Ваша светлость, как это все понять?..
А чего понимать? весело спросил Вольнор. Пейте да угощайтесь! И ни в чем себе не отказывайте.
И стали они ужинать, вернее ел и пил только один Викентий Гаврилович. Он решил, пусть даже лопнет, но отведает все блюда и напитки. Гость же лишь, с разрешения хозяина, дымил сигарой да с интересом наблюдал за отставным капитаном, который быстро опустошал тарелку за тарелкой.
После пятой или седьмой рюмки страх Передрягина испарился, волненье прошло, и он, закурив предложенную сигару, стал расспрашивать гостя: кто он и что делает в этих краях.
Путешествую, односложно ответил гость. Денег у меня предостаточно, а времени еще больше.
Хорошее это занятиепутешествия!.. завистливо вздохнул Викентий Гаврилович. Веселое и беспечное.
Не скажите, милейший, возразил ему Вольнор. Скучное это дело: мотаться по всему свету Везде одно и то же За тысячу летничего принципиально нового! Я имею в виду человеческие отношения. Вот поэтому-то и стал я с некоторых пор забираться в сны к людям. Авось, там не заскучаю!.. И верите? он проницательно глянул в глаза Передрягину. Там случается такое, чего никогда не будет на самом деле! И человек во сне совсем иной, чем наяву.
Викентий Гаврилович, как только услышал про тысячу лет, застыл с сигарой в руке, внимая каждому слову Вольнора. Мурашки бегали у него по спине, словно блохи в военные годы.
Вот вы, например, продолжал странный гость. В жизни почти незаметны, но там, в мире сновидений, выцарь, повелитель чужих жизней и судеб! Это не лесть, милейший Викентий Гаврилович. Я люблю волевых людей. Он сделал небольшую паузу и улыбнулся: А вот за то, что вы недавно спасли мне жизнь, я решил сделать не совсем обычный подарок.
Капитан от неожиданности поперхнулся:
Я? Спас? Вашу? Жизнь?!.. закашлялся он. Когда же, позвольте узнать?!
И тут волчья шуба Вольнора, небрежно сброшенная в кресло, слегка зашевелилась. Волосы встали дыбом на голове отставного капитана.
Так это были вы?!
Вольнор громко расхохотался.
Я, Викентий Гаврилович! Так вот о подарке Не стану загодя расхваливать его необыкновенные способности, особенно сейчас, когда вы немного навеселе. Завтра вы найдете его на столе в кабинете. Не спешите. Разберитесь. И тогда ваша жизнь приобретет совершенно другой смысл. Выпьем же за сны!
Вольнор поднял большой бокал вина, Передрягин чокнулся с ним, выпил, и словно куда-то провалился
3.
Украшенная первыми листьями ветка стукнула в окно. За окном стоял теплый апрельский день.
Викентий Гаврилович потянулся, осмотрелся и мгновенно вспомнил все до мельчайших подробностей.
Приснится же такое! сказал он вслух и мечтательно добавил: А напитки-то были просто волшебные!
Передрягин, с легкостью, какой не чувствовал уже много лет, вскочил на ноги, умыл лицо из кувшина, и на всякий случай решил заглянуть в гостиную, в которой с зимы не был. Он открыл дверь и остолбенел: накрытый стол, который ему приснился, стоял на самом деле, источая такие божественные кулинарные запахи, что отставной капитан тут же чихнул семь раз подряд.
Сердце вновь бешено заколотилось, и он кликнул домашних. Прибежали слуги, клянясь и божась, что ничего не слышали, и ни про что не знают.
Отставной интендант тупо смотрел на невиданное изобилие, затем налил рюмку рейнского и тут заметил в пепельнице два сигарных окурка, схватил тот, что длиннее, прикурил и медленно пошел в кабинет.
Так и есть! На его столе лежал завернутый в черную бумагу и перевязанный грубой бечевой большой толстый пакет.
Передрягину стало душно. Он распахнул окно и дрожащими руками осторожно развязал веревку. В бумагу оказалась завернута большая плоская картонная коробка. Сняв крышку, он увидел нечто похожее на тот французский набор оловянных солдатиков с фортом, пушками и даже с конницей, который отец подарил ему в детстве. Только здесь вместо солдатиков лежали картонные человечки: мужчины и женщины всех сословийот крепостных до дворян. Крестьяне и крестьянки, купцы и купчихи, помещики и помещицы, генералы и генеральшивсе они были вырезаны с особой аккуратностью и тщательностью.
Еще в коробке оказались аккуратно сложенные макеты церквей и домов. Присмотревшись к ним, Викентий Гаврилович с удивлением обнаружил, что картонная архитектура в совершенстве копирует здания их губернского города. Вот гимназия, где учился он сам. Это Пансион благородных девиц, куда на Новый год приглашали прыщавых курсантов угловатые ученицы. Вот больница, в которой он пролежал, мучась животом, а этотрактир «Чаво изволите?», где он впервые наклюкался водкой. Тутфранцузский магазин, здесьторговые ряды, а вонпервая частная аптека. Ах, как все это было ему знакомо!
«Странный подарок!.. недоумевал Передрягин. Может, Вольнор хотел, чтобы я не обременял себя поездками, а путешествовал, сидя дома?.. Гм Что-то тут не так Ведь не ребенок же я, в конце концов, да и онне дурак, черт подери!..»
Тут Передрягин схватился за голову: до него дошло, что вчерашний гость был не кто иной, как сам чур меня, чур!..
«Господи, повернулся он к иконам. Как же я сразу-то не догадался?!..» Передрягин стал усиленно креститься, губы привычно зашептали молитву. Но слова произносились механически: мысли были заняты лишь тем, что это все могло бы значить?.. Он скосил глаза на письменный стол, и вдруг непреодолимая сила потянула его туда.
Тяжело дыша, Викентий Гаврилович достал со дна коробки карту губернского города, а в уголке, под фигурками игральные кости: два кубика из самшита, прохладные на ощупь. Все та же неведомая сила заставила его тотчас же разложить карту на столе и выставить на ней все картонные дома, словно декорации на сцене. После чего у него возникло странное неотвязное желание бросить кости. Они упали у картонного театра, который тут же внезапно вспыхнул, невесть откуда взявшимся огнем и вмиг сгорел, будто и в помине не было. Ни искры, ни золы
У Передрягина закружилось голова. Осыпая игрушечный город седым сигарным пеплом, он без чувств упал на кожаный диван. Сколько пролежалне помнил. Помнил только, что не спал. Очнулся капитан от холода. Он продрал глаза, и с трудом поднялся с дивана. Очень болела голова, будто после выпитого.
У открытого окна стоял конюх Степан. Завидев барина, он подошел поближе:
Страсть что в городе творится, барин!
Что?.. вяло спросил капитан, наливая себе рюмку водки, чтобы согреться. К тому же, он хорошо знал конюха, которому совратьчто кнутом щелкнуть.
Тиянтер сгорел! В полчаса!
Господи! всколыхнулся Передрягин. Никак, совпадение Когда?!
Вчерась пополудни. И гореть бы целому кварталу, коли б не снегопад!
«Стало быть, сутки прошли», отметил про себя Викентий Гаврилович и тут только обратил внимание, что и деревья, и зазеленевшая было земля, и крыши дворовых построек, все засыпано тяжелым липким слоем снега В каком-то полу-оцепенении он подошел к столу и, не ведая что творит, вновь бросил кости на карту города. На этот раз они упали прямо на макушку Соколовой горы. Та покосилась, меняя форму, а с ее боков, как букашки с листа, сползли домики.
Готовь пролетку! приказал в окно капитан.
Какую пролетку, барин! возразил несговорчивый конюх. Впору сани запрягать!
Запрягай что хочешь, капитан от нетерпения сорвался на визгливый крик, но чтоб через пять минут все было готово!..
К Соколовой горе сани подлетели часа через три.
4.
Повсюду сновали кареты скорой помощи, трубили и звонили пожарные команды.
Что случилось, матушка? спросил Степан у бедно одетой старушки, с трудом державшейся за столб газового фонаря.
И-и, милай, всплакнула она. хибарки-то наши провалились сквозь землю. Стояли себе мирно, и вдруг сегодня, средь бела дняоползень! Раз ипроглотил их! Горе-то какое!.. Слезы градом покатились по ее морщинистым щекам. Внученька моя Уж не знаю: жива ли Все копают да выкапывают Много их там. Всю ночь напролет копали. Семь человек уж достали. А моей средь них, слава Богу, покуда не оказалось И за что такие напасти?!.. Ах, бедныя-бедныя! запричитала она и без сил привалилась к столбу.