Он не спрашивает, а утверждает. Как будто спросив, он заставил бы меня догадаться, что идти в школу не обязательно. В пятнадцать лет я могла бы бросить учебу. Пойти стажироваться где-нибудь. Я никогда не задумывалась об учебе, а уж тем более о работе. Но чем теперь заполнить свободное время?
Да, пойду, говорю я ему. Увидимся. И я отключаюсь.
Дом опять погружается в тишину, слишком громкую, наполненную прошлым. Корд был прав. Мне действительно нужно уйти отсюда. Но не с ним, не сейчас. Я боюсь, что если посмотрю на него сейчас, то увижу не его.
Я выхожу из дома, запирая за собой дверь, и отправляюсь в путь, даже не зная куда собралась идти. Но от старых привычек избавиться трудно и в следующее мгновение я понимаю, что проходя квартал за кварталом, возвращаюсь в Грид.
Хоть мы и жили в своем доме на западной окраине Джетро, но сердцем мы всегда оставались в Гриде, где для нас, в ожидании нашего возвращения, было припасено местечко. Будучи центром района, Грид занимает чуть менее двух квадратных километров. В нем кипит своя жизнь. Он не терпит медлительности и наивности, не делает скидок и не дает передышек. Мы четверо оттачивали здесь свои инстинкты. Грид был для нас не просто площадкой для игр, но и полем битвы, здесь мы проходили свою подготовку.
Я смотрю вверх, на здание перед собой. Городская библиотека Кершаместо, где хранится самое большое в городе собрание старинных бумажных книг. Половина из них этоостатки книг, привезенных из Окружения, которые Совет объявил своими, перед тем как навсегда запечатать железный барьер, ограждающий Керш. Говорят, что скоро книги переместят в секретное хранилище Совета. Хотя люди все еще имеют к ним доступ, но большинство из них никогда не прикасались к бумажной книге, ведь теперь в продаже появились флекси-ридеры, которые можно согнуть, не повредив, и сложить до размера ладони. Кроме того, бумажные книги пропитаны запахом прошлого, запахом чужого мира.
На медной табличке, висящей рядом с входными дверями, аккуратным шрифтом выгравированы ряды печатных букв, за которыми так и слышится властный голос: ПОМНИТЕ О СВОЕЙ БЕЗОПАСНОСТИ И БЛАГОПОЛУЧИИ, НЕ ВМЕШИВАЙТЕСЬ В ЗАВЕРШЕНИЕ ЧУЖОГО НАЗНАЧЕНИЯ. СПАСИБО. СОВЕТ.
Как только я вхожу внутрь, в нос ударяет запах старости и пыли. Как обычно, здесь мне уютно, и не по себе. Истории, облеченные в чернила на бумаге, всегда дарили мне ощущение покоя, однако неприятно осознавать, что они появились из разоренного войной Окружения. Но я здесь не для того, чтобы погрузиться в книгу. Не сегодня. Это было бы как просить о невозможном.
К тому времени, когда я поднимаюсь наверх в отдел Альтернативной Истории и оказываюсь среди стеллажей, я тихо плачу, ослепленная горячими слезами и внезапным отчаянием, пытаясь найти ответ на уже решенный вопрос и способ изменить то, что изменить невозможно. Почему они все оставили меня одну? Почему я все еще здесь?
Первая книга падает на пол с глухим стуком. Потом вторая. Неважно, что я обращаюсь с ними не так осторожно, как обычно. Не тогда, когда люди обращаются неосторожно с тем, что принадлежит мне. Я не могу перестать ронять книги. Они падают к моим ногам, груды информации, которая меня подвела. Это история, которая должна была уже закончиться, но фактически продолжается и будет продолжаться дальше. Руки хватают меня. Не дают столкнуть следующую книгу. Я смотрю вверх, на ослепительно горящие глаза и дрожащие губы. Кто
Это мужчина. Он стоит надо мной, у него крепкое телосложение, и он без сомнений силен. Не смотря на массу тела, его движения быстрые, динамичные. У него короткие волосы цвета ржавчины, кожа на которой видны рубцы и шрамы. На его лице написано раздражение, но его бледно-голубые глаза наполнены чем-то совсем другим. Чем-то похожим на печаль и еще больше похожим на понимание.
Прекрати, сейчас же, говорит он низким голосом. Ты понимаешь, что создаешь беспорядок?
Я вырываю свои руки из его хватки.
Да. И что?
Миссис Сайлас не очень обрадуется, когда увидит это. Даю тебе время, чтобы привести все в порядок.
Я сделаю это когда закончу.
Продолжительный вздох:
А закончишь ты, я так понимаю, еще не скоро?
Я швыряю книгу через проход, и вздрагиваю, наблюдая как она перекатывается по усеянному занозами паркету, царапая и без того древнюю обложку.
Ты похожа на своих братьев. Говорит он, удивляя меня.
Моих братьев? Какое отношение к ним имеет этот человек?
Что?
Я же сказал. Ты похожа на своих братьев.
Я наклоняюсь и начинаю собирать книги. Только чтобы он перестал со мной разговаривать. Просто оставил меня в покое. Что бы он обо мне не знал, я вижу его впервые в жизни.
Ави был моим учеником на занятиях по вооружению, продолжает он, на протяжении четвертого и пятого курса. И Люк, конечно. Осмелюсь предположить, что скоро и тебя увижу в своем классе?
Я все еще его разглядываю. Так значит это учитель по вооружению в Торс Преп. Я знаю, что его зовут Бэрэто имя известно всем. Не только потому, что он ведет самый популярный курс в школе, но и благодаря его репутации. Самого сильного завершившего в Торс, а возможно и во всем Керше. Ходит легенда, что он убил своего Альта голыми руками в десятилетнем возрасте. Он был настолько хладнокровным, что потом слонялся вокруг ребят, проводивших зачистку, чтобы увидеть, как уносят тело.
Являясь ученицей третьего курса, я, как и большинство моих друзей, редко бываю в крыле для старшеклассников. Поэтому и не знаю его в лицо. Но теперь я понимаю, почему его урок так популярен. Это видно в его глазах, которыми он смотрит на тебя. Как будто ты, наконец, научишься вести бой, или умрешь, пытаясь. Конец истории.
Еще один, говорю я.
Повтори?
Еще один год, и я смогу приступить к вооружению. Я пока на третьем курсе.
Еще один год, глаза Бэра блестят, как льдинки, в таком случае, возможно, ты найдешь лучшее применение своему гневу. Сомневаюсь, что боевая подготовка помогает выпустить пар.
Я хмурюсь, ненавидя себя за то, что так легко попалась на крючок:
Возможно, вы и были учителем моих братьев, но не моим. Пока.
Намек на улыбку:
Ну, пока нет, это верно.
Я молчу. Этот разговор ни к чему не ведет. И я просто жду, пока он тоже это поймет. Стопка книг в моих руках тяжелеет с каждой секундой, и я поворачиваюсь, чтобы поставить их обратно на полку.
Но будешь ли ты готова? спрашивает Бэр.
Я с силой запихиваю книгу между двумя другими, не обращая внимания, что это не ее место. Все равно, эта половина стеллажа отведена под книги по Альтернативной истории, так что я не смогу сильно ошибиться.
Ни одна из этих книг особо не поможет тебе, когда дойдет до дела. Говорит он.
Я не поворачиваюсь к нему, а просто убираю следующую книгу. Если долго его игнорировать, ему придется уйти, так ведь? Разве скоро у нас не будет достаточно времени наговориться, раз я практически его ученица?
Бэр берет верхнюю книгу из стопки, которую я все еще держу, и, не открывая ее, разглядывает обложку. Его руки покрыты рубцами еще больше, чем лицо. Теперь, зная кто он, я понимаю, что все эти отметины не что иное, как боевые шрамыотпечатки лет, которые он провел, обучая других сражаться за свои жизни.
Вот эта? он понимает книгу Вакцина от простуды: Что пошло не так, - тоска болотная. Больше сотни дурацких страниц с размышлениями о том, что же не так с этой вакциной. Может дело в стабилизаторе? В самом способе очистки? Неисправности в изоляционной технике?
Он качает головой:
Кому какое дело? Слишком поздно.
Ставит книгу на полку и хватает следующую из стопки в моих руках. Эта? Возрождение Гладиаторских Игр. В ней, конечно, немало рассказано о том, как это происходило во времена, когда людей натравливали друг на друга ради спортивного интереса и славы. Но дальше следует продолжение, о том, как Совет вернул эти игры к жизни в совершенно ином масштабе. Не на тесном стадионе. Вместо этого мы получили поле боя размером с город. Совет решил, что в них должны участвовать дети, чтобы избавиться от слабых до того, как они вырастут и потратят наше время и ресурсы.
Я не свожу с него глаз. Мне страшно перебивать егои страшно не перебивать.
Таким образом, выживают только те, кто сильнее, умнее, лучше подготовлены к завершению. Чтобы из нас образовалось общество убийц, все во имя самозащиты, Бэр ставит Возрождение Гладиаторских Игр на полку возле первой книги.