Сударь, вы невежа
Контактесть контакт! Наверное, у него дома тоже держали старые книги.
В дверь кто-то ткнулся, и с горловым звуком подпольщик выпрямил спину, наведя пистолет на вход.
Послышался стук. Антон заметался, потом сквозь одностороннее зеркало двери увидел Цумэ и успокоился.
Заканчивай, процедил Ван Хельсинг.
Антон вымотал последний метр бинта и закрепил его прилагающейся «липучкой». Кровь проступила тут жевыходное отверстие слишком велико, нужно шить. Операция нехитрая, но кому ее делать? И вдобавок тело раненого было лихорадочно горячим. Антисептик, входящий в состав «Целителя», и антибиотик из самых простых, безрецептурных, потерпели очевидное фиаскоинфицированная рана отравляла организм.
Осторожная дробь повторилась.
Футболку. Куртку. Нет, просто набрось. Одеяло. Пистолет спрятался под мягким синим полтексом. Нет, нож оставь себе. Возьми чехол. В рукав. И бей, как только почуешь неладное. Не жди, не думай, ошибся или нет. Просто бей и беги.
Раненый опять откинулся на сиденье и, прикрывая глаза, пояснил:
Это варк, не забывай. Если он будет готовтебе конец.
Антон запихал кровавые бинты в пакет и сунул его под куртку, заткнув за ремень.
Теперь отпирай.
Цумэ, пьяно растопырившись в проеме, громко протянулявно на публику:
Та-ак Чем это вы тут занимались? Тебя на минуту нельзя одного оставить
Дверь закрой, поморщился раненый. И запри.
Цумэ захлопнул дверь и поставил на стопор. Плюхнулся на свое место.
Допей водку, продолжал подпольщик. Всю. Золочевчерез двенадцать минут.
* * *
Симпатичный и тихий русоволосый мальчик в школьном жилетике и зеленых джинсах сошел в Золочеве. Из его сумки торчал длинный чертежный тубус. Потянувшись после долгого сидения и зевнув, мальчик зашагал к турникету контроля на станции.
Пьяноватый молодой человек в бандане вышел размять ноги и покурить там же. Он явно не собирался отходить от поезда дальше урны.
Вашi документи, унылым голосом сказал мальчику с тубусом контролер. Каждый раз было странно слышать языкочень похожий на родной и все же чужой.
Антон облизнул сухие губы. Его унипаспорт мог пройти поверхностную проверку, но вот тщательной уже не выдержал бы. Он уезжал из Харькова второпях и как следует подчистить новую карту не успел А уж если откроют тубус и увидят там не что-нибудь, а посеребренный меч
Из вагона тем временем выполз еще один пьяный. Два шага по прямой были за пределами его возможностей. Обнаруживая, что сбился с курса, он бранился «К'рва!» и брал два-три румба в противоположную сторону.
От же ж набрався, покачал головой контролер, возвращая Антону карточку.
Пьяный, шатаясь, короткими перебежками от фонаря к фонарю преодолел расстояние между поездом и автоматом по продаже разной чепухи, проделал несколько безуспешных манипуляций с карточкой и панелью заказа, получил несколько сообщений «ПомилкаError», добрался до вокзала и на великолепнейшем польскомправда, изрядно заплетающимся языкомспросил у контролера, где можно купить пива. За живые деньги пиво продавалось в буфете по ту сторону паспортного контроля, и до поляка не с первого раза дошло, чего контролер от него хочет, а когда дошло, он сунул контролеру карту на имя Збигнева Бакежиньского, дохнув при этом таким выхлопом, что контролер даже в чекер ее совать не стал. Но до буфета поляк не дошелупал на колени, а после бесплодной попытки встать хрипло, но вполне музыкально заорал: «Whisky z lodu swietna rzecz, wszystkie troski goni precz! W gore szklo i flacha w dol, I tylko wariat pije pol. Szklany Jasio to nasz brat, zawojowal caly swiat!»
Контролер, владей он польским получше, мог бы еще много узнать о потребительских свойствах вискино тут от урны прибежал с воплем «Бакежак, сука такая!» беловолосый курильщик. Через турникет он просто перескочил, и контролеру в голову не пришло его останавливатьмашинка все сама считает. Долговязый поднял товарища на ноги и оттащил к стене, прислонив там.
Не запiзнюйтеся, панове, сказал выпивохам контролер. За хвилину потяг пiде.
Щас! прорычал белобрысый. Щас я его. Бакежак, сука такая! Вставай! Иди ногами!
Голос его звучал уже с неподдельным страхом. Но поляк то ли не хотел, то ли не мог идти ногами. Даже две веские оплеухи не помогли. Когда он наконец-то смог прийти в относительно вертикальное положение, над станцией уже зазвучало: «Потяг ХаркiвКраков рушае з перш. колii за одну хвилину. Прохання yciм стороннiмзвiльнити вагони».
Бакежа-ак! жалобно простонал белобрысый.
Latwei zdehnoc.Язык повиновался поляку ненамного лучше, чем ноги.
Минута прошла в бесплодных попытках начать двигатьсяа поезд тем временем тронулся.
Пьяным придуркам ничего не осталось, кроме как дожидаться утреннего. Белобрысый оттащил друга в буфет, и контролер потерял их из виду.
Через полчаса, уже в сквере при автобусной станции, Антон спросил, просто чтобы скоротать время:
И надолго хватит этой военной хитрости?
Не знаю, мотнул головой «Бакежак». Идет повальная проверка. До станционных чекеров добраться должны быстро. Так что лучше считать, что наши польские аусвайсы засвечены, Белый.
У меня, между прочим, имя есть, огрызнулся Цумэ. И ты его знаешь.
Имя было у человека. А теперь ты варк.
Что ж ты меня не зарезал, человек?
Что ж ты меня не потребил?
Да у тебя кровь заражена. И порохом воняет.
Хватит! осадил обоих Антон. По-моему, это неправильно. Мы сейчас вместе, и нам нельзя ссориться, и надо что-то решать. Игорь, Андрей Может быть, они не пользовались именами, чтобы не считать друг друга людьми? Вы бы все равно не доехали до Польши.
Мы и не собирались, выдохнул Андрей. Я всегда пересекаю границу только пешком, чтоб под снитчи не попасть. Я знаю человека но я не дойду. Думаю ты один пойдешь. Заслужил. Я дам адрес отдашь тому человеку мое серебро и скажешь
Нет, резко оборвал его Антон, сам себе удивляясь, но как-то отстраненно, как человек, совершивший прыжок с парашютом, несущийся по воле ветра и гравитации и знающий, что трусить теперь поздно и глупо. Вы не должны умирать. Понимаете, я я не верю в такие совпадения. Я бежал из Москвы, потому что моя мама стала высокой госпожой, и мотался полгода, искал, что же тут можно сделать, и не находил и, если честно, совершенно уже отчаялся, пока не встретил человека и варка, которые помогают друг другуда, помогают, и не нужно отворачиваться. А меня вынесло прямо на вас. Я не знаю, какая тут вероятность, мы разминулись бы, даже если бы вы просто сели в другой вагон. Это не случайность, ее нельзя выбрасывать просто потому, что вот сейчас выхода не видно. У меня его шесть часов назад тоже не было Как в «Матрице», три корабля, три капитана, три цели
БУМ! Земля надвинулась и выбила из него дыхание. Варк хохотал беззвучно, закинув лицо к пасмурному небу и ударяя себя по бедрам кулаками, Ван Хельсингеще хуже: смотрел на Антона молча и сочувственно. Не получилось. Сказать, как надо, не получилось.
Антон, сказал Андрей после молчания, дай руку.
«Мальчик, протяни свою правую руку А теперь возьми его правую руку и вложи в мою»
Варквсегда варк, продолжал Андрей. У него нет и не может быть привязанности к человеку, он такого человека хочет превратить в варка или сожрать. Так что мы не можем оставаться вместе. Никак. Я тебя с поезда снял, чтобы во Львове ты эсбэшникам не попался. Но теперь нам в разные стороны.
В ладонь Антона ткнулась сложенная бумажка.
А теперь бегом на станцию. А ты, из-под куртки показался пистолет, стой здесь.
Мавр сделал свое дело, мавр может уходить, хмыкнул Игорь. Знаешь, агнец, как это тебе удаетсяудерживать факелочек таким беленьким, при твоей-то работе? Ты не считаешь нас за людей, вот как. Мы для тебя взбесившиеся вещи. И с нами все дозволено. Ну что ж ты не стреляешь, кретин самовлюбленный?
Жду, пока уйдет Антон. Беги. Беги, придурок!
Не в этом дело Малыш, ты правда вали отсюда, а? Адрес взял, ну и вали. Не в этом. Я тебе картину мира порчу. Я выволок тебя из того мотеля и довез сюда, я перевязывал твою дырку, носил тебе пойло и еду и водил тебя в сортир. И вот теперь совесть не позволяет тебе нажать на спуск, да?