А можно узнать, домовой это, или нет?
Поляна постаралась сделать серьезное лицо.
Знаешь, говорили мне, будто перед тем, как явиться домовому, человека словно парализует всего: ни рукой, ни ногой двинуть не может. Если почувствуешь такое, надо мысленно спросить: «К худу, или к добру?» А в голове твоей ответ будет, словно это ты сам подумал.
Мамочка, ну, неужели за всю жизнь ты ни разу с домовым не встречалась?
Ох, Яся, не рассказывала никому, а тебе расскажу. Была я девочкой еще, как ты сейчас. И наслушалась, не хуже тебя, разговоров про домовых. И так любопытно мне стало, так захотелось на домового посмотреть хоть одним глазком! Вот легли однажды спать, а я не сплю, лежу и прошу домового мысленно покажись, покажись. Долго просила, уж и придремывать начала. Вдруг чую, будто парализовало меня. А в голове голос: «Не покажусь, расскажешь»! Я мысленно прошу: «Не расскажу, покажись». Смотрю, а рядом со мной старичок. Росту маленького, как ребенок лет семи, голова лохматая, а во рту всего один зуб. Не успела я его рассмотреть, он и пропал.
А что же ты не спросила, к худу, или к добру?
Спросила. Только он ничего не ответил. Видно, просто приходил, познакомиться.
Ой, мамочка, я тоже хочу на домового поглядеть!
Не гневи Богов, Яся, ни к чему это. Вот кашу ему сегодня сварим, угостим и ладно будет. Сегодня ночью у домовых праздник. Ходят они друг к другу в гости. Вот и к нашему домовому придут гости чем он их угощать станет? Если нечем будет рассердится, потом беды не оберешься. Может и совсем уйти, а может перестать дом стеречь, станет всякие пакости творить: посуду бить, кота за хвост трепать, а то и поджечь избу может!
Страшно-то как! Нет, с домовым лучше дружно жить. Я сама ему кашку сварю, в самый красивый горшок положу пусть угощается!
Вот и ладно. Еще чарку приготовь, для вина.
К вечеру каша была готова: сладкая, переслоенная затопленными молочными пенками, сдобренная горстью распаренных сушеных ягод. Яся постелила на лавку за печкой новое вышитое полотенце, поставила на него расписной горшок с кашей, чарку до краев наполнила малиновой настойкой.
Поляна поклонилась низко и произнесла:
Хозяин-батюшка, сударь-домовой, меня полюби, да добро мое береги, мою скотину береги, мое угощенье прими и вина отпей из полной чаши.
После этого полагалось ложиться спать, и хотя было еще не очень поздно, Поляна задула свечу и полезла к дочке на печку. На душе у нее было спокойно, как никогда, и сон пришел быстро. А Яся еще долго ворочалась с боку на бок, борясь со сном и надеясь хоть одним глазком посмотреть, как домовой придет кашу есть
Наутро Поляна разбудила дочку до зари:
Смотри, Яся, кашка-то съедена, да и чарка пуста.
Понравилось, понравилось домовому наше угощение! девочка кубарем скатилась с печки и кинулась к лавке с опустевшей посудой.
Ну, вот и хорошо. Помой-ка, Яся, горшочек, а то домовой страсть как нерях не любит!
Как только в окнах зарозовела заря, пришла Поветиха. Как всегда с новостями.
Слыхали, в деревню к нам новый жилец пришел?
Это когда же?
Да вчера, в самую пургу. Видный такой мужчина! Говорит, вдовец.
Откуда же он явился?
Кто его знает, не сказывал! Остановился пока у дядьки Ивеня.
Он что, родственник ему, или как?
Нет, какой там родственник! Просто в крайний дом постучался. Кто же в такую пургу путника в избу не пустит? Говорит, надоело по свету мыкаться, хочет у нас на постоянное житье остаться.
А где же он жить будет? У Ивеня и без того полна хата народа, а избу строить зимой тоже не дело.
Вот я и пришла к тебе по этому поводу: одна ты пособить можешь!
Нет уж, я к себе чужого мужика не пущу жить! Поляна даже руками замахала.
А тебя никто и не просит его к себе пускать. Дом свекра твоего и по сей день пустует. Он-то мужику и приглянулся. Ты, как единственная хозяйка, не разрешишь ли ему там поселиться?
Опомнись, Поветиха, ты забыла, что дом тот нечистый, кровью запятнанный? Вся деревня его стороной обходит. Как же в нем жить?
Да знает, знает пришлый, что дом этот дурную славу имеет. Только ему все равно.
Ну, коли так, его дело. Пускай живет, если хочет.
Вот и хорошо, вот и спасибо, Поляна. Доброе дело сделала. Пойду к Ивеню, передам твое согласие бобылю. То-то он обрадуется! и Поветиха засеменила в двери, на ходу заматывая голову платком.
Мам, а я никогда бы в этом доме не поселилась! Как вспомню, что в нем с Синюшкой сделали, мороз по коже. А вдруг темные все еще в доме прячутся?
Кто их знает, может, и прячутся. Знаешь, доченька, у меня вот что из головы не идет: мужики те, вроде, в доме были, а следов не оставили. Пыль там везде нетронутая была. И еще: показалось мне, что один из них дед твой, а ведь он покойник уже десять лет! Если бы и ты темных тех не видела, я бы подумала, что все мне просто привиделось со страха.
Да ладно, мамулечка, чего гадать-то! Вот поселится в доме жилец тогда и посмотрим. Если там что нечисто он и дня не проживет, сбежит!
Яся деловито загремела посудой, а Поляна накинула шубейку и отправилась доить корову. Немного погодя она вновь вошла в избу с полным подойником.
Яся, ты крынки пригото?.. Поляна так и не договорила, удивленно уставившись на сидящего на лавке мужчину.
На вид ему было лет сорок: виски уже начали серебриться, в черной бороде тоже тут и там поблескивали седые волоски. Жесткое, волевое лицо можно было бы назвать приятным, если бы не глаза. Заглянув в их бездонные черные глубины, Поляна почувствовала легкое головокружение и озноб по всему телу.
Вот, хозяюшка, пришел поблагодарить за жилье.
Гость не встал, не поклонился, не поздоровался даже, как принято было испокон веков. Напротив, он вел себя так, будто это Поляна пришла к нему с просьбой. Все его вальяжно развалившееся на лавке тело говорило о привычке повелевать, а глаза пронизывали женщину насквозь.
Однако Поляна, насмотревшись в свое время на ухажеров, привыкшая всех их ставить на место, не растерялась, не оробела.
А что же это ты, мил человек, к добрым людям пришедши, ведешь себя как-то странно? Или забыл, как с хозяевами здороваются?
Гость не смутился.
Издалека пришел, обычаев ваших не знаю. Коли обидел не нарочно.
Ну-ну! Поляна отвернулась от гостя, давая понять, что цену себе знает и извинение не принимает. Яся, дочка, процеди-ка молоко!
Что ж, не буду вам мешать, гость поднялся с лавки и почти уперся головой в потолок, так высок был. В избе я сам управлюсь, а вот огород посадить, не пришлешь ли дочку помочь?
А с какой это стати девчонка здоровенному мужику помогать должна? У нее что, дома дел мало? Если сам управиться не в состоянии женись, пусть жена тебе и помогает.
Это ты хорошо придумала, незнакомец криво усмехнулся. Может, к тебе и зашлю сватов по весне, когда огород сажать время придет. Ты, говорят, вдовая.
Это кто же говорит? Уж не те ли жеребцы, каким я от ворот поворот дала? Так вот, советую запомнить: ко мне можешь не подкатываться. Я мужняя жена, а не вдовица. И вообще разрешили тебе в доме свекра моего жить, ну и живи. А меня оставь в покое. Прощай!
До свидания, хозяюшка, до свидания! гость еще раз нехорошо усмехнулся и шагнул за порог.
Из-за печки выглянула Яся.
Мам, он ушел?
Ушел, ушел, вылезай из своей норки, мышонок. Ты, никак, испугалась?
Ага, испугаешься тут: сижу в избе одна и вдруг он входит. Я думала, головой крышу поднимет. Ничего не сказал, не спросил даже, где ты есть. Сразу на лавке развалился и ну меня разглядывать! А глаза-то прямо окаянные! Я и стрельнула за печку от греха подальше.
Ох, не понравился мне что-то мужик этот!
Недобрый он, мама, черный весь.
Ну, не все же черноволосые недобрые, доченька! Вот хоть отец твой
Нет, мама, он весь черный! Ну, как будто в черном яйце сидит.
Что-то я тебя не пойму.
Ну, как же, вот твое яйцо светлое, лучистое, у бабушки Поветихи фиолетовое, у дядьки Ивеня красное
Постой-постой, какие еще яйца?