Лих, ты ты меня выслушай, запинаясь, начал Эр-Ветер. Я не со злом явился. Ты прав: дед сказал, кто убил твоего отца. Но он не знает, почему убил. Это настолько нелепо Проще допустить, что дед ошибся.
Разве воздушный владыка мог ошибиться?
Не ошибсятак солгал; это он может. Поэтому я не назову тебе имя. Ты пойдешь разбираться кулаками; а вдруг не к тому, к кому надо?
То есть убивец может жить спокойно, в ус не дуя? И наказания не дождется?
Дождется, если ты мне поверишь. Слушай. Наш князь не понимает, что делает. Когда он призывает забыть древних владык и обратиться к новому, которого сам же придумал, он воображает, будто древние умрут, а новый народится. Потому что люди станут в него верить, и эта вера якобы даст ему силу. Но князь не властен над всем миром. Под его рукойодна страна, и та меньше, чем ему кажется. А древние владыкивезде владыки. И в столице, и в твоем селе, и за морем. Они не сгинут оттого лишь, что полстраны их забыло. Ну, пусть даже вся страна. Если княжьи люди повырежут самых ярых противников, оставшиеся поверят во что угодно. Допустим. И что будет с владыками?
Плюнут и уйдут. Сам Лих так бы и сделал.
Верно. Они забудут народ, который от них отказался. Дед сказал: он первый перестанет заботиться, тучи гонять. Водяной-Текучий тоже не сильно к людям близок. Он быстро прекратит за реками да ключами следить; реки обмелеют и затинятся, ключи бить перестанут, колодцы загниют, пересохнут. Лесной-Дарящий, конечно, дольше других будет людей жалеть, лесом да зверьем одаривать. Надолго ли леса хватит? Вырубят, выжгут, зверя дикого выбьют.
А Подземный-Каменныйон что?
А за подземного я не знаю. Тыего прапраправнукчто ты можешь о нем сказать?
Лих развел руками. Ничего толком о предке ему не известно. В книжках одно написано, в сказках говорится другое.
Может, земля держать перестанет? предположил он. Размякнет, станет как мокрая глина или зыбучий песок. Уйдет в нее вся страна, с князем вместе. Затонет по самую крышечку. А сверху новая корка схватится. И на ней будут новые люди жить, которые от соседей придут. Которые владык чтили. От нарисованной картины самому стало тошно, и он спросил о другом: Эр, коли тычеловек небесный, почему о земле печалишься?
Я на ней живу. И мать моя тоже. И сестры с братьями
Эр-Ветер так запинался, так неуклюже врал, что Лиху было неловко слушать. Потоптавшись, он вздохнул, простил вранье и спросил дальше:
А я что могу сделать? Если приду к Подземному-Каменному?
Я уже говорил: понятия не имею. Дед велел привести к подземному владыке кого-нибудь из потомков. Дескать, это поможет.
А дедушка твой не соврал? Ты сам сказал: он горазд шутковать.
Эр-Ветер потряс головой:
Не в таком деле. Я к нему я его звал в день, когда он смолк, мазнул пальцами по щеке, отирая неожиданную слезу. Я тебе потом расскажу.
Лих прикинул: парень год разыскивает попутчика, чтобы явиться к подземному владыке. Выходит, уже год как случилось то, о чем он и сейчас плачет.
Мать с сестрами живы? Вопрос вырвалсябудто скользкий, только что пойманный угорь из рук выпрыгнул.
Нет, прошептал Эр-Ветер. Никого не осталось.
Сил не было на него смотреть. Лих смерть отца уже пережил, переболел. Ему легче былоон каменный. К тому же по весне он Марийку обрел; да и мать с сестрицами, с бабкой Заряной у Лиха остались. И пес Ясный. А у этого бедолагиодин конь.
Сев на корточки, Лих принялся шарить в траве. Надо перстень найти. Эр-Ветер сокровище не для того отдал, чтобы Лих его тут же посеял.
В его небыструю голову пришла следующая мысль, очень важная.
Эр, но если мне с тобой идти, как же мои-то останутся? Мать с сестрицами пропадут. Вон Огневичиэкую пакость вчера учудили; дальше-то хуже будет.
А ты вчера чем помог? отозвался Эр-Ветер. Тем, что в ручье мало не умер?
Если б я дома был, Огневичи бы не сунулись.
Еще как сунулись бы поганцы. Ты просто не знаешь, как бывает Что ты ищешь?
Перстень обронил, вот и ищу.
Растеряха. Эр-Ветер присел на корточки и принялся быстро-быстро охлопывать траву ладонями. Так у него ловко получалосьсловно музыку выбивал; еще и цепь в лад позванивала. Не пропадут твои, не бойся. Мать замуж выйдет, за отца своих дочек. При тебе постесняется, пока год не прошел со дня смерти. А без тебя выскочит.
Лих перестал искать перстень.
Эр, будет врать. Я устал слушать.
Эр-Ветер уселся в траву, не беспокоясь за белый плащ и штаны.
Я говорю правду. Вчера, как вы по кроватям расползлись, твоя матушка шасть за дверьи к милому. Жаловаться, совета просить, ласки искать. А едва развиднелось, вернулась и стала в цветнике прибираться, у отца твоего прощенья испрашивать.
Что ты брешешь?! вскипел Лих, и только близость стеклянного коня уберегла Эр-Ветра от новой затрещины.
Я слышал, как она причитала над клумбами. А ты бы лучше порадовался, что у матери есть человек, который ее сердцем греет.
С этим Лих не стал спорить. Вновь взялся за поиски, нащупал в траве ободок. Выпростал из травинок. И охнул: чудесного камня в перстне не было. Осталась одна оправа с коготками, которые раньше держали сокровище.
Камень пропал!
Расстроившись, Лих стал искать заново, пополз на карачках. Да разве камешек сыщешь? Он маленький, плоский. Вывалился и улетел незнамо куда. Может, его уже конь сожрал: вон стоит, траву щиплет.
Эр, прости. Отчаявшись найти пропажу, Лих поднялся. Говорил я: ни к чему мне твой перстень
Покажи руку, попросил Эр-Ветер. Ту, в которой держал.
Лих протянул ладоньширокую, жесткую. На ней блестело пятно, точно мокрое. Эр-Ветер вскочил с земли, как будто Лих его дорогим подарком обрадовал.
Вот где камень, сказал он, тыча пальцем Лиху в ладонь. Тебе в руку вошел. Признал за своего.
Лих уставился недоверчиво. Конечно, с утра рука была как рука, безо всяких там пятен. Но чтобы камни такие коленца откалывали? Рази скок в человека? А впрочем, сказал же Эр-Ветер: этослеза Подземного-Каменного. Может, и впрямь за родного признала?
И что теперь будет?
Теперь ты точно со мной пойдешь, просиял улыбкой Эр-Ветер. Мне перстень отец дал. Говорил: он подскажет, когда я найду того каменного, который сумеет помочь.
Лих сообразил: отец Эрасын воздушного владыки и вполне может обладать всякими чудесными штуковинами. Кроме того, выходит, его отец жив, раз напутствовал в поисках.
А это куда? Лих предъявил осиротевший без камня перстень.
Сестренкам подаришь, пусть кукол своих наряжают.
Лих сунул цацку в карман. Сестрицы в куклы уже не играют, а из-за безделушки, одной на двоих, лишь поссорятся.
Эр-Ветер, очень довольный, взял коня под уздцы.
Идем к колдуну? Ты ведь к Марию шел?
Лиху не хотелось вести белоснежного красавчика Марийке на погляд, однако не гнать же прочь. Пускай идет. Марийка на него в один миг не перекинется, а если Эр себе чего позволит, Лих быстро объяснит, что к чему.
Эр-Ветер улыбнулся, словно прочел его мысли, и повел коняшку по тропе через рощу, коротким путем. Так уверенно двинулся, будто не первый раз ходит. А может, и в самом деле не первый, размышлял Лих, шагая позади и глядя на коняшкин хвост, метущий землю. Эр всю ночь караулил: и за матерью подглядел, и к колдуну мог наведаться.
Сегодня у Мария волшебство не творилось. Ставни в доме были распахнуты, и тетка Белана кормила обитавших в выгородке цыплят. Уже не желтые пуховички, а рябые голенастые подростки толпились у плетеной стенки, жадно клевали зерно, всей оравой подавались туда, куда она бросала новую горстку.
Здрассьте, теть-Лана, пробормотал Лих, робея перед Марийкиной матерью.
Красавица Белана не спеша повернулась. На русых волосах короной смотрелась кружевная косынка, на белой блузе голубели вышитые цветы, синим водопадом струилась шелковая юбка, из-под которой виднелись белые башмачки. Видать, куда-то собралась, раз такая нарядная.
Здравствуй, Л Белана запнулась, зерно посыпалось цыплятам на спины. О-о, кто к нам прише-ел! пропела она. И громко позвала: Марийка! Поди сюда! У нас гость!
Так и сказала: «гость», а не «гости». Вредная тетка.