Осталось три шага до преследователей.
Впереди низкое деревце. Два шага, один Николай сходу уперся в ствол. Под достаточно жестким сопротивлением ветвей преодолел метра два и отпустил хлесткие древесные плети.
Горячее дыхание за спиной приобрело интонации крика. Солдаты на мгновение прервали погоню, обеспокоенные царапинами. Им бы стоило волноваться о ранахНиколай обогнул дерево, перечеркнул Иллитерием несколько теней и тут же бросился им в ноги. Мертвецы тяжело нырнули вперёд, но вместо ожидаемых ног следующего противника, Охотника встретили отточенные клинки. Задумка не удалась.
Тела коснулась сталь.
Мерзко, пакостно и Фрату не хватило определений собственной позиции. Теснимый врагами он медленно отступал к буреломулесным заломам, которые не успеет преодолеть.
Чертоги мертвых смотрели в лицо лезвиями, резавшими воздух.
Щепки и куски черноватой коры отметили путь стальных вихрей. Путь короткиймечи крепко застряли в дереве. «А я валяюсь, как объевшийся крел», подстегнул себя Фрат. Собрав остатки сил, приподнялся Холодом блеснули доспехи.
Фрат вновь упал, избегая выпада, и уперся ногами в брюхо противника. Вроде просто Пущай полетает.
Пшел вон!
Николай пнул врага и описал Иллитерием полукруг
Он крутился волчкомразбрасывал травяные клочки, алые капли и мертвенно-лунные всполохи. Но выбраться на поляну не удавалось. Он буйствовал на одном и том же квадратном метре, принимая и даря багровые росчерки. Теснина, предел, узилище Ну уж нет! Охотник рванулся к смутным древесным вершинам.
Обратно не упалнеэстетично грохнулся, заработав серию кровоподтеков при ударе о плечи, укрытые латами. Попытался оценить обстановку.
Порядка двадцати бойцов Эстеба противостояли пятнадцати «волкам».
«Волки». Живые покойники. Они умирали, изломанными куклами ступая по земле, тягуче медленно орудовали мечами, даруя природе и изредка врагам свою кровь.
Фрат на мгновение закрыл глаза. Он устал драться, устал от стального мелькания. Ему бы лопату, да на огород Несвоевременность желания вызвала приступ хриплого смеха.
Кронус! подбодрил соратников Охотник.
От наплыва боли склонился набок. Еще чего! Его закалили по максимальной программе, до зубовного скрежета, а значит он вытянет
Фиолетово-зеленый таран снес Роса на пару метров в сторону. Целую минуту он боролся с пыхтевшими теламиборолся до сухого треска позвонков.
Мир вдруг потряс своей неопределенностью и тишиной. Сколько часов, дней, лет, веков унеслось в небытие? Сколько жизней? Он с трудом оторвал голову от мягкой и удобной кочки. Скользнул взглядом по незнакомым россыпям звезд, что неизменно сияли в обрамлении темных верхушек деревьев. Из окна в черную бездну молчаливо смотрели три лунных проруби, отмеченных мазками облаков
Ни стона, ни дыхания. И только неведомая птица тяжело ухала где-то среди ветвей.
Приняв вертикальное положение, Охотник секунду топтался на месте. Повсюду смерть. Два отряда перемололи друг друга, превратили поляну в огромную могилу. Тела и обломкибезмолвные, неподвижныеустилали землю плотным ковром. Раненых не было. Николай в сотый раз осмотрелся, и торопливо шагнул к искрам костров. Правее кто-то стоял, опираясь на лесного великана.
Запарился искать, горазд ты
Рос осекся. Меч пригвоздил Фрата к дереву, не позволяя упасть. Фрат улыбался. При жизни он скупился на эмоции, но теперь
Не осталось никого. С третьей попытки Николаю удалось сесть на охапку веток, с первойопрокинуться навзничь. Он лежал, созерцая небо, и не думал. То благо.
Глава 14
Диатрия цвела. Искры цветов окаймляли дорогу вкупе с тонкими, а иногда экзотически буйными ароматами. Мир замер в свете полуденного солнца. Блистая дорожным песком и редкими зеркалами водоемов, Диатрия походила на изумрудно-золотой океан, наполненный пением и стрекотом жизни.
Жизнь, несмотря ни на что, уверенно катилась в неизвестное завтра. «И не догнать», криво усмехнулся Николай. Он точно знал, что будет следующим утром. Он проснется в крепости и вспомнит тех, кто на радость зверью и стервятникам остался лежать у Черной Балки. Их выбор, их карма, их судьба. Рок.
Охотник пришпорил лошадь. Тянувшаяся из-под копыт завеса дорожной пыли стала чуть плотнее. Серебряные крупинки поднялись в воздух, чтобы исполнить незатейливый танец и осесть на едва развернувшихся листочках молодого деревца. Картина красива
Впереди массивной чернотой возник замок Атридвопреки обыкновению окутанный тишиной. Значит, Кронус успел Тогда, где солдаты?
«Стоило помянуть», толкнулась короткая мысль. Он остановил скакуна и по охотничьи «ласково» улыбнулся лучникам, кои появились в стеновых бойницах. Их мрачные, решительные лица, вкупе арбалетами и прицельными взглядами не оставляли никаких сомнений в степени угрозы, нависшей над димпом.
Ну и долго будем любоваться?
Он проделал тоскливо-длинный путь не для того, чтобы глазеть на запертые ворота. Опомнившиеся стражники, под лязг и перезвон стали, открыли проход к плацу, занятому уже пустыми телегами. Среди них неколебимый глыбой стоял насупленный Кронус. Он молчал, изучая Роса, проезжавшего сквозь арку входа, молчал, не взирая на оживший Атрид. С виду ему плевать на избавление от эстебской угрозы.
За мной, буркнул он, стоило Николаю покинуть седло.
Они двинулись к громаде крепости. Пробрались через женскую и ребячью суету, миновали испачканную грязью лестницу и ряд коридоров «Куда идем?»- хотел было спросить Николай. Судя по привычным ориентирам, они направлялись в его личные апартаменты, что, в принципе, объяснялось предстоявшим разговором. Кронус хотел расставить акценты
Он ошибся. Кронус по прибытию в комнату предпочел молчать. Оседлал стул и непроницаемым взглядом смерил устроившегося напротив димпа.
Растворилась в тишине минута, другая
Они сидели изваяниями, демонстрируя нежелание что-либо менять. Пустая комната, непритязательная мебель и одинокая, забытая Охотником на подоконнике, кружка с изломанным краемвсего в достатке. Солнечные копья, пронзавшие воздух, дополняли интерьер, золотистыми струнами лучей обрисовали профиль Кронусак изумлению Николая, отнюдь не свирепый.
Предводитель «волков» нарушил молчание первым:
Все?
Угм.
Рос отодвинулся к стене. Урчание собственного желудка вернуло его на исходные позиции.
Фрат?
Ответа не потребовалось. Кронус повернулся к синеве оконного проема.
Когда уходишь? Он предпочитал не смотреть на димпа. Не юли со мной. Просто скажи.
Скоро, честно признал Николай. Он вдруг почувствовал необъяснимую тяжесть. Устал.
Тогда пойдем, выпьем. И пожрем, а то разговор с твоим желудком начинает меня бесить, сказал Кронус и встал.
Он шагнул к выходу настолько резво, что Охотник догнал его только в коридоре, среди факельных отблесков, теней и быстрых женских силуэтов. Отсутствие воинов кольнуло Николая секундной тревогой.
Они на стенах, развеял беспокойство спутника глава Атрида. Если их распустить, они налакаются до визга и приступят к дележке.
Так сожги все к хренам.
Повредился?
Зачем им столько?
Охотник переступил порог трапезного зала, на столах которого дымились горячие блюда. Стряпухи крепости времени не теряли.
Кутить в соседних городах. У нас вольный отряд, а деньги, как тебе известно, не пахнут, ответил гигант.
Пинком избавив скамью от перепившего «волка», он обстоятельно устроился за столом, призывно махнул рукой и углубился в дегустацию, чей порядок выверен сотней трапез. Николай подмигнул кому-то из девиц. Что делать дальше, он решит позднее.
***
Вечность только что разменяла очередной час. Николай отметил это мелькомпроходя бесконечный ряд галерей и лестниц. При более удачном стечении обстоятельств он бы обдумал философскую концепцию убывания жизни, но только не сейчас. Сейчас его внимание всецело занимал женский крик из распахнутой двери.
Охотник приблизился к двум дородным особам, кои расположились у дверных створок и внимали действу, происходившему в комнате. Заглянул, судя по мебели, в бывшую спальню. Его опасения подтвердились. На полу скоплением алкогольных паров и мышц пыхтел взъерошенный детина, чьи гормоны плевать хотели на вежливое обращение с дамами. Преисполненный желания он пытался овладеть Илибис. И, кстати, получал от нее достойный отпор.