Теперь подарки. Эрита распаковала свёрток, принесённый с рынка. Наш тайный орден девичьего пояса Особые вышитые ленты, никому не видимые. Ан-комита Лисена Тор-Майда, встаньте!
Игра в одевание показалась увлекательной; нагая Лисси церемонно поднялась и замерла в ожидании.
Дарую вам звание сестры-секретариссы, как особе, приверженной к наукам и знаниям, объявила Эрита торжественно, без тени улыбки, обеими руками подавая Лис вейский набедренник. Носите звание с честью.
Благодарю вас, светлейшая, преклонив колено, словно обряд происходил в храме, Лисси поцеловала руку принцессы и её дар.
Показываю, как этим обвязываться. Сначала два тура по бёдрам. Дальше перехлёст и обмотка. Вот, а для красы можно свесить кисточку, и сзади тоже. Ан кадет Ларита Динц!..
Уклониться от игры было бы глупо и нелепо. Вдобавок Лару не шутя заинтересовало, кем назовёт её высокородная принцесса. Игра игрой, но у владык, похоже, любое слово со смыслом.
Лара встала, волнуясь, в напряжённом ожидании: «Ишь, как она нас построила! похлеще, чем сержантсолдат»
Ваша смекалка, храбрость и решимость свидетельствуют, что звание сестры-эквиты вполне вами заслужено, говорила Эри с лицом серьёзным и властным, несмотря на то, как они обе выглядели. Да сопутствуют вам чистота и сила молнии.
О, эквита! девица-кавалер! и слова, как для военных!.. Это почётнодаже понарошку. С искренним пылом поцеловав руку Эри, Лара проворно опоясалась.
Ты, Хайта Канитан, будешь младшей сестрой-ловчей, как подобает девице, исполняющей должность вожатой при звере.
Эхайя! На миг припав к ногам Эри, златовласка вскочила, завопила, прыгая от радости и вертясь в новойвеликой господаркой жалованной! нижней одёжке, даже такой куцей. Её бурный восторг рассмешил всех, минута церемонности прошла, и девчонки вновь стали собойлишь Эрита помалкивала, завязывая пояс на себе.
Ты как серебряная танцовщица, при взгляде на неё молвила Лис, ставшая в купальне гораздо смелей. Сестра-лунница, да, Лари?..
Пусть так и будет, согласилась та.
Хайта, что ты скачешь, как мячик? Пляши! приказала Лисси. А мыдавайте хлопать.
Подхватив ритм, Хайта под аккомпанемент хлопков в ладоши начала выделывать фигуры подземного танца, то раскачиваясь, то высоко вскидывая по очереди ноги, то с криком «Эхайя!» взмахивая влажной золотой гривой. Даже пата чмокала и щёлкала, получалась почти музыка.
Это здороворезвиться, когда никто не подглядывает!
С весельем на время забылось всё мрачное, что портило яркий первый день в Панакегорький раздор с Огоньком и жуткие куклы-души, со зловещими резными лицами качавшиеся на карнизе.
После ужина один из конных артиллеристов пригласил Лару к кавалеру:
Возьмите обруч, ан. Понадобится.
Знаю
Когда высохли волосы, она переоделась в платьетак привычней, и в Селище некого стращать военной формой, но подарок Эри на себе оставила. Эта повязка оказалась лёгкой и удобной.
Над Панаком быстро стемнело, однако ночь была прозрачно-синей, нежной, полной крупных ярких звёзд. Они, звёзды, словно радовались новолуниюможно гореть в полную силу, пока спит луна-хозяйка. Только великанский силуэт «Морского Быка» с его бортовыми огнями заслонял треть неба. Ровный северо-западный ветер, такой слабый с утра, к вечеру усилился и теперь колыхал листья шелковиц.
По углам, где тьма сгущалась, заливисто стрекотали якатанские цикады.
Как почётному, важному гостю, Карамо отвели покои в отдельном коттедже для вельмож с материка. Стол красного дерева, обширное ложе с кисейным балдахином-пологом от мошкары, низкие скамеечки, обитые бархатом, курильницы с ароматическими свечкамисловно царский апартамент.
У окон и у входа прохаживались молодцы из состава экспедиции.
«Что это онохрану выставил?.. Тут наше Селищестена высокая, из камня, кругом патрули караулят»
За порогом Лара почувствовала себя неловко, скованно. Опять придётся надеть медиатор. И тот бледный вспоминать тошно, как он дышал в лицо дурманом. Его делас Карамо, вот пусть вместе и решают!..
«Некстати я между ними оказалась. Как толмач на вражеских переговорах Они: Р-р-р-р!, а я переводи: Имею честь быть с высоким уважением вашего превосходительства покорный слуга И что они не поделили? Ну, вещун, беглый от принцаему воля, где умеет, там и прячется»
Тут были Хайта с патой. Чисто вымытая Анчутка ногу кавалеру лижетмылом ревматизм врачует нет, уже не мылом, а чем следует, а златовласка живот предъявляет. Вырвалась из-под присмотра Лис и рада своей брюшной сумкой похвалиться. Можно сказать, сорвалась с привязи.
При входе Лары она вмиг тельняшку вниз, потупилась. Карамо разглядывал какой-то комочек тёмно-коричневой смолы на конце врачебного шпателя.
На широком столе, опасно напоминая хозяйство профессора, стоял штатив с пробирками, пузырьки, фарфоровые чашки и спиртовка. Пахло аптекой и химической лабораторией, а от Хайты слабо веяло духовитым мылом.
Добрый вечер, ан Ларита. Вы очень вовремя. Прошу прощения за мой внешний видлечусь Обруч с вами? Хайтаспасибо, голубушка много ещё займёт наша процедура?
Пата?
Ещё не здоров. Свинья подобрала слюни, втянула язык и критически обозрела мускулистую ногу Карамо. Добавку надо.
Продолжай. А вы, ан Лаританачинайте.
«Другой бы исхудал, с больными коленками, а он держится в силе. Как сумел?»
Внимание. Она нацелилась на посольство Фаранге. Говорит Ласточка. Ты готов?
Давно, я очень жду. Образ бледного парня тотчас возник на луче, в её втором зрении. Сейчас он держался куда строже, пьяные нотки из голоса напрочь исчезли. Лицо оставил открытым. Должно быть, понял: больше нет смысла таиться.
Назови место и время. Я передам кому следует.
Завтра, после вечерни, около церкви Святого Лавана, в квартале оптовых купцов. Буду посылать круговой зов, чтобы вы шли на меня. Какую-нибудь песенку не здешнюю. Подскажи, будь любезна.
Он был вежлив, смотрел сквозь эфир на Лариту спокойно и пристально, изучая её облик. Это внимание было ей неприятнозачем макоман так глядит?.. словно зовёт глазами.
Лара постаралась мысленно закрыться от него толстым стеклом, чтобы подумать без помех. Какую песню? про гуляк-студентов? про молодого монаха?..
Может, вот эту. Она тихо запела:
Спи, дитя моё, усни,
Сладкий сон к себе мани.
В няньки я тебе взяла
Ветер, солнце и орла,
Улетел орёл домой,
Солнце скрылось под водой,
Ветер, после трёх ночей,
Мчится к матери своей,
Ветра спрашивает мать:
Где изволил пропадать?..
При звуках её голоса, волнами тока улетавшими в эфир по узкому лучу, бледный вскинул лицо, его глаза расширились, губы дрогнули.
Как?.. повтори! торопливо попросил он.
А что? просто колыбельная. Так поют в Гагене. Не слышал? Тогда другую
Нет! Эту. Я запомнил А дальше?
Хватит первых двух куплетов, обозлилась Лара. Вот ещё выдумал, пой ему через эфир!
«От тебя один вред, курякатак ему песен подай! Обойдёшься. Грызи кровельные гвозди, вот тебе и музыка».
Пожалуйста, с неожиданной мольбой в голосе настаивал бледный. Мне показалось, что я слышал тебя раньше. Эту песню
Не ври, мы не встречались!
Я могу ошибаться, но Голос очень похож. Такой знакомый Гаген, Турский берег Не обрывай связь! Ласточка
А тывещун без позывного? съязвила она, втихомолку радуясь тому, что он мучится.
«Так тебе и надо! влез как хам и всё мне с Огоньком испортил! Нарочно больше ни строчки не спою. Нашёлся ребёночек! что, убаюкать некому? Не для тебя мамина любимая»
Зови меня Юнкер.
Мне всё равно.
Всё-таки я прошуещё раз
Я для тебя петь не буду!
Прости, если обидел тебяя не хотел сделать ничего плохого
«Ишь, барич, господский сыноккак сразу вежлив стал!»
Не хотел, но сделал. Дурман тебе помог, скажи ему спасибо.