Вероника Аркадьевна я люблю Диму. Разве может быть что-то
Ну, разумеется любите! Лазарева приторно улыбается и наливает кипяток в чайник. А как же вам его не любить? А материальные блага вас, естественно, интересуют постольку-поскольку. Я вполне допускаю, что случайное знакомство между молодыми людьми может перерасти в некое чувство, но у вас с Димулей нет будущего. Да вы и сама умная девочка, это прекрасно понимаете. Юность мимолетна, а жизнь длинная, сложная, Лазарева принимается неторопливо нарезать пирог. Жизнь необходимо тщательно, стратегически планировать, и это не просто слова, это жестокая необходимость. Людям с такими амбициями и претензиями как у вас, ох, как не просто живется
«Как же она наслаждается собой, упивается своей властью! Именно в такие минуты, жизнь этой женщины приобретает смысл. Но если она надеется, что я сейчас расплачусь»
Не думайте, что у меня есть какие-либо предрассудки по поводу разницы в социальном положении, спокойно продолжает Лазарева. Просто я прожила больше вас и лучше знаю, как устроен мир. Вы, конечно же, сию минуту не распрощаетесь с Димулей это невозможно. Я не какой-нибудь лютый зверь, и прекрасно все понимаю, но совершенно бессмысленно затягивать и усложнять эту ситуацию. Уверяю вас. Напрасно время потратите, пытаясь его удержать. Неужели вы сами не чувствуете, что ваши отношения с моим сыном даются ему с трудом?
Ничего такого я не чувствую. Я знаю, что он любит меня
Лазарева вручает Агате поднос, на котором аккуратно по четырем тарелкам разложен миндальный пирог:
Мы поняли друг друга, детка?
Вероника Аркадьевна, Агата пытается сохранять хладнокровие, но всем телом ощущает тряску, в моей семье действительно есть определенные сложности, но какое это имеет значение? Вы же видите, что я за человек. Мне не нужны ваши деньги, мне нужен только ОН.
Вы ЕГО не получите.
За что вы так со мной? Что я вам сделала плохого?!
Лазарева бросает на Агату снисходительный взгляд и по-матерински приглаживает ее светлые, доходящие до середины спины, волосы. В этом прикосновении улавливается какая-то недоброжелательность, нечто оскорбительное: где уж тебе бедной сиротке, сделать мне что-то плохое.
Так вы услышали меня? переспрашивает Лазарева, дав понять, что не намерена продолжать разговор.
Да
Вот и замечательно, Лазарева берет прежний гостеприимный тон и радушно смеется. Пойдемте, попробуем ваш пирог!
Глава 4
Ты не задумывалась, почему мы люди, так часто болеем?
Мы болеем постоянно, от рождения до смерти. Почему?
Ты бы поверила, что виной тому, твое собственное подсознание? Голос, который время от времени нашептывает на ухо то, что ты не осмелилась бы рассказать даже самым близким. Голос, который управляет твоими тайными помыслами. Неосознанный, подавленный, отодвинутый в сторону повседневными заботами. Требуется мужество, чтобы принять его, ведь это голос хранителя твоего внутреннего мира голос подсознания.
А что бы ты сказала, узнав, что подсознание тебе не принадлежит? Оно не имеет к тебе никакого отношения, являясь отдельным, инородным, живым существом. Существом со своими эмоциями, желаниями, целями. У этого существа есть название АГРИД. Это агрид съедает твою внутреннюю жизненную энергию, или питается энергией твоих родственников и друзей.
Есть сильные агриды энергетические вампиры, способные пробивать защитное поле своих жертв и забирать их жизненную силу, а есть слабые, и они, в конечном счете, губят сами себя.
Тут уж кому как повезет.
Зная об этом, сумеешь ты подчинить подсознание себе, или оно одержит верх над тобой?
Так говорила Сонора, когда впервые объясняла мне суть моих видений и рассказывала обо Всем. В последствии я много раз вспоминала именно этот, самый первый разговор, навсегда изменивший мою жизнь.
Существа, которые, как оказалось, живут среди нас, более того, живут в нас людях своих носителях, питаются нашей энергией такое услышишь не каждый день.
Тогда же я приступила к изучению знаменитой книги Вершителя, которой Сонора и другие ясновидцы завладели вскоре после вторжения агридов на Землю.
Я закрываю глаза и зрительно вспоминаю каждую страницу. Каждый абзац. Помню, какая погода стояла за окном, какая музыка звучала за стенкой, пока я впитывала каждое слово. Ведь от того, насколько внимательно я читала, зависела моя жизнь.
Помню, например, как из первой главы я узнала, что растения, также как и люди, обладают сознанием, чувствами, и их жизненная энергия, разумеется, не в такой степени, как человеческая, но, все же, может служить источником питания для агридов. Но только человеческая энергия способствует долгожительству агридов, потому они и живут в нас
В той же главе говорилось, что люди заблуждаются, называя порчей обычное, по сути, разрушение оберега специального защитного поля, которое есть у каждого агрида, и после разрушения которого, агрид становится доступнейшей жертвой для своих сородичей.
Приписка в конце главы гласила:
Хотите избежать укуса агрида?
А) Не показывайте другим своих эмоций.
Б) Не рассказывайте другим о своих мыслях и чувствах.
В) Не подпускайте никого близко.
Г) Никто и никогда не должен вас касаться. Никто и никогда
Глава 5
Достав из кармана ключи, Агата начинает открывать дверь. Вдруг замирает и прислушивается: из-за дверей доносится пьяная ругань и звон разбиваемого стекла.
Мир и покой в ее доме редкость
Агата быстро заходит, пытаясь оценить обстановку: отец в комнате, как обычно пьяный в стельку.
Мам!? заглянув в спальню матери и не найдя ее там, Агата идет на кухню, нащупывает рукой выключатель. Желтая тусклая лампочка освещает неуютную обстановку, груду пустых бутылок и женщину, которая курит, облокотившись на подоконник.
В школе, где Анна Сергеевна Аверина мать Агаты когда-то преподавала русский язык и литературу, ее уважительно называли Анной Сергеевной. Сейчас зовут Аней, словно считается чем-то неестественным обращаться к продавцу по имени и отчеству.
Анна не оглядывается несмотря на то что слышит, как вошла ее дочь.
«Мам, ты в порядке?» Агата лишь представляет как задает этот вопрос, глядя на острые плечи, на поседевшие редкие волосы матери и не может спросить. Голос, словно покидает ее.
Не ходи здесь. Осколки Анна приоткрывает дрожащие губы. Сейчас уберу.
Не надо, я сама.
Агата приносит веник с совком, убирает осколки. Выходит из кухни, испытывая скользкое, ядовитое чувство стыд: за себя, за маму, за отца; за долгие годы, превратившие троих людей в чужаков, живущих под одной крышей; за то, что в их семье не принято делиться новостями, собираться за общим столом, даже здороваться.
Бессилие и невозможность что-либо изменить, преодолеть внутренний барьер и просто сказать теплое слово близкому человеку, гонит Агату в ее комнату в убежище, где она может укрыться от всего мира. Уткнувшись лицом в подушку, она чувствует как под веками скапливаются жгучие слезы. Ей не хватает одного маленького толчка чтобы расплакаться. И тут Агата в мельчайших подробностях вспоминает лицо Лазаревой: «НЕУЖЕЛИ ВЫ САМИ НЕ ЧУВСТВУЕТЕ, ЧТО ВАШИ ОТНОШЕНИЯ С МОИМ СЫНОМ ДАЮТСЯ ЕМУ С ТРУДОМ?»
Агате приходится сжать руки в кулаки, чтобы не вскрикнуть. Она даже издает что-то вроде сдавленного рыка: «Проще всего сейчас расплакаться как ребенку, рассказать Димке обо всем что случилось и поставить ему ультиматум. Именно этого его мать и добивается, чтобы Димка оказался в безвыходном положении, начал бы разрываться между ней и мной, затем, наконец, устал бы от всего и бросил меня! Но этому не бывать, Вероника Аркадьевна. Плохо вы меня знаете. Чего бы не стоило и впредь быть с вами любезной, даже после такого унижения, я буду улыбаться вам. Потому что знаю чего хочу. Я умею бороться так, как вам и не снилось!!!»
Мелодия мобильника прерывает мысли Агаты. Ее руки разжимаются, на ладонях остаются глубокие вмятины от ногтей. Агата роется в сумочке и достает телефон: