А какой она была, тетушка Алиссия? неловко прозвучал красивый голос, но встречен он был со вздохом Ланы. Вновь бурлящее жерло чувств выплеснуло поток, и дочь робко взглянула в сторону голубых глаз, что испытывающе воззрились на неё.
Внешне она была почти такой, как ты сейчас. Но прожила она совсем недолго, Карлин. Твоя бабушка погибла вместе с дедом в один день в одном древнем Анклаве, куда их отправил Совет Старейшин во благо Империи. Она была Была прекрасной матерью, Карлин, хоть не могла быть со мной и Алиссией, как я с тобой, по долгу службы.
Ирен вздрогнула от звука падающих осколков. Её взгляд пал на руку Ланы. Появилась навязчивая мысль побежать и самой помочь. Она даже встала со стула, однако потом села и залпом осушила бокал вина, недовольно сдвинув брови. Но взгляд дочери заставил её немного успокоиться. Карлин сидела рядом, а потому вампирша сжала слегка её руку так, словно говорила ей, что всё будет хорошо и ей не стоит так беспокоиться.
Взгляд её стал более мягким, любящим и очень нежным. Таким, каким она смотрела на девочку ночью, когда рассказывала сказки, укладывая спать маленькую проказницу. Ирен не ругала, никогда не наказывала. Лишь проводила воспитательные беседы, чтобы Карлин больше не шалила и слушала учителя. У клыкастой сердце разрывалось, когда девочка падала или получала ранения на тренировках или на службе. Каждый раз аловолосая аккуратно обрабатывала раны, обнимала, прижимая к своей груди маленькое создание. Но время так быстро шло, и девочка выросла, многим напоминая свою мать, когда Ирен с ней впервые встретилась.
Слова Алиссии разрушили эту неудобную паузу. Этим и хороша была тетушка Карлин. Всегда находила выход. Ирен бы добавила что-нибудь, но не стала этого делать, хоть и помнила тот день, когда встретилась с супругой после долгой разлуки. Она сидела рядом с телами родителей.
Объяснения матери не сильно умерили пыл дочери, но что-то в страдающем выражении лица говорило о том, что не следует бередить рану, а ещё что-то внутри настолько глодало, что, казалось, есть что-то ещё. Как же совет старейшин мог так поступить с её бабушкой? Она умерла совсем молодой?
Мысли роились в голове юной Драйфорд таким несносным потоком, что Карлин пришлось сделать усилие над собой и опустить свой взгляд на тарелку.
Верно, ты уже далеко не ребенок, Карлин, чтобы срывать ужины и обеды своими детскими расспросами. Теперь ты успеешь задать вопросы потом. Теперь, когда ты достаточно взрослая, чтобы посвятить себя всецело службе, как твоя мать, и, возможно, когда-нибудь о тебе будут говорить с таким же восхищением, возможно, когда-нибудь ты станешь столь сильной.
Девушка настолько погрузилась в свои мысли, что в кои-то веке не заметила взгляда голубых глаз на себе. Задумчивый взгляд скользил по всей фигуре девушки, что была похожа на мать, похожа не потому, что росла так же, а потому, что была рождена такой. Лана мысленно и радовалась подобному сочетанию качеств, и горевала. Она могла так же рисковать, как Лана в юности, быть столь же горячей, как её мать, но если повезет, то будет достаточно холодной, как варг до встречи с вампиршей, что успевала колоть каждую встречу с того самого дня, как они познакомились.
Взгляд голубых глаз обвел комнату и остановился на той руке, которой прежде они единили кровь, которой прежде они заключили контракт, которую только недавно Лана ранила. Почему было так? Совпадение? Или скрытый гнев даже на то малое, что соединилось вместе с узами брака? Последующее время ужина прошло в молчании. Лана первой отложила салфетку, для вида ей воспользовавшись, тем самым показывая завершение трапезы.
Карлин, пойдем за мной в кабинет. Есть дело, которое мне нужно с тобой обсудить, коротко бросила Глава Службы, вновь оперевшись на трость, держась ладно, не без изящности. Остатки боли всё еще сквозили в последней полученной на ноге серьёзной ране, но варг уже почти оправилась. Она всегда так оправлялась, даже после магического исцеления конечностей училась вновь ими обладать, как прежними. Так и сейчас незавершенная изящность движений главы службы казалась даже органичной. Когда Лана дошла до дочери, Карлин поспешно воспользовалась по её примеру салфеткой и поспешила направиться за матерью.
Алиссия подняла бокал вина, улыбнувшись Ирен мягкой улыбкой.
За воссоединение семьи, предложила тост зеленоглазка, чьи глаза напоминали самый красивый изумруд.
Ирен отпустила руку дочери, улыбнувшись и кивком намекнув на еду. Словно то заботливое: «Покушай, Карлин. Если ты съешь это, то будешь такой же сильной, как мама Лана!». Да На что только ни шла клыкастая, чтобы накормить непоседу. Сначала с бутылочки, потом с ложечки, а после и просто словом звала к завтраку, обеду или ужину. Вампирша стала медленно поедать то, что было в тарелке, но в ней оказалось слишком много, и она не доела, следом за Ланой вытерев аккуратно губы. Взгляд с варга, встающего со стула, перешел на её дочь, которая поспешила за матерью.
Ирен испуганно взглянула на супругу и прикусила губу, но потом встряхнула головой, отгоняя лишние мысли. Но если Карлин сейчас всё расскажут? Как же она отреагирует на это? Станет ли потом так же ласково называть Ирен матерью, даже если та утаила подобное? Или же бросит её? Разлюбит и уйдет, оставив совсем одну? Мириадами мрачных мыслей одна за другой заполнилось сознание Цепеш, давая ей четко понять, что сейчас и решится судьба не только отношений с любимой дочерью, но и её самой.
Но, может, Лана не расскажет? Подняла полная сомнений свою голову надежда, но очень скоро растаяла без следа. Образ заключения контракта ожил перед глазами в глазах, полных старых отголосков ненависти. Лане нет смысла смягчать суровые условия соглашения. Она сделает то, что желает.
Из бурного потока размышлений её вырвал такой милый и нежный голосок Алиссии, который оставался неизменным за всё это время. Ирен подняла бокал, недавно наполненный дворецким, и улыбнулась ей, хотя внутри всё словно перевернулось. Это Алиссия и сама могла почувствовать.
За воссоединение! ответила вампирша и пригубила вино.
Глава 3. Тайное становится явью
Холодный глухой стук трости оглашал каждый шаг варга вперёд. Девушка шла следом, тихо, нерешительно, как ступают дети. Карлин и раньше так осторожно пробиралась в комнату матери, вечно израненной, редко бывавшей в поместье. Каким-то образом ей всегда хватало сил выползти в полу убитом состоянии на улицу, пропасть днем где-то, а потом вернуться домой. Когда же Лане не хватало на это сил, в этих голубых глазах пробуждалась неподдельная мука. Куда же ходила она тогда? Зачем?
Карлин не знала тогда и не знала сейчас. Девочкой варг помнила, как цеплялась за рубаху матери, пропахшую чем-то резко-терпким и кожей. Этот запах запомнился девочке с тех пор, как появились уроки фехтования. На них всегда приходилось одевать кожаное одеяние и перчатки, от которых ещё долго ладони пахли густым чужим запахом. Теперь же уроки всегда ассоциировались с матерью, казалось, сближали с ней. А теперь Лана была здесь. Её мрачная, уверенная фигура дышала силой, искаженной болью, грызущей саму себя.
Как только обе девушки покинули комнату, казалось, вся ярость ушла и осталась бездонная боль, что терзала мать и терзала через неё родную дочь. Карлин почти физически чувствовала, как сильно её душит это ощущение, неумолимое и беспощадное. Карлин чувствовала всем нутром, как сильно хочется избавиться от этого нового чувства.
Но вот он кабинет. Светлый, выполненный почти так же, как кабинет в Цитадели. Здесь было много книг, пахло древесиной, лаком и чернилами, а ещё табаком. Девушка тут же подернула бровью, поняв причину изменения звучания голоса матери. Теперь она у неё стала курильщицей.
Трость была отставлена в сторону, а Лана разместилась за столом. Руки варг сложила перед собой, скрепив пальцы, рассматривая их с мгновение, пока все же взгляд не оказался поднят на дочь, что стояла и переминалась с ноги на ногу.
Садись. Разговор будет долгим, почти приказала варг, кивнув на стул, что стоял уже перед столом. Видно, даже к этому подготовились. Карлин устроилась на указанном месте, но, казалось, будто сидела на спине шипастого ящера, а не на мягком, обшитом шелком стуле.