Ты останешься? с надеждой спросила Марина.
Я обещала папе, что вернусь, опустила глаза Лиза, Да и дядя Ренат стоит там и ждет меня.
Марина вздохнула.
Отец не говорил тебе, что они там делают?
Он сказал, что хочет закончить войну. Дал мне вот такую штуку, она вытянула руку, и ее указательный палец превратился в сложный узор выступов и впадин. Марина понялаэто был ключ, Сказал что под дном озера расположена шахта «Стрекозы». Мы спустимся туда и оба повернем ключи. Он смеялся, когда рассказывал. Я думаю, он хочет выключить ракету, чтобы ее никто не запустил. Правда ведь?
Марина закрыла глаза.
Да, с трудом ответила она, конечно выключить. Посиди со мной еще немного. Пожалуйста.
Глава 5
Добыча была обречена. Прижав уши, тщетно путая след, ясный как лунная дорожка, крольчиха выбежала на тропу. Неясыть оглянулась по сторонам, нырнула в ночной воздух и поплыла. Серой легкой тенью, тщательно скрывая блестящий металл под мягким пером.
Бесшумно паря, сова на мгновение вынырнула из надежного лесного покрова на просеку, разделившую лес надвое. Мельком она увидела двоих: солдата и маленькую девочку. Они горели опасно-алым, и шли, не таясь, в свою шумную человеческую стаю. Что-то заставляло сову испытывать к ним страх.
Жертва, повинуясь какому-то чувству, резко ушла в сторону. Легким наклоном крыла сова изменила курс, неумолимо приближаясь, впившись желтыми глазами в красный силуэт. Настигнуть, обрушиться, растерзать. Как сотню кроликов до, как сотню кроликов после. Неминуемый триумф.
Чуткий совиный слух уловил выстрел. Он уловил бы его, случись тот в километрах отсюда. И даже тогда было бы поздно: пуля летит быстрее. Боль обожгла приветливо распахнутое крыло, разметала сталь и плоть, пролила кровь на желтые опавшие листья. Крольчиха метнулась в чащу, не ведая даже, что ей грозило. Неясыть инстинктивно дернулась за ней, не рассчитала и рухнула, зацепившись за разлапистые еловые ветки. Тяжелый мокрый мох присосался к зияющей ране, земля приветливо распахнула объятья узловатых корней, дохнула могильным холодом. Птица попыталась подняться и вдруг заметила в кустах два голодных глаза. Лохматый и мокрый, с обрывком цепи на железном ошейнике, пес стоял и капал слюной от вожделения. Сова попыталась распушиться и раскинуть широко крылья, угрожающе открыла клюв и выпучила желтые глаза. Но пса не обмануть, пес уже почуял кровь.
Внезапно, зверь поднял взгляд куда-то вверх и кротко вильнул хвостом по старой привычке.
Уходи, раздался строгий голос. Зеленый силуэт возвысился над совой. Пес захлопнул пасть и заворчал. Резко дернулась рукасобака трусливо нырнула в кусты. Потом вытянула морду оттуда, быстро схватила брошенный батончик, и скрылась во тьме.
* * *
Марина погладила сову по мягким перьям. Та чуть вздрогнула во сне. Девушка стряхнула с платья крошки питательных батончиков, которые птица заглотила с дикой жадностью, и наклонилась поближе к ране. Микромашины деловито копошились, затягивая кожу, словно занавесь. Некоторые проросли перьями и торопливо меняли цвет, пытаясь подобрать правильный окрас.
Выстрел спугнул ее сон, а возня с сопротивляющейся совой разбудила окончательно. Нервно покусывая губу, она посидела на теплом еще спальнике, а потом расстегнула палатку и вылезла в холодную ночь.
Ее глаза непроизвольно выцепили алеющий лагерь. На левом запястье плотно сидел сплетенный из полосатой веревки браслет с компасом. Лиза похвасталась тем, что сделала его сама, и вручила сестре перед уходом. «Вдруг тебе надо будет идти без меня, у тебя же нет Юного Натуралиста», серьезно объяснила она.
Компас говорил, что Лиза на западе.
«Ее забрали туда», думала Марина про себя, и сама себя поправляла: «Она сама пошла со своим отцом». Вслед за дрожащей синей стрелкой она посмотрела на север. Где-то там, под ложным дном лесного озера, дремлет смерть. Спит в высокой башне, ожидая прекрасного принца, который разбудит ее поцелуем.
«Поправляйся птица. Поправляйся и лети отсюда прочь, спасайся. А я? Что делать мне?»
Марина хлопнула себя по плечукомар уже успел насосаться крови и неприятно хлюпнул под ладонью. Она поежилась: куртка осталась в палатке под совой. «Ничего, скоро мы все погреемся», невесело думала она, нервно рыская глазами по темным кронам. На каждом дереве ей мерещился снайпер, который подстрелит ее, как только она сделает один неверный шаг к своей сестре. Но, как ни напрягала она зрение, ничьих цветных силуэтов не увидела.
Кто-то прошелестел в кустах, и Марина от испуга выставила винтовку. Итишина. То ли голодный пес ошивался в округе, то ли еще какой зверь. Марина чертыхнулась и поспешно приказала винтовке скрыться, но вдруг задумалась.
Девушка присела на поваленное дерево и стала внимательно осматривать правую руку. Гладкий на ощупь ствол плыл рябью в глазах. Муравьями копошились микромашины, завершая преобразования, устанавливая связи, дорисовывая последние штрихи. Нарисовалось цевье, которое удобно легло в левую руку. Правое плечо надорвало и без того многострадальное платье, выгнулось, окрепло, стало само себе прикладом. Марина увидела, наконец, свою винтовку так, как ее замыслил неведомый создатель.
Внутренний голос подсказал ей присесть, уперевшись спиной в поваленный ствол. Мир вокруг превратился в набор целей. Шутя, словно в тире, Марина прицелилась в ветку высоченной сосныи та резко приблизилась, перечеркнутая красным перекрестием. Осторожно, лишь бы не сбить прицел, ее тело отштамповало пулю и загнало ее в ствол.
Грянул выстрел. Выстрелы. Канонада выстрелов. Где-то в лесу, далеко от лагеря, но так отчетливо и страшно. Марина опустила ствол, срочно возвращая неотстрелянную пулю в магазин, и испуганно осмотрелась. Ничего не было видно. Ни сполохов, ни огней. Отгремели еще пять выстреловчетких, хладнокровных, один за другим. Сорвалась и быстро промелькнула какая-то испуганная птица.
А потом раздался стон. Марина сжалась, услышав его. Грозная винтовка дрогнула, расплылась. Еще выстрел вдали, вскрики дрожащей рукой она закрыла себе рот, чтобы не закричать. Еще выстрели она согнулась, скрючилась за упавшим деревом, как за последней защитой, боясь выдать себя биением испуганного сердца.
Так она просидела очень долго. Вслушивалась в темноту и ждала кого-то, кто придет за ней. Ей вдруг захотелось сорваться с места и бежать в лагерь, к отцу, под его защиту. Страх решил, что вопросы справедливости конкретно сейчас неактуальны, и деловито подзабыл как вчерашний день, так и прошедшие двадцать лет. Косой взгляд на выданную отцом палатку напомнил о подстреленной сове. Дни проведенного в пути месяца развернулись, как туго скрученная пружина, и страх сменился апатией. Марине вдруг стало все равно. Она отогнула полог палатки, забралась внутрь, подвинула дремлющую сову в сторону и завернулась в спальник. Сова открыла желтые глаза, мигнула несколько раз и заснула вновь.
* * *
Во сне Марина видела Дворцовую Площадь, блестящую в потоках дождя, и слышала пение саксофона. Чарующая музыка эхом отражалась от стен, а, может, от каждой капли дождя, и лилась отовсюду. Лишь назойливый рокот мотора раздавался со стороны набережной, все приближаясь. Свет фар полоснул Марину по лицу и она нехотя проснулась.
Дождь лил взаправду, барабаня по натянутому брезенту. Совы в палатке уже не было. Снаружи было светло.
Отдыха сон не принес, вчерашний день для девушки еще не закончился. Она потянулась, хрустнув затекшими позвонками, и почувствовала неладное. Сев в палатке, она выкрутила зрение на максимум и напряженно осмотрелась.
Лагерь исчез.
Марину прошиб холодный пот.
«Как?»стукнуло сердце раз, «Куда?»стукнуло другой.
«Будто вариантов много!»ответила она сама себе.
Вот раззява! отругала она себя, впопыхах собирая вещи в рюкзак. Спешно натянула куртку, не попадая в рукава. Спину неприятно щекотали перья, прилипшие к пятнам запекшейся крови. «Мне бы сейчас крылышки в самый раз», невесело подумала она. Марина выскочила под проливной дождь, с сомнением взглянула на палатку и, махнув рукой, побежала по хлюпающему мху на север, в самую чащу, не разбирая дороги.