Вечером, закончил за нее Габриэль, и мойра с укоризной взглянула на него.
Утром я была занята, гордо вздернув свой изящный подбородок, ответила богиня и после небольшой паузы продолжила: С тобой явно что-то происходит, раньше ты был более сдержан и учтив. Такой сосредоточенный, логичный и уравновешенный, загляденье, а не мужчина. Ты всегда был моим любимчиком. Она обаятельно улыбнулась и потрепала его за щеку, как делают маленьким детям, на что он внутренне отреагировал весьма бурно, но не выказал очередную вспышку ярости, используя свою колоссальную силу воли. Лахесис почувствовала, как он напрягся, и резко отдернула руку. Не было никакой нужды вызывать его гнев, все присутствующие и так знали, кто среди них сильнейший, и это была отнюдь не она. С серьезным выражением лица мойра снова заглянула хранителю в глаза. Она долго и сосредоточенно в них вглядывалась, после чего уверенным тоном произнесла:
Вообще-то я по делу. Вскоре вам, мальчики, предстоит провернуть одно дельце. Я хочу предупредить о надвигающейся неприятности. Ни о чем меня не спрашивайте, скоро сами всё поймете. Но тебе, Габриэль, стоит присмотреть за одним человеком она замолчала, ожидая хоть какой-то его реакции. Когда таковой не последовало, богиня продолжила. Именно с нее всё и начнется.
С нее?
Да. Как ты понимаешь, я не должна быть здесь. Но, как и ты, я предпочитаю стабильность в своем мире, а она под угрозой. Я лишь хочу, чтобы ты был готов.
Ты всегда говоришь загадками, Лахесис. И, признаться, меня это порядком бесит.
Не злись. Я не могу ничего рассказывать Ты же понимаешь. Ее взгляд стал печальным. Ты боишься неизвестности, но ее нет. Всё сокрыто в тебе. Загляни в свою душу, да поглубже. Она тебе скажет больше, чем я. Мойра закрыла глаза и вздохнула с досадой или облегчением, никто из них так и не понял. Друзья посмотрели друг на друга в недоумении. А богиня, прежде чем исчезнуть, вновь подошла к Габриэлю и нежно взяла его лицо в свои руки. Он почувствовал легкое покалывание, и перед ним возник образ девушки с голубыми глазами и легкими волнами золотистых волос, спускающихся по хрупким плечам. «Кристина!» одними губами прошептал он на выдохе. Затем услышал слегка осипший голос мойры:
Возможно, тебе дан шанс, который мало кому выпадает, не упусти его, ибо будешь жалеть вечность, она прильнула к нему губами, едва касаясь, а потом тихо шепнула на ушко, прими этот дар от меня, он поможет тебе!
Габриэль почувствовал, как нежно ласкающая энергия прокатилась по телу.
Что ты?.. но вопрос повис в воздухе, а напротив него уже никого не было. Лахесис исчезла и, как всегда, оставила после своего визита море вопросов и запутанных домыслов. Опомнившись, он обратился к другу, всё это время стоявшему рядом и наблюдавшему за ними.
Ты что-то понял? О чем она говорила? Эта невыносимая женщина только еще больше меня запутала.
Прости друг, но я ничегошеньки не понял. Всё было адресовано тебе. А так как в душу к тебе, слава богам, я залезть не могу, придется самому решать, что делать дальше. Мойры всегда славились своей страстью к загадкам, хмыкнул Стефан.
Габриэль стоял не шевелясь, глядя в никуда. Его обуревали сильные эмоции, с которыми он пытался справиться сегодня целый день. Из ступора его вырвало прикосновение к плечу:
Ну, как ни крути, а я чую, ждет нас какое-то захватывающее приключение, с гордостью и задором произнес Стефан. Хранитель поднял свой суровый взгляд и увидел пляшущие огоньки в глазах воина. Прищурившись, он тихонько сказал:
Почему у меня такое чувство, будто ты знал, что всё так обернется?
Воин в ответ лишь невинно пожал плечами.
Они долго шли, разрывая тишину раскатами своего бархатного смеха, вспоминая забавные истории, в которых побывали вместе. А когда подошли ко дворцу, к ним навстречу мчался один из новобранцев, сметая всё на своем пути. Запыхавшись, он остановился и задыхающимся голосом произнес, обращаясь к Габриэлю:
Мы искали вас по всему дворцу, мой повелитель, воин судорожно глотал воздух.
Отдышись, Джастис! И говори четче.
Вас срочно ждут на Олимпе.
Опять?! Что там у них постоянно происходит? разозлился Габриэль. Но, заставив себя сделать глубокий вдох, постарался расслабился. Парнишка не был ни в чем виноват, он всего лишь передал послание. И уж тем более его не должны были касаться перепады в настроении хранителя.
Кто передал весть?
Гермес.
И не надоело ему быть на побегушках столько веков, фыркнув, Габриэль вопросительно глянул на Стефана. Тот опять просто пожал плечами. Что за необходимость моего присутствия?
Мне не доложили, мой повелитель, слегка смущенно произнес воин.
Ладно. Свободен. Иди к остальным. Вы хорошо себя показали на тренировке, так что можете расслабиться и развлечься сегодня с музыкой, вином и девицами, и, наклонившись к нему ближе, добавил, рекомендую пригласить мелийских нимф, они знают толк в веселье!
Он игриво подмигнул воину и, махнув рукой другу, быстрым шагом направился в нижний уровень дворца, находившийся в скалистом основании и уходивший глубоко под землю.
3 Глава
Габриэль шел по длинному запутанному лабиринту из каменных коридоров, освещенному вечно горящими факелами. Пройдя очередной поворот, он попал в пещеру площадью около тысячи квадратных метров. Стены ее были усыпаны разными драгоценными камнями, игриво мерцающими в темноте. В самом центре стояли древние, как мир, врата, испещренные тысячью символов и рисунков, настолько необычных, что даже хранитель не все мог прочесть и понять. Эти врата являлись одним из главных порталов Вселенной, с помощью которого при необходимости его большое войско перемещалось в другие миры и измерения. Порой даже самые отдаленные и малопривлекательные. Хотя он сам в любой момент мог оказаться в нужной точке космического пространства и преподнести своим недругам сюрприз, не используя их, и так же мог перемещать небольшое количество своих воинов.
Но именно сейчас Габриэлю хотелось, чтобы царь Олимпа ждал его. Для этого он сначала запустил весточку через врата маленькую монету, высеченную из сапфира. Затем, не беспокоясь о том, как сейчас выглядит, в тренировочных доспехах и с огромным мечом наперевес, сам ступил в мерцающий свет. После пяти секунд сумасшедшей скорости и падения через мириады звезд, он оказался в главном зале Олимпа. Быстро оглядев периметр по уже давно укоренившейся привычке, хранитель обнаружил там лишь одиноко сидевшего на троне Зевса. Расслабившись, воин сардонически обратился к царю:
И что я здесь делаю? Ты же знаешь, я не люблю бывать в вашем пафосном заведении.
Ах, Габриэль, оставь свой сарказм, будь любезен! Я приветствую тебя, хранитель мира! голос, как раскаты грома, пронесся по всему залу. Недаром в былые времена его называли громовержцем. Конечно же, не из-за голоса, но это было весьма символично. Зевс был мужчиной довольно крупным. Высокий рост, мускулистое тело и словно высеченное из камня лицо придавали ему внушительный вид. В его волнистых волосах играло солнце, а серые глаза излучали безграничную гордыню и тщеславие. И если его не знать так хорошо, как Габриэль, то он воистину производил впечатление всесильного и мудрого верховного божества. Очевидно, древние люди таковым его и воспринимали. Только вот беда в том, что на самом деле он был слишком капризным и напрочь лишенным хоть капли мужества или отваги. По крайней мере он таким стал в последнее тысячелетие. И именно поэтому бог очень часто обращался к воину за помощью. Плетя свои интриги, царь Олимпа не всегда думал о последствиях, которые касались не только его, но иногда даже конкретного человека или целой цивилизации.
«Мир так велик, что всех вселенных и измерений не упомнить, часто жаловался Зевс, откуда я мог знать, что будут такие последствия?»
Если б была воля Габриэля, он бы уже давно низверг этого злобного божка куда-нибудь подальше и поглубже, посадил бы на цепь и заставил трудиться, возможно даже физически, на процветание мира. Но ему не разрешалось его трогать. Пока. Он был нужен Источнику именно на этом месте, видимо, как один из необходимых предметов балансирующих весов. И уставший за сотни лет от этой тупости и безответственности, Габриэль научился не обращать на него внимания. Он просто шел и разгребал то дерьмо, что оставлял за собой этот эгоистичный засранец. В этот раз, вероятно, придется делать то же самое.