Мы, сказал Эней, не можем подчиняться штабу подполья. Мы не группа ОАФ, мы сами по себе, и так будет, пока не разберемся с утечкой. Никто из нас не имеет права самовольно покинуть группуесли только мы все вместе не примем решения расформировать ее. У каждого есть совещательный голос, но решения принимаю только я. В случае моей смерти вы обязуетесь продолжать работу. Выберете нового командира и будете подчиняться ему, как мне. Тот, кто не согласен, уходит сейчас. Потому что потом будет поздно. Он обвел взглядом присутствующих.
Никто не отнял ладони. Тогда Эней положил свою левую руку поверх Костинойтак что все ладони на несколько секунд оказались в его руках.
Между прочим, ехидно улыбнулся Антон, вкладывать руки в рукиэто жест феодальной присяги. Так что мы крупно влипли. А ты, Эней, больше всех.
* * *
Обиталищем Стаха был полудохлый пансионатик для любителей рыбалки, купленный когда-то его отцом. Цумэ никак не мог взять в толк, почему Стах еще не прогорел, если в разгар туристического сезона у него живут только две компаниине считая дармоедов из подполья. Не собираясь ломать голову над данным вопросом, он напрямую задал его Энею, и тот, улыбнувшись, поманил его в большой сарай, выходящий одним торцом прямо к морю. В сарае на специальных подпоркахэто и есть стапели? парила красавица яхта в состоянии девяностопроцентной готовности.
Е-мое! ахнул Цумэ.
Он делает дорогие коллекционные яхты, объяснил Эней. И с этого живет. Пансионаттак, налоги списывать и для собственного развлечения, ну и делишки кое-какие обделывать.
С подпольем? уточнил Цумэ.
Нет, с подпольем у него связей нет. Он дружит дружил только с Ростбифом и Пеликаном. Они когда-то его вытащили из тюрьмы СБ в Братиславе. А эти парни, которые сюда приехали рыбку ловить, продолжал Эней, показав на машины под навесом, видел, какие у них бегалки?
Бегалки были шикарные: «бээмвэшный» внедорожник-«десятка» и кабриолет «порше-сонет».
Бандиты, догадался Цумэ.
Точно. Через день-другой они отправятся кататься на яхте и вернется на пару человек меньше, чем ушло. Просек?
Транспорт, кивнул Цумэ. Путешествуя, ты оставляешь след. Платишь карточкой за билеты, предъявляешь документы в аэропорту и на монорельсе А на воде следов не остается. Слушай, ну твой Ростбиф и молодец!
У хорошего моряка, грустно улыбнулся Эней, жена в каждом порту. И кстати, о портах. Как ты думаешь, кто покупает эти яхты?
Мм богатые люди, которые собирают предметы роскоши?
Эней покачал головой.
За эти яхты Стаху платят всегда наличными и сами вносят их в регистр, сказал он. Он нанимает команду, которая перегоняет яхту куда-нибудь в Копенгаген, или Лондон, или Стокгольм, а потом возвращается самолетом. А яхту там покупает какой-то другой богатый человекуже через банк. И деньги поступают на счет, заведенный на предъявителя.
Плавучий капитал Который не виден ни СБ, ни налоговому ведомству, если не знать, где искать, или поголовную проверку не устраивать. Блеск. И этот парень держался за Ростбифа и Каспера руками и ногами
Потому что Ростбиф и Каспер нередко обеспечивали ему охрану груза или своевременную выплату денег. И мы будем делать то же самое. Это наша плата за то, что Стах дает базу.
А я-то думал, отчего ты держишься тут как дома
А я и есть дома. Эней пожал плечами. Я тут жил два года и потом приезжал часто
Помолчав, он добавил:
Знаешь, Екатеринослав мне не показался своим. Как из сна. Из хорошего, доброго сна, но не из этой жизни
Ты лучше скаживсе эти тайны мадридского двора ты ведь мне изложил не просто так?
Да. Если я не вернусь из Варшавы, командиром станешь ты.
Обалдел? Эта Черная Жемчужина меня не признает.
Признает. Она привыкнет к тебе, а больше некому. Антонаналитик, а Костяведомый. Ты еще не понял? Он пошел с нами не только потому, что нужен, мы ему нужны не меньше. Мы, Эней сделал широкий жест, идем туда, куда он хочет идти и куда никогда не пошел бы сам. Я тебе еще файл оставлю. На всякий пожарный. Закладываться всегда стоит на самый худший вариант. И это тоже явно была цитата.
О-о-ох, донеслось вдруг из недр яхты. Латвей здэхнонць
«Легче сдохнуть»так вот чьим хриплым воем пугал Эней станционного смотрителя в Золочеве
После энеевских рассказов Игорь ожидал увидеть какого-нибудь средней величины медведя, а выяснилось, что контрабандист и пират больше всего напоминает бесконечную собаку бассета. Вытянутое унылое лицо, непропорционально длинное туловище, брылы, мешки под глазами. Ну и общая аура чего-то неуклюжего и не очень жизнеспособного, то есть это до той поры, пока в поле зрения не покажется добыча.
Он и двигался как-то сразу в несколько разных сторон, приволакивая ногу, словно полупарализованный пес. Из краткого объяснения Энея Игорь узнал, что Стаха в море ударило гиком, он получил жуткую травму позвоночника, так до конца и не восстановилсяи полностью посвятил себя кораблестроению.
Увидев Энея, Стах как будто совсем не удивился, и первое, что сказал после долгой разлуки:
Курка! Ты что, жрать не принес?
Тебя не прокормишь.
Х-хор-роба! выругался Стах. Прокашлялся, сплюнул и спросил:Где Михал?
Эней ответил, как Мэй до него:
Згинел. В Екатеринославе.
Хор-роба Стах принялся охлопывать себя по карманам комбинезона. Карманов было много, и смятую пачку сигарет он нашел не сразу.
Тераз я за него, сказал Эней. Стаху, где Хеллбой?
А-а, курва его мать, не вем! рыкнул Стах. Не хце го видзечь
Из дальнейшего монолога, пересыпанного «хоробами» и «курвами», Игорь понял, что означенный Хеллбой принимал участие в подпольных боях с тотализатором, посоветовал Стаху ставить на своего противника, клятвенно обещая, что ляжет в четвертом раунде, а вместо этого в первом отправил беднягу в полный нокаут. У Стаха пошли с дымом полторы тысячи евро. Он бы с удовольствием привязал Хеллбоя к якорю и отправил на дно Балтики, но, скорее всего, с ним это уже проделали держатели подпольного тотализатора, а если еще нет, то все равно ему, Стаху, пришлось бы встать в очередь.
После того как зажигалка все-таки сработала, поток стаховского сознания стал несколько более прозрачным, и из него отчетливо вычленилась мысль: за какой хоробой приличным ребятам, хотя и на всю сдвинутым террористам, может быть нужен Хеллбой с левой резьбой?
Эней ответил, что должен подготовить группу, и тут Стах как будто впервые заметил Игоря.
А кто есть? спросил он.
Мэй, Десперадо з нами. Эней загнул пальцы. Мамы два брати. Мамы коваля.
Тен бялы? спросил Стах, кивая на Игоря.
Эней помотал головой и показал на Антона, вышедшего на крылечко кухни.
Тен курчак? изумился Стах.
Справжни коваль,твердо сказал Эней.
Учитывая, подумал Игорь, что пацан чуть ли не шутя «наковал» для группы пять тысяч юриков за неделю, «настоящий»это даже не комплимент.
На завтрак были сардельки для гриля, купленные вчера в Гданьске, половину здоровенной «семейной» упаковки выпотрошили и съели по дороге, вторую половину насадили на шампуры и зажарили над печкой. Печка у Стаха была совершенно антикварнаяна дровах и древесном угле.
Если бы это был утюг, сказал Антон, им бы пришлось размахивать. Раньше, когда утюги были на угле, ими размахивали, чтобы жар равномерно распределялся. Но это, горько заметил он, не утюг.
Игорь с сомнением посмотрел на печку.
Не думаю, что кто-то выиграет, если я начну ею размахивать.
Вы там осторожнее, сказал Эней. Чайки налетят. Они эти сосиски прямо с шампуров таскают.
В конечном счете наелись все, и всем было вкусно. Игорь, ради завтрака боровшийся со сном почти до половины десятого, добрался, чуть пошатываясь, до своего домика, упал на постеленный поверх койки спальники отключился.
* * *
Стах протестовал. Стах все время протестовал. Ему не нужна была цивилизация. Цивилизацияэто для двух парадных коттеджей, да и то Последняя демонстрация протеста кончилась тем, что Игорь перекрасил волосы в радикально-рыжий цвет, смотался в соседнюю деревню и, объяснившись с первым попавшимся жителем на ломаном немецком, купил, прикинув параметры Стаха, пятилитровую бутыль сливового самогона и трехлитровуюкартофельного. В общем, когда Стах снова стал способен протестовать, два домика уже были оборудованы газовым отоплением (баллоны), на общей кухне красовалась новая плита (на теплобрикетах), крыши коттеджей сияли поглотителями солнечных батарей, а в антенне спутниковой связи какие-то представители семейства врановых даже попытались свить гнездо, но были беспощадно выселены.