Последняя картина слегка смутила Хайту. Миновав её, девчонка хмурилась, размышляярисовать на лице золотом!.. это может лишь верховный богоравный господарь, а такого даже на Ураге давно не было. Как станы рассорилисьза первенство, за воду, землю и ресурсы, с тех пор нет согласия. Еле сговорились заново пускатели построить
Свернув в тёмный коридор, Хайта натолкнулась на волну мясного духаиз-за железной решётки тянуло сырой, кровавой плотью. Оттуда слышалось щёлканье, скрип, сухой бумажный шелест. Шевелились какие-то звери. Анчутка утробно зарычала.
«Не псы. Что-то совсем другое!.. Надо держаться подальше от этого места».
Пата, назад. Отходим.
Динь-дон! По коридорам донёсся далёкий звон гонга, вслед за этим раздались ровные, в такт, шаги двоих мужчин.
Так и есть, смена караула. Прозвучали гортанные команды на чужом языке, брякнуло железо, и шаги двоих стали удаляться.
Ползком Хайта подкралась, краем глаза выглянула из-за угла.
Фаранский воин с ружьём и тесаком стоял у крепкой низкой двери, запертой на засов и висячий замок. Явно сокровищница.
Как учил глава лазутчиков? «Охрану снимай без малейшего шума».
Но чуточку пошуметь придётся.
Достав камешек, Хайта бросила его по коридору.
Насторожившись на слабый каменный стук, воин взял ружьё наизготовкуштык вперёди охотничьим шагом отошёл с постапосмотреть, что там.
Анчутка прыгнула внезапно, выстрелив язык на лету. Два телаживое и умирающееповалились на пол мягко, как бурдюк. Усыхающие лапы паты были ещё достаточно сильны и ловки, чтобы перехватить ружье и не дать ему звякнуть при падении.
Следовало захватить не револьвер, а столовый нож. Онне оружие, его конец не заострён, и предназначен он не для убийства.
Второешаря в чужих ларях, глупо забывать о ловушках, которые таятся в сокровищнице. Маленькая тёмнаябез единого окошка! низкая комнатка, такая тихая на первый взгляд, может быть полна сюрпризов, смертельных для непрошеного гостя.
Что касается скрытых колодцев, отравленных игл, падающих плит и зубастых капканов, Хайта пристально осмотрела пол, потолок и каждый ларьпрежде чем пата его взламывала, а потом обнюхивала открытый.
Ценности? только свитки из жёсткой желтоватой бумаги, покрытые рисунками-значками. Те, что были тщательней всего уложены, Хайта сминала и запихивала в карманы обливки на боках. Вдруг пригодятся. Если бы свитки были пустяковыевалялись бы на открытой полке, а их вон как упрятали и охрану приставили.
Один ларец стоял в стенной нише. Вроде бронзовый. Замочной скважины не видно. Он с секретом? надо где-нибудь нажать?..
И Хайта поспешила протянуть руку к ларцу.
Плохая лазутчица.
Но откуда было знать, что здесь ждёт «сторожок», какие ставят на Ураге?
Невидимая во тьме капля-кроха на слизистой нитке-паутинке вмиг прилипла к пальцу, по нити прошёл сигнал, как судорога. Обманная ниша раскрылась, и навстречу Хайте выпучились буркала ловца. Жгуты оплели ей горло, спутали руки; хрипя, она упёрлась ногами в стену, но легче перевернуть валун, чем выдрать ловца из ячейки. Ловецтакая пата, что без команды корни не ослабит.
Придушил бы точно. Ловцы меру знают, чтоб сдать добычу живьём для допроса.
Выручила Анчуткав прыжок оказалась рядом и хлестнула языком по щупальцам ловца. Обрубки задёргались, брызгая липучим соком, а витки на шее, отсечённые от тела, продолжали сжиматься.
Хуже другоеедва появившись, ловец завизжал неживым, пронзительным звуком. Это верещание, казалось, могло проходить сквозь камень. Потерпев неудачу, ловец ощетинился стилетами шиповв каждом порция отравы. Не поймать, так убить.
Отдирая от себя извивающиеся жгуты, Хайта кивком и голосом скомандовала пате:
Смерть! Вещьломать, открыть!
Откуда взялся тут ловец с родной планеты, думать было некогда. Зато ясноон охраняет здесь главную ценность. И он многоцелевой пате не противник.
Как меч со скоростью пули, язык Анчутки выстрелил в нишу, ломая шипы, пробил кожу ловца и поразил главный нервный узел. Умолкший ловец ещё дёргался, издыхая, а пата уже выхватила ларец из выемки в стене, облапила передними и вторыми, мощно хрястнула углом об пол, прислушалась пальцамикак он устроен? и ударила второй раз, уже с расчётом, да так, что в плите пола появилась трещина. Крышка ларца отскочила, изнутри выпал матерчатый свёртокХайта поймала его на лету, развернула
Есть! Оно!
Почти точно такой же кусок металла, как хранившийся у господаря Карамо, только вместо рыбы на нём вырезан человечий череп.
Уходим! На бегу растянув края брюшной сумки, Хайта запихала туда сокровище. Часть ключа власти исчезла в её теле почти без следатолько живот стал чуть выпуклей.
За оконной занавесью глухо раздались выстрелыодин, другой, третий. Мосех нахмурился, прислушиваясь. Потом, рывком поднявшись с ложа любви, как лев метнулся к окну, отдёрнул занавесь и выглянул сквозь решётку. Горели огни на стене, на фоне их пробегали фигуры стражников. Слышались невнятные выкрики. Лули заворчала, повернулась с боку на бок, сонно приподняла голову:
Что?..
В дверь покоя нетерпеливо застучали, затем ворвался запыхавшийся офицер стражи и, преклонив колено, заговорил торопливо:
Сиятельный муж храма, прошу вашей милости беда!
Говори. Жрец мгновенно обвязал бёдра и стал облачаться.
Взломана камера свитков, стражник убит. А тварь в стене мертваеё жгуты отсечены
Ларец святыни?
Вскрыт и пуст. Офицер склонился, чтобы не встретиться глазами со жрецом. Пощады, сиятельный муж Вор проник незамеченным, хотя мы неусыпно бдели
Первым желанием Мосеха былоубить офицера, свернуть шею, размозжить его безмозглую голову об пол. Но этим дела не исправишь. Сдержав порыв, он спросил со злобой:
Кто посмел?!
Заметили двоихмолоденькую девушку, нагую и тёмную, словно кайдальская дикарка, а с ней зверюгу, как бы помесь свиньи с волкодавом на восьми ногах, добавил офицер, переведя дыхание. Они скрылись.
Всех караульныхбить по пяткам. Тылишён оплечья. Почему воры не схвачены?!
Ушли со стены, как скатились по лестнице. Дальше свет не достаёт, куда целиться? оправдывался офицер. Я велел послать погоню
Взгляд жреца невольно метнулся к стене, закрытой полосатой занавесью. Тот, за тайной дверью, наверняка слышал предсмертный зов ловца и проснулся
вот, он уже скребётся! Звук, донесшийся из-за занавеси, заставил офицера боязливо втянуть голову: «О, боги, неужели храмовник освободит это?.. Тварь-то нас не помилует!»а Лули, взвизгнув, прикрылась покрывалом и шмыгнула прочь с ложа, как вспугнутая кошка.
«Нет, унял себя Мосех, хотя душа его кипела гневом. Бегом воры далеко не уйдут. Лазы кротовне близко. Брата посылать не стану».
Спустить гарцуков, приказал он. Дать им следи спустить немедля!
Обратный путьторный, все его повороты и ямы знакомы, а псы на приближение Анчутки разбегались. Для быстроты, и чтоб набраться сил, Хайта скакала верхом на пате.
Обидно было за оплошностьхоть себя кусай! Учил главный лазутчик: «Торопись, но не спеши, изучи всё тщательно, а лишь потом лезь».
Однакосходила не зря! Ни один ловкач-разведчик такой сказочной добычи сто годин не брал!
«А ясмогла, смогла! Эхайя! Даджака зу! Теперь мневоля! Я заслужила право на оружие, на золото!.. Ноловец? Откуда там сторожевая пата? Не иначе, из-за гор, где стан Раз в одном посольстве слуги в серьгах и раскраске, то и в другом такое может быть».
Она приласкала, поцеловала Анчутку в темя, зашептала ей в свиное ухо:
Ты моя милая, моя чудесная, царское золотко
Та всхрапнула на бегу, вскинула морду и лизнула «маму».
Позади, вдалеке, раздался гнусавый, протяжный вой рога. Сквозь шорохи ночного города слабо послышался топот множества ног, окрики, затем медный бой гонга. Всполошилась охрана, пустилась вдогон. И царских солдат в красных перевязях наверняка за собой увлекли Как же! кража и убийство, это не простят.
«Нет, тут что-то странное, мелькало на скаку в уме у Хайты. Пат надо растить, воспитывать, а то вместо ловца выйдет хищный урод. При патах должен быть биомеханик, как у одиночной патысвоя мама. Кто ловцом-то заправлял? он же тупой. Фаранцы в юбках? у них и ружья никудышные, куда им!.. А чтобы стан отдал дикарям спецаэто лишь в сказках, которые бабки малявкам рассказывают»