Алло?
Я уже соскучился по тебе
А я по тебе
Всю дорогу молчала. Точно все хорошо?
Конечно. Ты нормально доехал?
Да. Только что говорил с мамой. Она сказала, ты ей очень понравилась.
Агата проглатывает колкость, которая начинает вертеться на языке:
Она мне тоже. У тебя замечательные родители, Димка
Ты ей понравилась, я серьезно.
Агата тяжело вздыхает:
Слушай, не надо меня утешать. Мне не три года. Я в курсе, что все матери недолюбливают избранниц своих сыновей.
Может быть. Но я надеюсь, вы с мамой выше этих условностей? У вас ведь много общего, если разобраться. Просто мама не из тех людей, которые открываются сразу. Между прочим, также как и ты.
А твой отец? Он был так неприветлив.
Да он даже на меня не обращает внимание. Отец бывает разговорчив только в вопросах бизнеса. Но в одном могу тебя заверитьон презирает слабых духом людей и наверняка уже проникся к тебе симпатией, просто ждет одобрения мамы, чтобы продемонстрировать свое истинное отношение. Весьма скоро вы подружитесь, и мы еще ни раз со смехом вспомним эти первые, поверхностные впечатления.
Я думаю, подружимся мы с ними или нет, во многом зависит от тебя.
Агатка
Что?
Знаешь, как бы там ни было Даже если родители будут против, я все равно выберу тебя. Понятно?
Губ Агаты невольно касается улыбка, а боль, терзавшая еще секунду назад, словно растворяется.
Димка начинает Агата, но тут в ее дверь тихонько стучат. Слушай, ты извини Давай завтра договорим. Хорошо?
Конечно. Спокойной ночи, любимая. Целую тебя.
Спокойной ночи.
Агата отключает мобильник и открывает дверь. Входит ее мать со следами слез на щеках.
«Если и есть в мире противоположность Вероники Аркадьевны Лазаревой, думает Агата, то это моя мама. Женщина поломанная изнутри. С отпечатком застарелой боли на лице, словно она видела нечто такое жуткое, что отбило всякое желание жить. Чем бы мама ни занималась: на работе ли она, смотрит ли телевизор, или готовит обед боль находится в ней непрерывно, будто застряла в складочке между ее бровей»
Наконец-то угомонился, говорит Анна и устало садится на диван. Агата прислушивается пьяные вопли отца стихли и сменились храпом.
Надеюсь до завтра проспится, вздыхает Анна.
А что завтра? спрашивает Агата.
Как это «что»? Годовщина смерти твоего брата. Ты забыла?
Да, действительно. Вылетело из головы Агата садится рядом с матерью и включает телевизор.
Мне твоя помощь понадобится, говорит Анна. Нужно будет заказать пироги в кондитерской, кое-что купить.
Мам, у меня же завтра экзамен.
Экзамен А мне что прикажешь делать? Разорваться?
Но я даже не знаю во сколько освобожусь. Я тоже не могу разорваться.
Приглашенные подойдут к двум часам. Одной мне не успеть. Рассчитывала, что отец поможет, но Никому нет дела до моего мальчика.
А до меня кому-нибудь есть дело? перещелкнув несколько каналов, Агата выключает телевизор и отбрасывает пульт. Позвонила бы Нелли. Уверена, она с радостью тебе поможет. Почему ты ее избегаешь? Она постоянно о тебе спрашивает.
Анна ухмыляется:
Спрашивает она Благодетельница.
Агата устало прикрывает глаза и делает над собой усилие:
Хорошо. Утром я зайду в кондитерскую, сделаю заказ, пироги доставят на дом. А после экзамена буду тебе помогать. Годится?
Возьми деньги.
Убери свой кошелек. Отец и так все из дома выносит, еле концы с концами сводишь. Есть у меня деньги.
Ну, тогда спокойной ночи, Анна поднимается и идет к двери.
Спокойной ночи. И позвони Нелли.
Нашла бы себе нормальную профессию, жила бы как все, добавляет Анна в дверях, обернувшись через плечо. Художница Мне было бы смешно тратить время на такое.
Конечно, ты ведь большой знаток того, как именно нужно тратить время.
Анна выходит, не ответив. Агата включает лампу, садится за мольберт и принимается бесцельно водить карандашом по ватману. Через несколько минут линии складываются в рисунок: роскошная гостиная, посреди которой находится кошка с изогнутой спиной, окруженная недоумевающими людьми. Агата работает над рисунком, даже не замечая, что давно плачет навзрыд.
Глава 6
«Голубой страх. Зеленый спокойствие. Фиолетовый злость».
Оберег меня выдаст, все бестолку! Вира отчаянно пытается изменить цвет полупрозрачной оболочки, которая окружает ее тело. Чтобы расцветка оболочки изменилась с небесно-голубой, выдающей страх Виры, на зеленый цвет спокойствия, ей необходимо взять свои эмоции под контроль, перестать волноваться, но Вира впервые в жизни не в состоянии этого сделать. Услышав хлопок входной двери, Вира вздрагивает и замирает. В прихожей загорается свет, раздаются неторопливые твердые шаги. Входит хозяин квартиры: высокий, сутулый мужчина с хмурым лицом. Ему можно дать около тридцати, но в его пепельных, почти стальных глазах, есть нечто неестественное, что добавляет ему лет двадцать, а то и тридцать сверху. Оболочка, окружающая тело мужчины, излучает мерное изумрудное сияние.
Г-где ты был, Гектор? Вира изо всех сил старается не дрожать.
Гектор молча проходит по комнате, даже не взглянув в сторону гостьи. Всем своим видом он дает понять, что недоволен.
Сегодня у тебя поиски, забыл? Вира задает второй вопрос, не получив ответа на первый. Мысленно она проклинает себя за то, что все это затеяла: «Теперь уже поздно Придется все ему сказать».
Ты что-то хотела? спрашивает Гектор, стягивая часы с запястья. Я ложусь.
Будешь спать в одежде?
Тебе то что?..
Надеюсь, ты не меня стесняешься?
Будто не услышав, Гектор поворачивается к Вире спиной, заводит метроном, ставит его на прикроватный столик, как есть в куртке и джинсах ложится на постель, подкладывая длинные пальцы под голову и медленно закрывает глаза.
Что ты с собой делаешь? Вира не отрывает взгляд от Гектора. Зачем так себя изматываешь? Тебе ведь нужно совсем другое.
Позволь мне самому решать, что мне нужно, басит Гектор в ответ, не открывая глаз. Ты за этим пришла? Я ведь кажется просил тебя не приходить сюда как к себе домой.
Я беспокоилась.
Не стоит.
Завтра годовщина смерти Вадима. Второе июля. Ровно десять лет прошло. Мы с Сонорой собираемся навестить его родителей. Не хочешь составить компанию?
Хочу. Составлю. Только будь добра, уйди. Ты меня отвлекаешь.
Ну, Вадим был прежде всего твоим другом
Моим, моим
Не зря ведь ты так печешься о его сестре
Вира, что тебе нужно?
Я все знаю!!! Вира отчаянно вскрикивает. Я была она начинает мямлить, была на Выпускном Агаты неделю назад Я все видела, Гектор
Гектор медленно оборачивается, не столько для того, чтобы посмотреть в глаза своей гостье, сколько для того, чтобы увидеть цвет окружающей ее оболочки. «Цвет небесной синевы»
Ты о чем? невозмутимо спрашивает Гектор.
Агата убила своего учителя того художника, Вильчука.
Так-так Ты видела нападение?
Нет.
Тогда почему ты решила, что это Агата?
Больше некому. Такое не мог сделать обычный человек, ты и сам знаешь. Вира нервно оттягивает ворот свитера, словно чувствует удушье. Скорее всего, агрид Агаты совершил нападение в момент сильного голода, продолжает она. Агрид полностью истощил Вильчука: у того даже оберег отсутствовал Кроме того, предсмертное письмо Вильчука посвящено Агате. Скажи спасибо, что я успела вовремя забрать письмо, чтобы не посыпались ненужные вопросы, а вместе с ними не появились агенты Вершителя, Вира выпаливает все на одном дыхании и выжидательно смотрит на Гектора.
Тот нехотя приподнимается:
Будь добра, раз уж ты здесь, завари мне чайку покрепче и могу я взглянуть на письмо?
Вира рывком хватает свою сумочку, достает конверт, послушно протягивает его Гектору и буквально выбегает из комнаты. Глянув ей вслед, Гектор начинает читать.