Татхенган и Айрен совместными усилиями сняли его со стены и отнесли в соседнюю комнату.
Любовь моя, тебе ведь нечего скрывать? вернувшись, вкрадчиво поинтересовался Татхенган.
Вы мне не поверитеопуская глаза, проговорила Ирлиса.
Не беспокойся, ты еще не слышала наших историй, утешила Бель.
Ирлиса подняла на сестер глаза. В них затаились удивление и страх.
Что и с вами тоже разговаривало отражение?
Это все колдовские штучки, сказала я. Мы пришли узнать, что случилось с тобой?
Вы присаживайтесь, я все сейчас расскажу.
Пока мы усаживались на креслах и диванах, она собиралась с мыслями. А когда все были готовы, начала свой рассказ:
Я заканчивала утреннюю молитву Зайрай, я просила ее присмотреть за Акдонирусом и не оставить нас своим вниманием. Мне нужно было зажечь курительницу и вот, когда я это делала, мой взгляд упал на небольшое зеркальцеоно в дамской комнате на столике. В нем не было отражения. Оно было прозрачное, но ничего не отражало. Я даже взяла его в руки. Я не раз до этого случая заглядывала в зеркало, и с ним все было в порядке. Пока я размышляла, глядя в зеркало, в нем стало проявляться отражение моего лица. Это было так странно. И вдруг отражение зашевелило губами, сказав мне: «Твоя Зайрай далеко. Она не услышит молитв». Пока я пребывала в шоке, я вновь услышала голос: «Псайтерон, узнай кто такая Зайрай, и уточни, чем она может нам помешать». Тогда я выронила зеркало из рук и больше не входила в ту комнату.
Закончив рассказ, она долго и внимательно посматривала на нас.
Значит, третьего зовут Псайтерон, задумчиво произнес Иштер. Интересно, а сколько их всего?
И они не знают, кто такая Зайрай, заметил Татхенган.
У меня идея! воскликнул Айрен. Давайте молиться всем Богам, которых знаем. Пока они всех проверяют, мы еще чего-нибудь придумаем. И кстати, я принес кларксы, они слегка модернизированы, Айрен вынул из кармана рубахи приборы и стал раздавать нашим гостям.
И что в них особенного? Татхенган с интересом принялся рассматривать свой.
Я надеюсь, что с их помощью трудно будет прочесть наши мысли.
Сестрички без вопросов засунули кларксы в уши. Иштер тоже не стал долго думать.
А в буддизм удариться можно? поинтересовалась Бель.
Бель, ты что-то знаешь о буддизме? удивленно спросила ее сестра.
Столько же сколько и ты, сестричка.
Неважно кому и как, продолжил Айрен, главное побольше странных имен, загадочных знаков и необычных слов.
Мне нравится эта идея! восхищенно произнес Иштер. Как только найду Нацтера, мы устроим такое, что у колдунов волосы встанут дубом.
Воодушевленные новой идеей мы вскоре разбежались по резиденции: кто-то принялся за устройство мест для молитв, кто-то рисовал пентаграммы, а кто-то читал мантры. Мне пришлось предупредить слуг о наших чудачествах, и многие из них охотно приняли участие в таком мероприятии. Настроение в замке было пропитано таинственностью. Меня тянуло иногда засмеяться, видя с какими серьезными лицами, такие серьезные люди проводят свои, только им понятные ритуалы, но я сдерживалась.
Кстати, я без дела не сидела. Я придумала себе трехликого кровожадного божка и возвела в его честь алтарь. Мне так понравился творческий процесс, что я совсем забыла о времени. Алтарь был потрясающим: статуи обнаженных девиц держали чаши заполненные молоком, на их головах венки из сцепленных между собой игл и булавок, всюду кресты в виде змей, на стенах нарисованы орлиные головы с разинутыми зубастыми клювами, и самое впечатляющеетри чучела обезьян. Их я отыскала в редко посещаемой части резиденции, куда складывалось всякое старье и ненужные вещи.
Чучела оказались обветшалыми, местами полысевшиемне просто повезло, что они никогда не были живыми. Представить только, как три озверевшие обезьяны гоняются за намиужас!
Эти чучела я разукрасила так, что они стали напоминать лилипутовиндейцев. При этом я нашла фосфорицирующий лак и теперь их глаза и зубы в темноте могли светиться. Этим лаком я вдобавок написала три имени трехликого божка, нарисовала с полдюжины рун, а на полу пентаграмму, изображающую волны, листья и звезды с четырьмя ничего не значащими буквами.
Лануф, ты кому собираешься молиться? внезапно за спиной раздался женский голос.
Я вздрогнула и оглянулась. За спиной стояла Аната. На ней было черное до пола платье, на лбу нарисована трехпалая синяя рука, а в волосы вплетены разноцветные длинные ленты.
Я приложила палец к губам, прося подружку говорить потише. Аната кивнула и настороженно посмотрела по сторонам, пообещав:
Я никому ни слова, честно.
Это Трок, я указала на крайнее чучело, одно из трех лиц могущественного Бога. Я прошу его помочь нам и, кстати, Аната, не знаешь, где раздобыть изюм?
Это так сушеный виноград называют?
Кажется, усомнилась я, и указала на всех трех обезьян, они его очень любят.
Стой, стой! Я, кажется, знаю этих двоих, эмоционально произнесла Аната. Это Брога, а это Крум. Так?
И прикрыла свой рот рукой, чтобы не рассмеяться.
Я кивнула. Мне и самой было смешно. Я надеялась, что забытые колдуны не знают глупый детский стишок, в котором три тролля едят изюм.
Как-то Тролли: Трок, Брога и Крум
Сладкий кушали изюм.
Но случайно съели Трок.
Случился заворот кишок.
Крум зевнул и слопал Брога.
Замучала его потом изжога.
Так получилосьхитрый Крум
Один остался есть изюм.
А ты кому поклоняешься? спросила я.
ОАната закатила глаза, я все время забываю, как его зовут. У него привычка каждый день менять имена. У вас в библиотеке случайно нет религиозной литературы?
Думаю, есть. Могу проводить.
Я буду так рада! Мне бы хотелось узнать подробнее об этом Боге. Если ему прочесть одну сильную молитву, то у врагов случается потеря памяти, отсыхание рук и что-то там с функцией воспроизводства.
Аната украдкой подмигнула мне, мол, вранье все эточистой воды вранье! А мне что? Я делала вид, что ей верю.
Ну, у меня кажется все, сказала я, глядя на дело рук своих. Итак, в час Лисицыобращаюсь к Круму. Он самый хитрый. Да, вспомнила! Нужны свечи, вот как раз к молитве я их и достану. Аната, напомни мне, пожалуйста, за ужином, что час Лисицы в девять часов вечера.
Хорошо, а это по какому календарю?
Точно не помню. Может по старо-Марсианскому.
Потом я попятилась к выходу, а Аната последовала за мной. У самой двери я остановилась и, знаками попросив подружку оставаться на месте, стала осторожно вдоль стены подходить к закрытому темной занавеской зеркалу. Оно располагалось как раз напротив алтаря. Помедлив, я потянула за шнурок и занавески разъехались в стороны. Пусть теперь колдуны полюбуются на мое произведение!
После этого крадучись, я направилась к выходу. Я была уверена, что увидеть меня через зеркало колдунам было невозможно.
Закрыв за собой дверь, мы прыснули со смеха.
Лануф
Тише, тишешептала я, зажимая себе рот. Нам нельзя смеяться.
Да, да я уже не смеюсь.
Но мы еще долго хихикали.
А Брогу ты когда будешь возносить хвалу? подзуживала Аната. В час Обезьяны?
Что ты! картинно завозмущалась я. Он же из них самый веселый. Сколько сейчас времени?
Шесть вечера.
Ну вот, а я-то думаю, что у меня настроение такое веселое. С семнадцати двадцати до восемнадцати двадцати его время. Время Желтого Хохотая!
Амногозначительно произнесла Аната. Но тебе бы прикид сменить.
Я об этом уже думаю. Кстати, библиотека здесь. Ты не передумала?
Нет. Только давай вместе зайдем, вдруг там забыли зеркала убрать или еще чего не спрятали.
Под «еще чего не спрятали» Аната подразумевала все возможные отражающие предметы. Хоть она и любила всюду разглядывать свое прекрасное личико, но после утренних событий у нее интерес к прекрасному пошел на убыль.
Только убедившись, что ничего опасного в библиотеке нет, Аната заверила, что может остаться одна.
Только позови слугу, попросила она меня, он будет доставать книги с верхних полок.
Хорошо, я позову двоих: другой будет листать страницы.
Аната задорно улыбнулась моей шутке.
Спасибо, Лануф, ты так любезна
Выполнив обещание, данное Анате, я серьезно занялась своим внешним видом. Провела мелирование волостеперь они стали черно-каштановыми, но та часть, что была каштановой нисколько не изменила хамелеоновские свойства, даже наоборотволосы переливались всеми оттенками от пшеничного до огненно-вишневого. Я уже представляла, как будут возмущаться Айрен и султан, и невольно задорная улыбка скользила по моим губам.