагаю, что медицинская помощь более не требуется. Однако я бы посоветовал вам задержаться до завтра, потому что на рассвете будет выброс. Так, Гораций?
- Так, - подтвердил излом.
- Рановато, не находите?удивился я.
- Зона растет, - пожал плечами Доктор и удалился по своим делам.
- Нехорошо - пробормотал я.
- Феникс, а почему все сталкеры берут себе клички?осведомился Гораций.
- Потому что сталкерство само по себе противозаконно, и хотя государство смотрит на это явление сквозь пальцы, конспирация все же не помешает
5. Ловись, рыбка
Как и предсказывал Гораций, долбануло на рассвете. Я проснулся затемно от жуткого зуда в кончиках пальцев. Подобный бывает, если долго подержать руки на морозе, а потом сунуть в горячую воду, и у меня он всегда начинался за полчаса до выброса. Ужасно хотелось пить. Я встал, включил свет, оделся и пошел на кухню. Там я обнаружил Фотографа.
- Доброе утро, - усмехнувшись, поприветствовал я его.
- Не спится?спросил он, отхлебывая из кружки. Тоже, значит, жажда замучила.
- Нет. Выброс скоро.
- Ага, Доктор меня предупредил.
- И мне, что ли, налей, - я показал на кружку, которую он держал в руках.
- Это вода, - на всякий случай предупредил Фотограф.
- А я, что ли, спирту требую?..
Он пожал плечами, достал из шкафа еще одну кружку и плеснул туда воды из чайника. Ну, оно и правильноуж в Зоне-то точно нужно воду кипятить.
- Благодарю, - сказал я и залпом опустошил кружку.
- Угу, - глухо отозвался Фотограф.
- Вспомнил чего-нибудь?поинтересовался я.
- Так, отрывочно.
- Ничего важного?
- Не знаю, может, и важное. Просто какие-то не связанные между собой кусочки, которые не дают общей картины происходящего.
- А как оно вообще, без памяти-то жить?
- Будто хорошенько отдохнул.
- То есть?
- Все из головы вылетело.
Тряхнуло.
Подземный это был толчок, воздушный или еще какойоткуда мне знать? Но это был еще не выброс, всего лишь его преддверие. Секундное сотрясение.
- Так, начинается, - мотнул головой Фотограф.
- Это еще не выброс, - сказал я.
- Да я не о том - он медленно сел на ближайший стул.
- Эй, ты опять, что ли?
А в ответтишина. Просто замечательно!.. Фотограф, кажется, опять решил потренировать память. Ну, флаг ему в руки. И барабан на шею, ага.
Я постоял, изучая свою кружку. На всей посуде Доктора были разнообразные рисунки, но ни одного осмысленного. Одни абстракции. Вот мне попалась геометрическаяяркие квадраты, круги, треугольники. Решив, что у Доктора воды достаточно, а мне предстоит трудный день, я выпил еще одну кружку.
Вот с чего бы в Зоне нехватка воды? Не патронов, не оружия, не одежды, не провиантаводы! Где, черт возьми, логика? Хотя действительно, какая логика в Зоне?
На горизонте забрезжило солнце. А вот и рассвет Опять тряхнуло. Все, на третий раз обычно сам выброс случается.
Главное правило сталкера: проснулсяпозавтракай. Если есть возможность. Насчет главенства я, конечно, преувеличил, но поесть действительно важно. Потом шанс может и не выпасть. Более того, может, придется и не спать. Так что еще одно правиловысыпайся как следует. Опять же, по возможности.
Я не выспалсязуд в пальцах, даи не был голоден. Тоже побочный эффект выбросаотсутствие аппетита. Вот сейчас жахнет, и сразу захочется перекусить. Приготовить, что ли, заранее? Да ну, все из рук валится.
И тут долбануло. Довольно мощно, кстати, но внеплановые выбросы всегда отличались удвоенным эффектом. Пространство внутри Периметра заходило ходуном. Я держался за край стола и ждал, пока катаклизм снаружи затихнет.
Что такое выброс? Ученые делали попытки научно обосновать это явление, но сошлись лишь в одном: этоаномалия. Невиданного масштаба и неясного происхождения. Хотя с последним я бы поспорил. По-моему, это лишь метод Зоны управления своими владениями. Ах да, Доктор мне уже промыл мозги по этому поводу Как бы там ни было, во время выброса погибает любое живое существо, оказавшееся в пределах Зоны. Но чтобы переждать его, достаточно просто найти укрытие, желательно подземное, но и какой-нибудь домик сгодится. А снаружи в это время происходит что-то страшное. Потоки аномальной (а она бывает аномальной?) энергии вырываются из ЧАЭС и несутся в сторону Периметра, порой расширяя Зону на несколько сантиметров. Когда выброс заканчивается, а происходит это в среднем спустя три часа после начала, то старые, уже обнаруженные большинством сталкеров аномалии исчезают, и в других местах появляются новые. А из центра Зоны, с пресловутой станции, толпами бегут мутанты, даже не трогая друг друга. Первый час после выброса они будут крайне миролюбивыми, а потом что-то переключится в их уродливых головах. И самое главное: как только земля перестает трястись, нужно хватать специальные контейнерыпобольше, побольше!и бегом куда-нибудь на Милитари. Артефактов будет немерено.
Интересно, что, вроде бы, происходит форменное землетрясение, но после окончания выброса вещи лежат на своих местах. Хотя, по логике вещей, все должно быть разгромлено. Ан неттакое ощущение, что вся эта встряска существует лишь для человека. Думаю, выброс действует не на окружающую территорию, а на подсознание.
Грохотало неслабо. Я немного отодвинул занавеску и посмотрел в окно. Небо побагровело, деревья и трава накренились вправо, словно снаружи дул жуткий ветер. Хотя, наверное, так оно и было. Но в любом случае выйти на улицу, чтобы проверить свое предположение, меня не тянуло. От оказавшихся под открытым небом во время выброса обычно даже следов не оставалось.
Очухался Фотограф. Разумеется, он почувствовал, кхм, вибрацию под ногами. Дрожь земли, в общем
- Чего
- Выброс, - пояснил я и кивком указал в сторону окна, предлагая ему понаблюдать за феерией красок снаружи.
- Что там?
- Выброс, - снова сказал я.
- Ну, - махнул рукой Фотограф.
- Как знаешь, - пожал я плечами.Когда закончится, я уйду. Ты со мной?
- Куда ж я денусь?
- Не знаю. Может, у Доктора останешься.
- Я же хочу вспомнить
Я кивнул. Спустя три часа выброс стих.
Я тут же метнулся к холодильнику и изобрел-таки велосипед. Трехэтажный, то есть, бутерброд. Два раза. Фотограф тоже немного поколдовал над продуктами и, вроде, поел. Вот и славненько.
- Собирайся, выдвигаемся, - сказал я.
- А мне собираться-тофотоаппарат только взять.
- Значит, хватай фотоаппарат.
Я сбегал в комнату, в которой спалвсе же язык не поворачивался назвать ее собственной, - и прервал заслуженный отпуск своего потрепанного рюкзака в углу. Когда я вышел в прихожую, там уже ждали Доктор с Горацием.
- Вы уже уходите?вроде бы пытаясь изобразить печаль, но не испытывая ее на самом деле, спросил Доктор.
- Уходим. Благодарю за гостеприимство.
- Не так уж много у меня гостей, чтобы пренебрегать ими, - а это, кажется, он уже искренне. Гораций, ты не хочешь что-нибудь сказать нашему другу?
- Да. Феникс, было очень интересно пообщаться с тобой, - смущенно проговорил излом и протянул мне правую, человеческую руку.
- Может, встретимся еще, - я пожал ее.
- Очень на это надеюсь.
В прихожую вышел Фотограф. Он окинул взглядом уже присутствующих здесь и поинтересовался у меня:
- Ну что, идем?
- Да, - отозвался я, перекинув ремень «Абакана» через плечо, и решительно открыл дверь.До свидания, Доктор. Пока, Гораций, - добавил я.
- Будьте здоровы, - невпопад сказал Фотограф. Или это юмор такой тонкий?..
- Удачи, - коротко ответил Доктор.
- Пока, Феникс, - всхлипнул излом.
Однако ж.
Мы с Фотографом спустились с крыльца по небольшой лестнице и вновь оказались на влажноватой земле Болота. Вдохнув свежий, как после дождя, воздух, я посмотрел на карту Доктора и, уточнив у компаса курс, пошагал на северо-запад. Фотографу я при этом наказал не отвлекаться:
- Иди пока за мной. По сторонам особо не глазей.
- Есть по сторонам не глазеть!
Ему бы все шутить Расслабился, пока у Доктора отдыхал. Ладно, скоро втянется. На Болоте-то, чай, не угодит в какую-нибудь дрянь, все просматривается. Тем более вон, нога. Наученный уже.
Первая вешкаПруд. Что за Пруд? Доктор в скобочках рваным почерком приписал следующее: «большая лужа, по берегам лежат камни». Ну, то есть, объяснение для особо, блин, одаренных. Единственного профессионального врача в Зоне порой пробивает на подробные комментарии для чайников. Ладно, лужа так лужа, не суть важно.
Пока мы шли, Фотограф начал напевать какую-то мелодию.
- Прекращай, - осадил я его.
- Чего?
- Песни петь. Не на пьянке.
Темп шага я выбрал достаточно быстрый, но не настолько, чтобы быстро устать. В общем-то, очевидно.
- Чего вспоминал-то?решил спросить я.
- Смотря когда.
- Во время выброса. Вроде ж ничего не случилось, да и не фоткал ты
- Да я сам не знаю, с чего это вдруг. Причем воспоминание с кухней никак не связано.
- Расскажешь?
- Ну нет.
- Понятно.
А чего я буду докапываться до него? Не хочет рассказыватьнаверное, есть тому причина. Например: «слишком личное». Или «ничего интересного». Или Да ну, мало ли
- Фотограф, пожалуйста, держись подальше от бочагов, - попросил я, нажав на слово «пожалуйста», когда этот амнезийный прошествовал в опасной близости от ультрамариновой водицы.
В бочаги я никогда не заглядывал, только руку один раз опустил, но, мне кажется, где-то там, на глубине, водятся тысячи маленьких Капов. Я усмехнулся, вспомнив, как Кап показал мне известный жест, не имея рук и тем более пальцев. Фотограф сзади, наверное, посмотрел на меня как на придуркачему здесь усмехаться? А вообще-то нет, думаю, не посмотрел. Он, во-первых, сейчас краснеет там по поводу бочагов, а во-вторых, сам-то еще тот приколист.
Я ведь, помнится, начинал тоже с юморком. Пришел в Зону навеселе, всё анекдотики у костра травил. Первое время даже Юмористом называли. Потом, когда человека убил впервые, посерьезнел. Заметили сталкеры, что мне везет часто, и я какой-то чуть ли не неубиваемый (однажды по глупости даже в трамплин вперсяполетал знатно, но жив остался), один сгоряча выдал «Феникс», ну и прилипло. Так теперь и хожу чудо-птицей. Наверное, должно быть приятно? А с чего бы, если пресловутое «бессмертие» - вовсе не из-за особых каких-нибудь талантов? И почему мне везет?..