Не было до того момента.
Самая неожиданность была, когда он с ходу скрутил меня за шеюэто вот тот Эрик, который только что лениво махал руками и поддавался обычным людям! и принялся дубасить коленом в солнечное сплетение. Вот же сучёныш, до этого ноги вообще не использовал! Прикидывался, будто и вовсе не знает, для чего они, кроме ходьбы, нужны, а тутразошёлся, отбивную из меня делать!
И вырваться оказалось не так-то простоот чего я, конечно, вообще в восторг пришёл. Пришлось бухнуться на пол, прокатитьсяага, по нему, и только после этого хватка Эрика ослабла, так что мне удалось перебросить его через головуон там приземлился на кого-то из парней, но нам обоим уже было похер на окружающих. У кого мозги естьдогадаются отойти.
Эрик хоть и худой, но если облапить его под балахонистой футболкойвесь жилистый и неожиданно твёрдый. И быстрыйдержался наравне со мной, а у меня вообще-то ускоренная реакция даже по меркам мутантов. Точно тренировался. Но не в армии. А где?
Хотя вскоренаверное, когда у Эрика злость из-за разбитого носа схлынулау меня опять возникло ощущение, что он поддаётся, поэтому я и бросил драку на полпути. Мне такой победы не нужно.
Разошлись мы, кровавые сопли вытираем, смотрюа парни на тренировку плюнули, вокруг нас столпились, любуются. Ну, прикрикнул я на них и ушёл в душбольше для того, чтоб не светить довольной мордой: давно так хорошо не развлекался.
Решил, что обязательно нужно будет повторить.
***
Год испытательного срока прошёл на удивление быстро. Проблем не было, и на высшую меру мы не попали.
Я по-прежнему сидел в кабинете, Эрик по-прежнему был моим помощником. Бумажки, скучные бумажки. Криминальные элементы находились не так часто, как мне бы того хотелось, а масштабных военных действий и вовсе не было, но всё-таки на боевые задания мы выбирались каждый месяц. Ещё были тренировки в условиях, приближенных к реальным, что тоже неплохо. Конечно, там нет живых людей и нет крови Да ладно, и то развлечение.
Ну, и ещёрегулярные драки с Эриком. Он предложил ходить не в общее время, а вечером после работы, и я согласился. Обычно я настаиваю, чтобы в моём подразделении все держались вместенесмотря на любые разногласия и антипатии, потому что в бою будет не до того, а перед боемнужно привыкнуть друг к другу, приноровиться к особенностям, знать скорость реакции, ведущую руку, слабые места и прочее.
Но Эрик Он с самого начала не рвался наводить мосты любви и дружбы с сослуживцамикак и они с ним, ясное дело, хотя я надеялся, что со временем притрутся. Однако теперь стало очевидно, что если продолжать давить и упорно заставлять их общаться, то одна из сторон в этом противостоянии сломаетсяи теперь я уже не был уверен, что это окажется Эрик, а мне не нужны военные действия в моём подразделении.
Поэтому я разрешил помощнику тренироваться в индивидуальном порядке, после отбоярядовых уже не будет, а офицеры у нас слишком ленивые, чтобы настолько поздно в зал ходить.
Разве только я регулярно оказывался там в то же время, что и Эрик.
Если в зале всё-таки был кто-то ещё, помощник снова начинал поддаватьсяможет, это у него даже бессознательное. Привычка? Откуда может быть такая странная привычка?
И вот эта его манера специально переодеваться к тренировке. Общепринятая практика: просто снять китель и в стандартной, нижней, футболке идти на занятие, а послепоменять на свежую. Но Эрик всегда переодевался заранее, в свободную такую кофту с длинными рукавамии тут уж по его виду точно не скажешь, что он может быть серьёзным противником. Так, мальчишка худосочный, чуть ли не подросток: взгляд опустит, рукава эти длинные тянеткак будто ему то ли холодно, то ли неловко.
Но если мы оставались вдвоёмо, это было совсем иное дело. Эрик зыркал несколько раз на дверь и если видел, что никто к нам не ломится, наконец-то расслаблялся. Как будто другой человек, заметно более уверенный в себе. Держался свободнее, смотрел в глаза, а то ещё, бывало, оглядит меня изучающе и ухмыльнётся довольно тактут уж я не мог удержаться, чтоб не ответить тем же, потому что мне тоже нравилось наше с ним времяпрепровождение. И этот вариант Эрика мне очень нравилсябольше, чем привычный тихоня.
Верный признак, что мой помощник решил взяться за дело всерьёз, это если он рукава закатывал. Я уже даже ловил себя на том, что невольно улыбаюсь при виде того, как он их поддёргивает. После этогоначиналось самое веселье, и если не прервут, то мы могли кувыркаться до поздней ночи. Выдохнемся оба, развалимся, потные, на полуи хорошо так
Я быстро заметил, что с Эриком нужно держать ухо востро: он любит выматывать, кружить, усыпляя внимание, а потомраз! и по горлу. Знает все болевые точки, но при этом я никак не мог заметить у него привычки к какой-либо тренировочной системе. Обычно сразу чувствуется, с какой школы человек начиналстойка, поставленные удары, но у Эрика было всего понемногу и всё вперемешку.
Из-за этой непредсказуемости было даже интереснее. И любопытно, где он такого набрался. Ну, то есть любопытно, но не настолько, чтобы в лоб спрашивать, ясно, что удары, способные убить, не на мешках с песком отрабатывают. Если бы Эрик сам рассказаля бы послушал, а такобойдусь. У нас тут вообще разный контингент встречается, и выспрашивать о прошлом считается дурным тоном.
Но какое бы ни было у него прошлое, нынешний результат лично мне очень нравился. Дошло до того, что если мы приходили в зал, а там кто-то из подчинённыхя откровенно выгонял. Эрик в такие моменты скромненько держался в отдалениито ботинки перешнуровывал, а то и вообще сбегал в раздевалку за чем-то якобы забытым, но я был уверен, что на самом деле он доволен тем, что мы останемся наедине. Политкорректностьэто, конечно, здорово, но расслабиться в своём узком кругу всегда приятно.
глава 9
Окончание испытательного срока я решил отметить с размахомза год до чёртиков надоело тихушничать и строить из себя паиньку. Через две недели после этого предстояла очередная годовщина нашей частивот, как раз можно совместить.
По этому поводу парторг бегал в мыле и умолял всех встречных-поперечных поучаствовать в спектакле, спеть песню или сделать ещё что-нибудь столько же странное и никому не нужное. Как обычно, все его посылали, так что майор с каждым днём всё более грустнел. Видимо, уже представлял, как ему одному придётся петь и плясать за всю часть.
И тутна арене появился я! Ну, я-то известный спаситель всех подряд, вот и сейчас: сделал приунывшему парторгу такое предложение, от которого бедняга воскрес и воссиял радостью. На мгновение мне даже показалось, что ему хочется меня обнять, однако в итоге счастливо улыбающийся Новак обошёлся лишь тем, что пару раз хлопнул меня по плечу совершенно фамильярнодотянулся ведь, на цыпочки, что ли, встал?
Вообще говоря, капитан-майор Новак и так во мне души не чает. Во-первых, ятот самый «политкорректный элемент», как пишут в закрытых штабных инструкциях, который идёт плюсиком в карму и Главного как начальника части, и парторга.
Во-вторых, мало того, что я хожу почти на все его «проповеди», так ещё всегда сажусь в первом ряду, прилежно слушаю и в специальный блокнотик конспектирую. Подаю, так сказать, пример своему подразделениюим я тоже регулярно напоминаю, чтоб ходили.
Понятно, что все эти лекции про историю нашей части и высокий моральный облик современного бойца нахрен никому не сдалисьмне особенно, но это его работа. Будет низкая посещаемость партсобранийиз штаба всем по башке настучат. Ну, вот я и создаю активность: хлопаю, вопросы задаю. По дороге на собрание прихватываю всех своих, кого увижу, мои парни отлично знают, что вечером вторника нужно прятаться в любых кустах, лишь бы не попасться мне на глаза.
В общем, Новак обожает меня настолько, что наравне с Главным руку жмёт. Собственно, больше я никому и не подаю, чтобы ногтями не смущать.
А теперья явился к нему как ангел с небес и предложил спасение для праздничной программы. Идея простая и гениальная, как почти все мои идеи, показательное боевое выступление! Но не бессмысленное махание ногами и рубка дров головой, а художественный номер с элементами драмыназывается «Битва человека и природы».