Вышел я из-за угла неподалёку от кабинета и сразу увидел Эрикасидит на полу рядом с дверью.
Лейтенант! Почему без букета?
Что?
Ну, обычноя хотел было объяснить, что столько времени можно ждать только девушку, которой хочешь сделать предложение, но решил, что сейчас неподходящий момент для шуток, Эрик весь на нервах. Неважно. Что вы тут, а не там?
Вы сказали закрыть.
А-а-а
Как я и говорил, исполнительностьотличное качество для армии.
В кабинете, бросив папку с бумагами на стол, я встал в позу и торжественно объявил:
Генерал, конечно, был недоволен, но в итоге разрешил сделать дополнительную смету.
Помощник выдохнул с явным облегчением и расплылся в такой счастливой улыбке, что мне даже как-то неловко стало.
Сейчас сделаю.
Не-не-не. Рабочий день закончен. Посчитаем всё завтра, на свежую голову. И ещёон ясно дал понять, что не стоит злоупотреблять на новый год.
Эрик нахмурился непонимающе. Пришлось пояснить:
Праздник. Алкоголь.
Мне? Я и не собирался. Я вообще ничего не отмечаю.
Это похвально.
Хотя что «похвального» в том, что в его жизни нет праздников? Вот так ляпнешь что-нибудь на автомате, а потом думаешьчто сказал-то?
Чтобы хоть как-то объяснить эту странную логику, я добавил:
Ну, я тоже.
У вас нет семьи? Эрик сразу напрягся.
Да нет, почему. Есть. Но я как-то
Ммон кивнул рассеянно, явно занятый какой-то мыслью.
Ладно, спрашивайте, что хотели.
Это личное, помощник качнул головой.
Ну так и спросите. Я ведь могу не отвечать?
Помявшись, он выпалил:
А у вас родители родные или приёмные? Извините.
Я даже улыбнулся в ответ на его смущениетакое непривычное на фоне армейской бесцеремонности.
Родные.
То есть они
Ага, мутанты.
Мм. Мои вроде были нормальные.
Мои вообще-то тоже.
Вы же сказали
У меня нормальные родители. Хоть и мутанты.
Когда до него дошло, щёки тут же покрылись бледно-розовым румянцем.
Извините, я Я не это имел в виду.
Ничего страшного. Так и что? Вашиобычные? Есть предположения, что вызвало мутацию?
О Я не знаю. То есть мне так кажется. Ну, всегда ведь отказываются.
У меня наконец-то щёлкнуло в головевсе детали встали на место. Действительно, частое явление, когда у обычных людей рождается генномодифицированный ребёнокесть разные теории почему, но всё это на уровне предположений, и они тут же пишут отказ.
Сто двадцать лет назад, когда всё началось, большинство таких детей убивали. Потом стало помягче: оставляли где придётся, иногда даже не в безлюдном месте, а на пороге церкви или больницы, хотя не факт, что там бы такого взяли. В Данбурге все крупные улицы названы в честь благотворителей, которые объявляли вознаграждение за младенцев «с отклонениями» и устраивали для них специальные приютыпочти все действуют до сих пор. Впрочем, я так думаю, что на самом деле меценатов было больше, номногие исчезли втихаря, и никак не узнать, зачем они собирали детей. Главное, что платили, а остальное никого не волновало.
В наше время шанс, что ребёнок окажется генномодифицированным, остался прежним: одиннадцать процентов вероятности у обычных людей, стоу двух мутантов, и восемьдесят два, если генномодифицированный только один из родителей. При этом следует учитывать, что не все способны иметь детей и далеко не все мутации совместимы с жизнью, так что засилие «уродов», как пишут в листовках борцов за чистоту человеческого вида, планете не грозит. Хм, как же нам повезло жить в цивилизованное время, когда нас уже официально признали отдельной расой с такими же правами, как у других. Можем стоять с Эриком посреди кабинета и спокойно разговаривать вместо того, чтобы прятаться по катакомбам от радикалов с топорами.
Интересно, что поначалу, когда изобрели генетические карты, они безошибочно показывали наличие мутации, даже на ранних срокахначалась волна абортов, люди вздохнули с облегчением, но потом перестали. Конечно, прессу тут же наполнили истеричные статьи. Объяснения шли в двух направлениях: или мутации каким-то образом осознают себя, скрываются от уничтожения (вплоть до того, что все генномодифицированныеэто рой с общим разумом), или же процесс контролирует некто со стороныгениальный злодей, а то даже дьявол. В общем, стандартные броские заголовки.
Но это и в самом деле странное явление: посмотрит врач на результаты обследования, скажет, что всё нормально, а по факту рождается мутант. Вот я, например, первое время выглядел совсем обыкновенным малышомпока не начали расти крошечные острые зубки. Моя-то маман была счастливаэто её наследство, но вот обычным людям, думаю, зубастый младенец не показался бы особенно милым. У нас в школе многие выглядели обычно до подросткового возраста, а затему кого вдруг цвет кожи менялся, у кого внутренние органы перестраивались. Но тут, в Данбурге, изначально было ясно, что они генномодифицированные, а если нет? Конечно, подобные перемены становились неприятным открытием для родителей, которым обещали нормального ребёнка. Многие подавали в суди на клинику, и на врача, но для аборта уже поздновато.
В случае с Эриком, думаю, всё было понятно сразус такой-то внешностью. И если от него отказались сразу после рождения, то это почти наверняка значит, что родители были обычными. Мутанты как правило детей не бросаютмногие ещё помнят времена, когда выживать нам было слишком трудно.
Вы жили в гетто?
Нет.
Прозвучало слишком резкокак знак, что этот разговор стоит прекратить.
С детства жить одному среди людейнаверняка это было хреново. Подумав, я так и не решил, высказать ли сочувствиеможет, его это заденет, поэтому решил свернуть беседу.
Кхм. Ну ладно, завтра нас ждёт новый марш-бросок по территории стройматериалов, а покадавайте отдыхать.
глава 8
Другой вопрос, который не давал мне покоя после трибунала, как Эрик умудрился выстоять против шестерых? Даже если он не такой уж ягнёночек, парни там были крепкиеума с гулькин хрен, зато занятия в спортзале не пропускали.
Раньше, давно, я сам проводил тренировки у своих парней, но вскоре бросил это дело. Мне приходилось постоянно сдерживаться, всё-таки человеку против мутанта трудно, а без личного участия, просто так наблюдатьскучно. В последние годы ходил на тренировки только изредка, проконтролировать, что они не совсем уж там балду пинают, а в основном следили сержанты.
Но тутя потопал сам. Смотреть на Эрика.
На первый взгляд уровень у него так себе. Одноготочно. Двоихмаловероятно. Троихопределённо нет. Но как-то же он это сделал?
Однако чем дальше, тем больше мне казалось, что лейтенант Смит дерётся без особого энтузиазма, чтоб не сказать поддаётся. Аккуратненько так, ненавязчиво Если не приглядыватьсянароду-то много, так и не бросается в глаза. А вот если смотреть только на него, можно заметить, что он не только подставляется, но и в последнюю секунду успевает чуть отодвинуться. Вроде и удар, но даже синяка не будет. Н-да, я как-то не задумывался, что мутантскую быстроту реакции можно в таком ключе использовать.
Посмотрел я на это его показательное выступление и побежал в раздевалку, переодеться.
Сказал помощнику подойти. Дал ему в челюсть. И говорю: «Давайте, лейтенант Смит. Только без вот этого настроения нет, и голова болит».
Но он всё равнои со мной попробовал в поддавки играть. А потом я ему по носу пару раз стукнул, и он быстренько передумал. Облизал кровь с губ, прищурилсятут у меня внутри всё сладко замерло в предвкушении, и как даст лобешником тоже в нос, аж в черепе хрустнуло. Я тоже разозлилсяпо-хорошему так, и понеслась.
Я на равных, с мутантом, не дрался, небось, с самой юности, ещё когда в Данбурге с друзьями развлекались. Ох, какое это чувство Когда ощущение силы и свободы переполняетдаже чёрт с ней, с победой, не в ней дело. А потом прилетит тебе так, что звёзды из глаз и кровь на языке, а ты не сдаёшься. Вот в этом суть. Как бы ни было больно, как бы ни кружилось всё перед глазамино ты можешь продолжать. Я ради этого ощущения и в пехоту пошёл, от артиллерии отказался. Хотя где-то и просчитался, конечно, по факту хорошенько подраться мне здесь не с кем.