Эр-Ветер поклонился хозяйке, назвался. Белана поставила на лавочку плошку с остатками зерна; на лавку тут же откуда-то слетел разноцветный петух, примерился к угощению и принялся нежным «ко-ко-ко» созывать кур. Те поспешили со всех концов двора, пролезая в дырки под забором, словно кошки.
На крыльцо вышла Марийка. Красиваястрасть; у Лиха аж сердце зашлось. Марийка с самой весны день ото дня становилась все краше, а сегодня была особенно хороша. Алый шелк платья прикрыт белым кружевом, на груди сверкают цветы, сделанные из кружева с бисером; смоляные волосы перевиты красной лентой. Увидев Эр-Ветра со стеклянным конем, Марийка изумленно распахнула свои черные, как ночь, глазищии кинулась с крыльца.
Гости-и! взвизгнула она, подпрыгнула и повисла у Лиха на шее. Ух, какие гости у нас! она звонко чмокнула его в подбородок и спрыгнула наземь, обернулась к Эр-Ветру: Здравствуй, снежный чужак.
Его зовут Эр-Ветер, сообщил Лих, потому что Эр молчал: стоял столбом и глядел на Марийку.
В его серых, как дождевая туча, глазах было что-то такое, отчего она смутилась и взяла Лиха за руку.
Идемте, Марийка указала на увитую плющом беседку в углу двора. В ней зимой и летом колдун Марий принимал гостей, никогда не приглашая их в дом. Морс будем пить. Или брагу? предложила Марийка. Эрик, хочешь браги?
Не хочет, усмехнулась подошедшая Белана, взяла у Эр-Ветра коня. Чем коника угостить? Хлебом?
Белым, отозвался Эр-Ветер, выпуская из рук повод и не отрывая взгляд от Марийки. Ему черный нельзя.
Белана засмеялась, как будто услышала хорошую шутку, и повела Гордеца к коновязи у ворот.
Пойдем, пойдем, мой хороший, ворковала она, и коняшка послушно шел, как за мамкой.
Марийкамоя невеста, вполголоса, чтобы не донеслось до Беланы, сообщил Лих. Чуял же, что не след вести сюда чужака. Марийка сразила его наповал; не хватало, чтобы и он ей глянулся. Свадьба-тодело еще не решенное. Лих с Марийкой между собой сговорились, однако с родителями про то ни слова не было сказано.
Эрик, что ты так смотришь? Марийка боком прижалась к Лиху.
У моей невесты было такое же платье, отозвался Эр-Ветер.
Бедный ты мой, с неожиданной жалостью проговорила Марийка и погладила его по руке. Идите в беседку. Я сейчас.
Она убежала в дом, и туда же ушла Белана. На лавке вокруг плошки с зерном суетились куры, хлопали крыльями, толкались. Стеклянный конь смирно стоял у коновязи, тянулся мордой к земле, что-то вынюхивал, как собака.
Идем, подтолкнул Лих Эр-Ветра. Все же он был здесь если не хозяин, то почти свой, Марийкин будущий муж. А Эрсо всех сторон гость.
Марийка похожа на мою Даринку, сказал тот. Я как увидел, решил: она Даринка тоже была красивая. Очень.
«Была». Как же случилась у них эдакая беда, что никого не осталось?
Лих первым зашел в беседку.
Садись, указал он на скамью, подковой огибающую круглый стол.
Стол, скамья и вся беседка были сработаны из редкого дереварозового, с золотинкой, и покрыты резьбой: по диковинным цветам и листьям ползали жучки и бабочки, летали стрекозы и птицы. Беседке со скамьей лет было много, а столсовсем новый, весной сделанный взамен прежнего, и цветы с живностью вырезал на нем Лих. Колдун то ли его пригласил, то ли не возразил, когда Лих сам предложил пособить, теперь уж не вспомнить. Но как-то так вышло, что Лих на колдуна поработал, а заодно Марийке глянулся, и сам на нее глаз положил. Она по весне еще девчонка была, а потом вдруг как повзрослела, расцвелане узнать. Лих нарадоваться не мог, что никто вперед него не успел такую красу разглядеть.
На двор вышла Белана с куском хлеба для коня и лукошком, за ней выскочила Марийка с кувшином и кружками. Лукошко Беланы было полно снеди: черный хлеб с пряностями, сыр, рогалики со сладкой начинкой, плюшки с сахаром, сухарики с цукатами, куски пышного белого хлеба и стеклянный кувшинчик светлого, прозрачного меду.
Белана выложила снедь на стол:
Угощайтесь. Марийка, предлагай. И себя не забудь.
Она указала дочери взглядом место подле снежного чужака, но Марийка уселась возле Лиха, подвинула ему кувшинчик с медом и белый хлеб.
Лишек, ешь. Макай хлеб прямо в мед. А хочешьсперва сыр бери. Эрик, не стесняйся.
Лих принялся за угощение, стараясь вести себя скромно. А Эр-Ветер остался к еде равнодушен, ни к чему не притронулся, лишь морс пригубил.
Вкусно.
Пей еще, Марийка хотела подлить из кувшина, но Эр-Ветер прикрыл кружку ладонью:
Нет. Благодарю.
Что ты не ешь ни крошки, будто в доме врага? с шутливой обидой спросила Белана. Марийка плохо угощает? Или не по нраву что?
Эрс неба, сообщил Лих. Ему сегодня земную еду нельзя.
Марийка прыснула, схватила сыр и сунула Эр-Ветру:
Возьми с собой, на завтра. И рогалики тоже.
Он улыбнулся слабой, виноватой улыбкой и покачал головой:
Нет.
Тогда Марийка деловито сложила снедь в полотенечко, взятое со дна лукошка, и завязала узелок:
Лишек, возьмешь с собой. Мед не даюрастечется.
Белана поглядела с неудовольствием. Вряд ли пожалела плюшек с сухариками; ей не нравилась склонность дочери к Лиху.
Теть-Лана, я полотенце верну, сказал Лих. Сестриц попрошу постирать и вышить на нем что-нибудь. Шелком.
Марийка захохотала, обняла Лиха за шею.
Сестры твоимастерицы аховые. Испортят полотенце такое хорошее. Старенькое, ветхое, в дырках. Станут вышиватьсовсем порвут! Смеясь, она заглянула Лиху в лицо, сделала губами движение, словно целуя. Ты мне лучше из дерева что-нибудь вырежи. Все равно сидим, пока отца нет. Чем без дела ждать, займись-ка.
Неси деревяшку. Лих расцвел, довольный, что может себя показать. Тем более, что рядом с Марийкой он чувствовал себя не каменным, а очень живым и горячим.
Марийка сбегала в кладовку и вернулась с куском такого же дерева, из которого строили беседкурозового, с золотинкой. Шершавый брусочек с виду был неказистый, однако кому как не Лиху знать, какую красоту из него можно сработать. Он снял с пояса нож и принялся за дело.
Белана попыталась выспросить, кто такой Эр-Ветер и откуда. Он отвечал с неохотой, односложно, а потом, чтоб отделаться от расспросов, сунул руку под плащ и вынул украшенную перламутром флейту.
Я вам лучше сыграю.
Чудесней музыки Лих отродясь не слышал. Флейта пела, смеялась и плакала. Пела о высоком ясном небе, смеялась о солнце с луною и звездами, плакала о земле с непутевыми ее обитателями. В чистых, чарующих звуках Лиху слышалась мечта о несбыточном, боль об утраченном, сон о небывшем. Удивительные переливы заставили разом грустить и радоваться, чего-то желать и бояться желаемого. Внезапно Лих с невероятной ясностью понял, что больше всего на свете он любит Марийку и хочет уберечь ее от всех мыслимых бед. Надо идти к Подземному-Каменному, что-то сделать Упросить? Уговорить? Заставить? Там разберемся; главноедойти.
Эр-Ветер отнял флейту от губ, положил на стол.
Еще! в один голос вскричали Марийка с Беланой.
Эрик, пожалуйста! Марийка протянула через стол загорелые руки, коснулась белых пальцев Эр-Ветра, погладила флейту. Чудо какое Сыграй еще, а?
Он убрал флейту под плащ.
Лих вновь принялся за работу. Того и гляди, колдун возвратится, а у Лиха еще не доделано. Крошечные стружки ложились на резной стол, присыпали птиц с бабочками.
Сыграй со мной, предложил Эр-Ветер Марийке.
Я не умею, отказалась она, обняла Лиха за пояс, показывая, что он ей дороже, чем снежный пришелец.
Делай, как я.
Пальцами левой руки Эр-Ветер быстро отстучал что-то по столу. Марийка выпустила Лиха из объятий, обеими руками повторила замысловатый стук.
А теперьвместе.
Они отстучали в три руки. Марийка засмеялась, ее мать довольно улыбнулась. Ладилось все-таки дело у дочки с пришельцем. Лих сосредоточенно трудился над деревяшкой.
Правой рукой Эр-Ветер взялся за свободный конец своей цепи.
А теперьеще раз.
Застучали. Цепь зазвенела, заиграла, как диковинный инструмент.
Еще! закричала Марийка.
И пошло-поехало. Быстрый стук легких пальцев, переливчатый звон цепи; к тому же Эр-Ветер начал насвистывать. А свистел он отменно, почти как на флейте играл. Лих заслушался, хоть и разбирала досада, что ничего подобного он сам не умеет и Марийку развлечь так не может.