Валентина Петровна, удобно расположившись на своей кровати, щелкала семечки и шелуху выплевывала прямо на пол. На стене за ее спиной мерцала ярко-синим светом ледяная корка.
Эпидемия на втором этаже достигла таких масштабов, заговорила двухметровая женщина-монстр и стряхнула с рук шелуху, что бороться с ней, как со стихией, становилось бессмысленно. Она пожирала жизни людей, как некоторые из вас пожирают орешки за бутылочкой темного пива.
Вика не выдержала и подняла вверх руку, как послушная школьница.
Минуточку, можно вопрос?
Валентина Петровна тяжело вздохнула.
Давай, деточка, задавай.
Почему на картинке все круги не замкнуты и один больше другого, а эллипсы пересекаются между собой?
Все очень просто, попробуй смотреть только на круги или только на эллипсы, спокойно объяснила Валентина Петровна. И не забывай, что здесь можно применить уравнение восьмого порядка.
Вика свела глаза в одну точку и радостно улыбнулась.
Спасибо я поняла! заверещала она. Блин, неужели все так просто?
Валентина Петровна кивнула и продолжила свой рассказ:
Врачи, казалось бы, все предприняли, чтобы чума не вышла за пределы отделения. Но один из санитаров, воспользовавшись дружбой медсестры с третьего этажа, спрятался от своих обязанностей в хирургии под видом больного этого отделения, заняв одну из пустующих кроватей.
Валентина Петровна громко высморкалась в больничное полотенце и обвела серьезным взглядом всех больных шестнадцатой палаты.
И ровно через три часа именно в этой палате появился первый больной за пределами терапии, зараженный африканской чумой, закончила она.
Шмыгнув заложенным носом, Чеславовна тоже обратилась к рассказчице:
Валентина Петровна, мне не понятно правило Агиеса И ещечто такое «первое колебание»?
Хм Правило Агиеса говорит о том, что чрезмерно мощный поток информации приводит к нарушению мозговой деятельности, пояснила усталым голосом Валентина Петровна. Из-за этого включается естественная защита мозга, в результате которой объект перестает адекватно принимать любую, даже очень простую, информацию.
Чеславовна нетерпеливо махнула рукой.
Это мне понятно. А вот дальше
А дальше, если простыми словами, нужна сильнейшая встряска, нужен шок, чтобы естественная защита прорвалась. Этот удар и называется первым колебанием.
Валентина Петровна, что там дальше было с этой чумой? поинтересовалась Василиса. Неужели никто ее так и не смог остановить?
Не спеши, умница моя, заявила рассказчица, сейчас все узнаешь. Давайте только подождем Вику и Чеславовну, что-то они отстают с усвоением материала.
5
На первом этаже в вестибюле, где произошла страшная трагедия, стало тихо. Опустели скамейки и стулья. Остались эхо и Игоревич.
Пожилой мужчина притащил откуда-то строительную тачку и уселся на полу возле большой кучи человеческого фарша, в котором были перемешаны головы, руки и ноги людей. Воздух в помещении заполнился запахом свежего сырого мяса«человечиной». Чем-то вонючим, непривычно сладким и чересчур пряным.
Вокруг, казалось, все стихло. Состояние у Игоревича было приглушенное, муторноебудто его контузило. Ему было плохо и душевно, и физически. Игоревич голыми руками вытянул из кучи несколько распиленных кусков человеческого тела и сложил их в тачку. Затем достал головуона была вся в крови. Он посмотрел на нее: глаза открыты, в них остался страх, охвативший человека перед смертью.
Игоревич тяжело вздохнул. Он грязными пальцами закрыл глаза покойному, бросил голову в строительную тачку и вновь опустил руки в кровавое месиво.
Эй, что ты делаешь?! закричал кто-то.
Игоревич кинул кусок мяса, с одеждой и костями вперемешку, в тачку. Потом оглянулся и увидел, что к нему со стороны левого крыла вестибюля приближаются Николаич и Рыжов.
Я собираюсь похоронить их в одной общей могиле, ответил он.
Николаич и Рыжов подошли к нему вплотную. Рыжов весь съежился от жуткого зрелища. Он посмотрел на испачканные в крови руки Игоревича широко раскрытыми глазами и проглотил ком, подступивший к горлу.
Думаешь, будет правильно? засомневался Николаич.
Бледный Рыжов бросил взгляд на удивительно спокойного Николаича и резко отвернулся.
Правильно, сказал он, подавляя рвоту. Не здесь же все это оставлять!
Давай тогда поможем, что ли, предложил начальник отдела технического обслуживания.
К горлу Рыжова поступил ком, еще больше предыдущего, и он еле его проглотил.
А без меня не справитесь?
Я от помощи не откажусь, пробормотал Игоревич и продолжил кидать распиленные куски человеческих тел в строительную тачку. Только если со мной вдруг что не так опять станет, вы меня сразу же убейте.
Николаич сел на корточки и взглянул в наполненные болью глаза Игоревича. Тот сразу же отвернулся.
А что может стать не так? осторожно спросил Николаич.
Сейчас это не важно. Когда станет, вы сразу поймете.
Николаич надел резиновые перчатки и опустил руки в кровавую жижу. От нее пошло теплое испарение. Николаич вытащил из кучи руку с золотым кольцом и уставился на нее.
Я даже представить себе не мог, что мне придется в жизни вот так вот копошиться в «свежепорубленных» человеческих костях и мясе, произнес он и швырнул руку в тачку.
Но зато я вижу, что ты по этому поводу особо не расстраиваешься, сказал Рыжов, пытаясь успокоить прыгающий до горла желудок. Тебе что отпиленные руки, что отпиленные доски складыватьодно и то же!
Рыжов взялся за ручки тачки.
Куда везти? спросил он.
Игоревич поднял голову и окровавленными пальцами почесал нос.
Выйдешь во двор и найдешь яму, туда все это и скидывай.
Рыжов посмотрел в сторону выхода. К нему двигались в защитных костюмах два санитара: Морковин и Бобров. Они на носилках несли покойника с распертым животом, прикрытым черным пледом. Из-под пледа на землю высыпались бело-розовые червячки, похожие на опарышей.
Рыжов кивнул и сразу же за санитарами вышел во двор больницы. Он с рабочей тачкой остановился на крыльце и взглянул на непривычную картину. Ярко-синяя блестящая пленка покрывала всю землю, окружающую больницу и только метров шесть не доходила до ступенек, ведущих ко входу.
Спаси и сохрани меня, Господи, прошептал он. Дай понять моему разуму, что происходит вокруг меня. Может быть, я попал в ад и об этом еще не знаю?
В это время санитары подошли к ледяной пленке и на счет «три» выкинули с носилок покойника. Сразу же от ледяной поверхности взвились к верху языки пламени, и труп за считанные секунды сгорел без остатков.
Рыжов скатил по ступенькам тачку и двинулся с ней к вырытой яме. Санитары подняли в знак приветствия руки. Рыжов кивнул в ответ. Морковин отстегнул верх защитного костюма. Бобров сделал тоже самое.
У меня порядком сдают нервы, заныл Морковин. Я скоро просто сорвусь. Нахрена мы их всех таскаем? Какой в этом смысл?
Тебе ж объяснили, в чем смысл! рявкнул в ответ Бобров.
Рыжов опрокинул тачку в яму и подошел к Морковину и Боброву.
Это все-таки правда, что в терапииэпидемия? спросил он.
Правда, ответил Бобров. Люди мрут, как мухи.
Морковин сплюнул скопившуюся во рту гадкую слюну и обратился к Боброву:
Я, Степан, наверное, еще разок схожуи пас, больше в отделение не вернусь.
Может, моя помощь нужна? поинтересовался Рыжов.
Морковин покрутил пальцем у виска.
Ты даже не суйся туда, дурачок. Помочь ты там точно никому уже не сможешь. А вот себя, скорее всего, загубишь. Правильно я говорю, Степан?
Не лезь туда, Рыжов, там тебя ждет верная смерть, подтвердил Бобров.
Ясно, мужики, мне дважды повторять не надо.
6
Раздался шум и гам, и в вестибюле первого этажа появился отряд Сергея Ветрова. В него входили: Артем, Полина, Оля, Капрон, Макето, дядя Ваня, Шурик, Жуков, Психоза, Рыбин, Мария, Кристина, Тамара. Это были во многом совершенно разные люди, но их объединила борьба с неизвестной им напастью. Не назвать хотя бы одно из перечисленных имен было бы подлостью. Бойцы выглядели уставшими, но довольными. В руках они держали согнутые в форме кочерги или клюшки железные арматуры. У Макето и Рыбина за поясом висели острые топоры, а Капрон нес на плече штыковую лопату.