Вот. Коготь.
Никто ему не ответил. Никто вообще не говорил. Один из парней взял коготь из рук Сорок Третьего.
Шестнадцатый тебя обманул. Никто не добывал когти диадемы. Он привел тебя сюда, чтобы мы посмеялись.
Теперь пришла очередь удивляться Сорок Третьему. Мальчик стоял, как громом пораженный. Всего миг. В другой он набросился на Шестнадцатого, молотя кулаками. Старшие парни не спешили их разнимать. Только когда Шестнадцатый завизжал и заревел, один из старших мальчиков оттащил Сорок Третьего.
Ему хватит. Нам нужно возвращаться. Пойдем.
Вечером Сорок Третий уснул легко и почти сразу, как только лег в кровать. Сегодня произошло много чего хорошего. Он выходил из полиота. Теперь мальчик точно знал, что секретный выход существует. Возможно, в дальнейшем он ему понадобится. Теперь у него не было никаких сомнений на счет личных качеств Шестнадцатого. И это тоже было хорошо. Знать, кому нельзя доверять и с кем не стоит связыватьсятоже полезные знания. Ну и самое главноеон пробудил талант. В нем проснулась способность. Нет, не так. У него есть способности к алхимии! И, казалось бы, это было самое радостное событие за последний год, но кое-что затмило его радость. Чувство, которое ты испытываешь, когда тебя обманули. Его обманул Шестнадцатый. Ему угрожала смертельная опасность из-за своей доверчивости. Он поверил в то, что некая секретная организация, которой и не существует на самом деле, могла бы сделать так, чтобы он продолжил обучение. Еще один обман. И самообман. Но больше всего остального его расстроило то, что сегодня он чуть не убил птицу. Существо, которое дышит, ест, заводит потомство Он ее чуть не убил своими руками. В этот вечер Сорок Третий дал себе обещание, что он больше никого в своей жизни не будет даже пробовать убить. Конечно, исключение составляли Творящие. Их смертьего долг. С ними все будет иначе.
Испытание назначено на этот день. Некоторые мальчики опускали головы, явно расстроенные тем, что им так и не удалось раскрыть в себе способность алхимиста. Другие весело болтали. Двадцать Седьмой с сожалением смотрел на Сорок Третьего. Они и друзьями, конечно, не были, но отношения у них были приятельскими. Двадцать Седьмой одним из первых прошел такое испытание. Он сказал, что не стоит ничего бояться. Там в помещении учителя из других полиотов. Так всегда на испытании. Когда будет такое у них в полиоте, то наш учитель соответствующего года обучения направится туда. Получалось, что всегда наблюдали четыре драйтла. И иногда присутствовал ректор полиота. Но сегодня его никто еще не видел. Сорок Третий никому ничего не рассказывал, ему хотелось только тайком сказать Двадцать Седьмому, что у него есть способность, но он побоялся. Вот когда пройдет испытание, тогда и скажет.
Доброго дня.
Мальчики обернулись. Ректор подходил к их классу. Все кивали, опуская голову и бормоча слова приветствия. Ректор прошел, подолгу не задерживая ни на ком свой взгляд, кроме Сорок Третьего. Мальчик сглотнул. Это потому, что ректор лично выдал ему плашку? Через две минуты его позвали в комнату.
Четыре драйтла и еще ректор. Ничего необычного. Сорок Третий заметил, что они выглядят довольно измученно. Не удивительно, ведь он одним из последних будет проходить испытание. Только несколько мальчиков попросились, чтобы их поставили в конец очереди.
Ну. Какой номер? спросил Барнабас.
Сорок Три. ответил мальчик.
Он догадался, что учитель обязан спросить номер, чтобы все расслышали. Наверное. Он что-то там записал в бланках и вздохнул.
Самый способный ученик. С выдающейся памятью. Очень силен. Но расщепление не его конек. Если бы мы
Барнабас, ты всех хочешь оставить еще на год. Тот умный, тот смелый, тот сильный, тот перспективный. возмутился один из учителей. Если так ко всем относится, то испытание вообще нужно отменять.
Учитель вздохнул и едва заметно развел руки в стороны. Он попытался. Сорок Третий улыбнулся и кивнул.
У тебя есть с собой плашка? спросил еще один из драйтлов, тот, у которого уши торчали чересчур широко.
Мальчик кивнул.
Тогда показывай, что умеешь. учитель показал пальцем на стол, что был в шаге от мальчика, прямо перед учителями.
Ректор скрестил руки на груди. Он стоял. И стулья свободные были, но он не присел. Сорок Третий вынул плашку и быстро прислонил ее к первому предмету. Бутыль из стекла. Он закрыл глаза и вызвал в памяти пиктограммы. Учителя ахнули. Мальчик открыл глаза, но ничего необычного не увидел. Только удивленные глаза драйтлов. Ректор улыбался. Бутыль распалась, оставив после себя один лишь песок. Сорок Третий перешел к другому предмету. Железный шлем. Он снова закрыла глаза и вызвал нужные ему символы. Учителя начали перешептываться. Когда мальчик открыл глаза, то вместо шлема был только песок серого цвета. Третий предмет можно было выбрать самому. Сорок Третий улыбнулся, увидев точно такой же камень, какой он вчера расщеплял, чтобы выжить. Он освободил одну руку из плашки и схватил камень. На этот раз он забыл закрыть глаза и сосредоточился на пиктограммах. Ему показалось, что в комнате стало светлее. Его воображение было хорошо развитым, поэтому он совсем не удивился, когда выбранные ним пиктограммы начали слетаться ему прямо в плашку. Удивился он совсем другому. Тому, как учителя смотрят на те самые пиктограммы. Мальчик открыл рот. Он посмотрел на учителей и на плашку. Черный свет исходил от нее. Ректор указал пальцем на камень. Испытание надо было закончить. Сорок Третий быстро прислонил плашку и камень распался.
И ты еще говорил, что у него нет способности? спросил широкоухий драйтл у Барнабаса.
Я говорил, что она не проснулась.
Ага. Она не просто проснулась, а громко поет. Как ты ее проглядел?
Мальчик улыбнулся, вызвал новые пиктограммы и воссоздал камень, точно таким же, каким тот и был. Учителя снова ахнули.
А это откуда? спросил ректор.
Сорок Третий понял, что этого делать нельзя было. Но он не специально. Его радость была так велика, что он совсем позабыл о том, что некоторые вещи ему еще знать не полагается. Ректор ждал ответа. Все драйтлы смотрели на него. Мальчик сглотнул. Врать он не хотел, но и рассказывать о том, как Двадцать Седьмой своровал книгу у брата совсем не хотелось.
Я кое-что видел, пока занимался в корпусе расщепления. пришлось все-таки соврать.
Говорить не о чем. сказал один из учителей. Выдавай.
Барнабас довольно хмыкнул и повернулся к ректору. Тот кивнул. Тогда учитель вынул из ящика под столом, за которым они сидели оранжевую накидку.
Она твоя.
Сорок Третий расплылся в улыбке. Теперь он сделает то, что задумал. Он будет старательно изучать все дисциплины, чтобы воплотить свой замысел в жизнь. Мальчик вынул руки из плашки, оставил ее на краю стола и подошел к Барнабасу. Тот с видимым удовольствием отдал ее Сорок Третьему. Мальчик поблагодарил учителя и пошел обратно. Он не удобно взял накидку, один ее край провис почти до пола. Сорок Третий попытался перехватить ее по-другому, но случайно задел плашку. Та шлепнулась на пол. Он потянулся к ней, чтобы подобрать, и замер. Подошел ректор и взял ее с пола. Он задумчиво почесал подбородок.
Кто-нибудь из вас видел, чтобы плашка разбивалась, падая с такой высоты? он поднял ее повыше, показывая множество трещин.
Некоторые учителя присвистнули.
Ну, мальчик, ты нас всех сегодня удивил. сказал один из них.
Странно. Очень. Обычно, если ученик не теряет плашку ректор повернулся к мальчику. А за это у нас очень строгое наказание, будь уверен. То он выпускается из полиота с той же плашкой, с которой начинал обучение. Они прослужили сотни лет. Или даже больше. Хм.
Ректор еще раз оценивающе посмотрел на нее, покачал головой. А потом попрощался, и велел Сорок Третьему идти за ним. Когда ректор вышел на улицу, а за ним и Сорок Третий, то Двадцать Седьмой все еще стоял возле корпуса. Сорок Третий помахал ему накидкой и улыбнулся. Двадцать Седьмой не понял, что это все значило. По дороге мальчик все думал, идти позади ректора, или сбоку. Набрался смелости и пошел рядом с ним. Ректор никак на это не отреагировал и до самого его кабинета они шли в тишине. Только оранжевая накидка трепалась на ходу.