Я вновь осталась одна, но уже начала привыкать к этому состоянию. Одиночество стало моей неотъемлемой частью. Мы даже сдружились. Деваться было некуда: либо свыкаться, либо бороться и отрицать. Второй вариант требовал от меня слишком много эмоциональных затрат. А этого ресурсах и так было мало.
В Нью-Йорке местом моего проживания стала самая обычная маленькая квартирка на западе Манхэттена, которую я арендовала на деньги, высланные Леной, когда она узнала о моём возвращении из Европы. Кстати, с тех пор, как я покинула Моаб, мы не виделись. Но я безмерно благодарна им за помощь и за ощущение того, что кто-то всегда рядом, пусть и за тысячи километров от меня.
В один из похожих друг на друга, унылых серых осенних дней я сидела в Центральном парке, читала Дж. Лондона и разглядывая прохожих. Дождя на удивление не было. Сквозь серые тучи пытались пробиться несколько тонких лучей бледного осеннего солнца, залив своим светом пожухлую траву и голые ветки деревьев, на которых кое-где ещё держались из последних сил высохшие коричневые листья. Они пытались прожить ещё хотя бы чуть-чуть перед тем, как холодный ветер сорвёт их, а надвигающаяся зима похоронит под покровом снега.
И пусть я не чувствовала холод, не всегда обращала внимание на короткую жизнь осенних дней, но при этом совершенно точно испытывала какую-то тяжёлую осеннюю тоску. Я думала о том, как поживают мои родители в Сиэтле. Последнее письмо я им отправляла полгода назад. Они, наверное, беспокоились и места себе не находили. А я просто не могу вернуться, даже не имею на это права. Я не могу подвергать их такой опасности, особенно после того, как узнала, что такое жажда. Потеря вампиром контроля приводит к неминуемым смертям. Жизнь моих родных самый важный приоритет. Только благодаря им я всё ещё держусь.
Погрузившись глубоко в себя, я размышляла над тем, как провела последних два года, думала о том, что убила пару десятков человек, о том, сколько ещё будет таких жертв. Мне не давали покоя мысли о будущем. Этот вопрос беспокоил больше всего, ведь за небольшой промежуток времени я уже столько всего успела повидать и узнать. Вечность это слишком долго. А что же я буду делать, когда увижу абсолютно всё? Возможно, вернусь к Лене и Лине, и мы вместе создадим свой собственный ковен. А может, я так привыкну к одиночеству, что мне и вовсе не захочется никого видеть рядом с собой. Ещё совсем недавно я была подростком и подобные умозаключения казались полной ерундой. У меня даже времени не было на такие вещи. Я жила, училась, дружила, развлекалась, строила планы. А теперь ничто из перечисленного уже не важно.
Подобные размышления здорово утомляют. За всем этим я и заметить не успела, что несколько минут таращилась на одно единственное предложение на странице. Захлопнув книгу, я запихала её в сумку, после чего решила немного прогуляться.
Шагая по узким каменным дорожкам парка, я думала о том, стоило ли отправлять поздравления родителям в честь дня Благодарения и на Рождество. Все письма, которые я направила до этого, были прочтены. Но я так и не смогла открыть ни одного ответного, опасаясь, что мной овладеет непреодолимое желание вернуться домой. К тому же я была абсолютно уверена в том, что каждое письмо от родителей содержало в себе лишь вопросы, на которые я, к сожалению, вряд ли смогла бы дать ответы.
На улице уже начало темнеть. Осень с жадностью съедала дни, которые становились всё короче и короче. Света в это время года крайне мало. Казалось, будто всё кругом пребывало в оковах постоянных сумерек.
На ходу я погрузила руку в карман пальто, пытаясь отыскать там билет на метро, но в кармане его не оказалось.
Я остановилась и поставила сумку на скамейку, в надежде найти в ней билет. Мне повезло, он был на дне, под книгой. Забросив сумку на плечо, я продолжила свой путь.
Один за другим, начали загораться фонари. Людей кругом становилось всё меньше. Холодный сырой ветер быстро отправляет всех домой. Поздний вечер в такую погоду не самое подходящее время для прогулок.
Я уже практически подошла к выходу из парка, как вдруг моё внимание привлёк один прохожий. Я встречаю сотни людей ежедневно, но почему-то именно этот образ заставил меня замедлить шаг. Все мои чувства зрение, обоняние, слух мгновенно сфокусировались на незнакомце.
Мы направлялись навстречу друг к другу и в какой-то момент пересеклись. Мне показалось, что время специально замедлило свой ход, чтобы дать мне возможность разглядеть его.
Он не был одним из сотен. Совершенно точно. Так подсказывал мне внутренний голос, но я не понимала почему. Да, это был человек. Живой человек.
Из-под расстёгнутого чёрного пальто виднелись тёмная футболка с какой-то надписью и серые джинсы. Вокруг шеи был обмотан синий шарф, который по цвету контрастировал с ботинками, а на плече висел коричневый рюкзак. Густые тёмно-каштановые волосы блестели в свете тусклого фонаря, часть прядей были убраны за ухо. Я не могла не обратить внимания на карие, практически чёрные глаза в обрамлении длинных ресниц, которым позавидует любая девушка. Чёткие линии бровей добавляли выразительности его взгляду. Он щурился от встречного ветра и хмурил переносицу, но это выглядело чрезвычайно мило.
Ровный нос, плавные линии губ, мягкие черты лица, светлая и гладкая кожа произвели на меня неизгладимое впечатление. От него исходил пряный аромат горькой ванили и мёда с примесью влажного осеннего воздуха и сухой листвы. Его сердце размеренно билось, отзываясь слабой пульсацией в моей голове.
Проходя мимо меня, он еле заметно улыбнулся. Так делают многие. Мне частенько доводилось сталкиваться со случайными улыбками прохожих на улицах города. Среди многотысячной толпы есть доброжелательные люди, которые не прочь лишний раз поделиться с кем-нибудь своим хорошим настроением. Но именно в этот раз я растерялась. Как назло, в ту секунду налетел порыв ветра, подхватил мой волосы и закрыл ими лицо. Я упустила эту улыбку, потеряла её, даже не успев разглядеть. Выбравшись из паутины собственных волос, я увидела, что он прошёл мимо и уже был достаточно далеко, растворяясь в туманной дымке. Время вновь потекло со своей обычной скоростью. А внутри у меня остался отпечаток его взгляда, от которого, казалось, даже сердце могло вот-вот ожить в груди.
Несколько мгновений я стояла на месте, пытаясь выстроить этот образ в своём сознании, пока он был ещё свеж в памяти. Здравый разум твердил мне выбросить эти мысли из головы, иначе не избежать болезненных терзаний. Человек не может находиться рядом с вампиром, если только не в качестве еды. Но я ничего не могла с собой поделать. Весь обратный путь домой я думала об этом незнакомце, и эти мысли доставляли мне странное, незнакомое ранее удовольствие.
Благодаря всем этим размышлениям я и заметить не успела, как добралась до своей квартиры. Мой дом расположен в Вест-Сайде. Район достаточно густонаселённый, но это меня ничуть не смущает. Благодаря большому количеству людей, здесь отлично развита инфраструктура. Я живу на одиннадцатом этаже и вид из окон вполне сносный. Главное, что мне не приходится наблюдать стены соседнего дома, что часто встречается в Нью-Йорке. Я же вижу часть залива, где по вечерам можно поймать красивый закат, и сквер, в котором прогуливаются десятки местных жителей со своими питомцами.
В моей квартире две комнаты: гостиная и что-то вроде спальни, а также небольшой уголок, который служит кухней. В спальне стоит кровать, большой шкаф и туалетный столик. Помещение небольшое, но при этом достаточно светлое. Я не часто бываю в той комнате, к тому же у меня нет необходимости в использовании её по назначению.
Гостиная то место, где я провожу большую часть времени. Здесь тоже светло-серые стены, как и в спальне. В центре стоит мягкий диван кофейного цвета, а рядом с ним небольшой деревянный столик. Около одной стены расположен стеллаж для книг, около другой электрический камин. Возле окна стоит кресло, но чаще всего я пользуюсь широким подоконником, чтобы посидеть. В углу устроилась лампа на высокой металлической ножке и большое зеркало.
Что касается кухни, в ней у меня и вовсе нет необходимости. Я пользуюсь только холодильником для хранения крови.