Это восхищение. серьезно сказал воин. Мы с тобой начали ладить. Я видел твою улыбку. Настоящую. И я не могу ее забыть. Но я не знаю, как себя вести с тобой. И это все только потому, что я не хочу разрушить то, что построено вопреки всему, что я раньше знал. Понимаешь? Творящие, это с ними трудно иметь дело, трудно на них положиться. Порой невозможно даже просто говорить. Сейчас многое изменилось. Мне нужно время, чтобы это осмыслить. А ты, вот стоишь рядом. Здесь и сейчас.
Сандрин вздохнула.
Почему ты не можешь говорить проще? спросила она. Ты же воин. Такие склонны все упрощать. А тебя послушать, так все в мире настолько сложно, что это нужно переосмысливать и переосмысливать. И пока ты допереосмыслишь, то надо начинать переосмысливать сначала.
Максуд задумался над ее словами. Она хотела сказать, что если взять все проблемы и изменения, что случились за годы его отсутствия, и начать над ними думать, осмысливая их, то, когда он закончит, наберется еще такая же туча изменений. И они снова будут нуждаться в обдумывании. И пока он будет обдумывать уже новую порцию
Ах воин вскрикнул, получив болезненный удар локтем в ребра. Снова нахмурился? догадался он.
Сандрин улыбнулась. Максуд хотел сказать, что за такую улыбку он готов еще пару раз получить. Но промолчал.
А зря. Хуже бы точно не стало. бросила ему Амайанта откуда-то сверху.
Знаешь, если будешь бить меня с такой улыбкой, то я готов немного потерпеть. улыбнулся Максуд.
Сандрин улыбнулась еще шире. Фиолетовые глаза зажглись жизнью.
Я подумаю. мягко сказала она. А сколько это, немного, в понимании человека, которому тысячи лет?
Меньше, чем ты думаешь. сразу выпалил воин, почесывая ребра.
Амайанта засмеялась. Максуд перевел на нее взгляд. Она махнула рукой:
Это я свое вспомнила.
Ненадолго установилась тишина. Максуд понимал, что сейчас говорить должна она. Но Творящая могла и ничего не сказать.
Сегодня я была той стервой, которой меня и воспитывали. Настоящей Творящей. Той, с которой бы ты не хотел иметь ничего общего.
Все мы совершаем ошибки. опустил глаза воин.
Я не знала, что с Дэзирэ. Я не знала, где она. Но я вцепилась в эту возможность возглавить их. Понимаешь? Я ведь не такая. Хоть и пытаюсь такой казаться.
Нет, в чем-то ты такая.
Сандрин зыркнула на него.
Нет, нет, я не это имел в виду. Я хотел сказать, что все Творящие немного такие. Все. Мне кажется, что это неразрывно связано с вашим даром. Но ты научилась с этим бороться и стала более человечной, чем многие простые человеки. Ты прошла долгий путь, чтобы такой стать. И ничего постыдного нет в том, что иногда тебя тянет на темную сторону.
Наверное, на мое преображение немного повлияла Жазэль. опустила голову Творящая. Она одновременно и корыстная, и живая. У нее есть свои темные закоулки, но в то же время, она остается самой собой. До знакомства с ней, я думала, что нельзя все совмещать. Сандрин поджала губу. Тебя же никуда не тянет.
Максуд ухмыльнулся. Ага. Прям никогда не тянет.
И как ты относишься к моей этой темной стороне? спросила Творящая, отводя взгляд в сторону.
Воин услышал тонкие нотки напряжения в ее голосе.
Как к части тебя. Нельзя ведь дружить на половину. Или на одну треть. Нельзя любить на одну десятую. Тебе человек либо нравится, либо нет. Весь.
Так я тебе нравлюсь? все с той же напряженностью спросила Сандрин, не поворачивая к нему головы.
Максуд открыл рот, но никак не мог подобрать нужные слова.
Если скажешь, что тебе это нужно осмыслить, я тебя убью. так серьезно пообещала Сандрин, что Максуд ни на секунду не засомневался в правдивости ее слов.
Ты мне нравишься.
Нравишься? Та ты без ума от нее! вопила Амайанта. Не проходит и часа, чтобы ты о ней не думал. Давай, скажи ей, что ты влюбился, как восьмилетний идиот. Ну, давай!
И почему я должна клещами все из тебя вытягивать? похоже, Творящая немного сердилась.
Я не привык говорить откровенно с Творящими.
Сандрин повернула голову к нему и подняла бровь.
Ладно. Со всеми. Но с Творящимиособенно. Мне это в новинку. И, знаешь ли, груз тысячелетнего опыта общения с вами немного давит. Каждое слово, которое я мог сказать, обязательно было использовано против меня самого.
Они немного постояли в неловком молчании. Наверное, стоило быстрее закончить разговор.
Я чувствую себя рядом с тобой неполноценной. сказала Сандрин. Ты такой весь правильный. Все всегда знаешь. Все подскажешь. Все правильно решишь. Никогда не принимаешь опрометчивых решений. В тебе нет темной стороны, понимаешь? Я поэтому чувствую себя неправильной. Ты спаситель мира. Ты собрал войско, чтобы человечество выжило. Ты готов отдать за это дело свою жизнь в любой момент, если это потребуется. А я? Я была готова разнести половину того отряда, чтобы управлять другой его половиной.
Ты знаешь, почему я хочу, чтобы человеки победили? Не потому, что я хочу их спасти. Нет. Может, кое-кто думает, что так я спасаю самого себя. Я ведь могу возрождаться только в человеках. Не будет их, не будет и меня. Но и это не та причина, по которой я сражаюсь. Я уже достаточно прожил, чтобы умереть. Максуд сделал паузу. Я ненавижу амалионов. За все, что они со мной сделали. За все, что по их воле сделал я сам. Злость моя столь велика, что я хочу убить их всех. До последнего. И эта миссия не имеет ничего общего со спасением человечества. Правда в том, что мне наплевать на человеков. Я их не знаю. Как мне за них сражаться, если я и тысячной части от них не знаю? А вот амалионов мне знать не нужно, чтобы желать им смерти. Так что, кого и тянет темное прошлое, так это точно не тебя.
Сандрин молчала. Она не знала, что на это можно сказать человеку, который столько прожил и столько повидал. Воин усмехнулся.
Не делай такое лицо. Все нормально. Раньше все было хуже. Я рождался. Убивал. Рождался. Убивал.
И что поменялось? хмыкнула девушка в золоте.
Сейчас все не так. Я думал, что меня создали только с целью убийств, и я ничего не смогу делать другого. Как инквизиторы, которые созданы для убийства богов, как сами боги, которые созданы, чтобы убивать вообще всех, как машины, которые охотятся на абсолютных алхимистов. Я думал, что и я такая машина. А потом мне повстречалась Амайанта. И она изменила мое мнение на этот счет. Если богиня стала совсем другой, противоположностью самой себе, то почему бы и мне не стать? Потом, в дальнейшем. Выбросить меч, и просто жить? Может, я смогу пробуждаться даже без угрозы войны. В будущем. Когда перестроюсь.
Когда все переосмыслишь? улыбнулась Сандрин.
Максуд кивнул.
У тебя больше тараканов в голове, чем у меня. уверенно заявила Творящая. Так что, зря я переживала, получается.
Ну, получается. согласился воин. Все совершают ошибки. И я тоже. Не нужно себя казнить после каждой такой. Ты вовремя опомнилась. Ушла оттуда. Ты осознала, что тебе такая команда не нужна. Тревизо, Жеместье и Ревиаль. Им можно доверять. Насколько это можно делать в случае с Творящими. И поверь, это намного лучше, чем если бы у тебя был весь тот отряд. Намного.
Снова неловкое молчание.
Они там все слушают? спросила девушка.
Воин улыбнулся. Может, и слушают.
Все, пойдем к чемпионам? спросил он.
Сандрин кивнула. Максуд обернулся к тем людям, что терпеливо ждали, пока тысячелетний воин и Продленная фиолетовоглазая аннэ с зелеными жилками в глазах и древним амулетом на руке, не наговорятся. Он махнул им рукой. Творящая глубоко вдохнула, подняла подбородок и стерла с лица остатки выражения нормальной девушки. Она снова стала аннэ Сандрин Андрекорв.
Когда группа шла по второму рубеж, на пути им попался могучий высокий воин со светлыми глазами.
Чемпион, где твои доспехи? спросил Максуд. Что случилось?
А то ты не знаешь, кинул чемпион, проходя мимо. маршал.
Сандрин узнала голос.
Румадэу, постой.
Воин лишь отмахнулся, идя своей дорогой.
Его исключили из армии? Творящая повернулась к Максуду.
Из чемпионов.
Изгнали? Из своего народа? подняла одну бровь Сандрин.
Нет. Чемпионы это не только название народа. У них есть военная иерархия. Сначала кандидат.