Сюда, Фрумо! голос алхимика доносился из глубин искрящегося красноватого облачка.
Миррадец метнулся к скрывавшемуся за магической завесой наставнику. На широкую спину прыгнули сразу две твари. Гном взвыл, когда острые зубы вонзились ему в затылок и шею. Карлик споткнулся, но собрав силы в кулак, прыгнул, достигнув спасительной преграды. Теперича завизжали оседлавшие его бестии.
Еще одна ящерица бросилась на орк снизу, болдырь неловко отмахнулся тесаком, сбив с тонкой шеи плоскую башку.
Сожги этих тварей! завопил на грумзарда Морнингер.
Но паче чаяния змеечеловек не подчинился приказу. Чешуйчатый маг недвижно сидел на земле, вонзив отстраненный взгляд в пустоту. У напавших на лагерь созданий тщедушный отпрыск Адобара не вызывал никакого интереса.
Делай, что я говорю! взбеленившийся юнец рванул цепь. Сарха, точно тряпичная кукла, безвольно рухнул на бок. Ах ты, поганец! комендант Нарлаха отбросил меч, коим отмахивался от наседавших ящериц, и судорожным движением вырвал из-за пазухи красную сферу.
Жги их! шар с хрустом врезался в морду грумзарда. Полузмей тряхнул головой и, тяжело приподнявшись, молвил:
Харат сади-зимаар
Ночную тьму развеяли десятки ярких факелов, в кои обратились черные бестии. Схватка завершилась спустя несколько секунд, когда кучкой обугленной плоти замерла на земле последняя из ящериц.
Я же говорил тебе, что это место слишком опасно, подскочил к барону Вришх. Нам надлежит срочно уходить, пока сюда не нагрянули другие чудища.
Однако Морнингер не слушал райзарда. Взъярившийся юнец что есть силы бил камнем грумзарда.
Решил ослушаться меня, негодяй! Видать забыл, какую кару я тебе обещал! приговаривал комендант Нарлаха, с силой опуская тяжелую сферу на лицо змеечеловека.
Ты не посмеешь убить без меня тебе не выбраться отсюда в тихом шипении отчетливо слышалась насмешка.
Нанеся еще с десяток ударов, выбившийся из сил рыцарь опустил потемневшую от крови руку. Физиономия чешуйчатого заклинателя более не напоминала змеиную, один глаз потух и ввалился, плоскую голову покрывали множественные вмятины, говорившие о переломах, из-под растрескавшихся чешуек текла кровь.
Ах, мой бедный Фрумо, позволь мне взглянуть на укусы сих безобразных созданий! принялся врачевать прислужника мэтр Тарвион.
Сбоку раздалось сиплое кряхтение. Дрогг оглянулся и увидел, как из-за дерева, покачиваясь, появился Звероборец. Толстый плащ более не покрывал его плеч, рукава куртки почернели от пропитавшей их крови. Вперив в орка вылезшие из орбит глаза, острослов сделал несколько нетвердых шагов и рухнул ничком.
Болдырь поспешил к упавшему приятелю, перевернул тяжелое тело. Человека била крупная дрожь, кожа блестела от проступившего пота, из глаз, носа и рта сочилась кровь. Вне всяких сомнений, Филлиана поразил яд.
Что с ним? без особого интереса спросил подошедший дверг.
Укушы бештий нешут отраву, бросил зеленокожий, не прекращая осматривать раны острослова.
Чушь! Меня тоже цапанули и ничего, Кьерн с ухмылкой засучил рукав, явив орку ряд оставленных клыками отметин.
Дрогг нашарил подвешенный на поясе стеклянный флакончик и, сколупнув крышку, влил содержимое сосуда в рот Звероборца. Сумасброд захрипел. Его затрясло пуще прежнего. Извиваясь в корчах, острослов повернулся на бок. Зарокотал не желавший впитывать противоядие желудок, и лечебная тинктура выплеснулась наружу вместе с изрядной порцией крови.
Тогда полукровка выудил из ячей курты более сильное средствоэкстракт грибов хоро, что произрастают в пещерах Великого Хребта. Зеленокожий сбил запечатанное сургучом горлышко и опрокинул пузатый глиняный сосуд. Вязкая желтоватая субстанция медленно поползла, просачиваясь между дрожащими губами шутника.
Спустя несколько секунд Дрогг отбросил порожную емкость. Увлекшийся болдырь не заметил, как подле него возник райзард.
Его не спасти, когтистая рука легла на плечо орка. Яд акума смертелен для людей. Все что ты можешьэто избавить его от страданий.
Дрогг не ответил, полагая, что выросший в лесах ящер попросту не знаком с зельями, кои имелись у него в распоряжении.
Внявший предостережениям Вришха Морнингер приказал убраться подальше от мертвой рощи. Фендур и Кьерн зажгли факелы. Зеленокожий влил в Филлиана еще один декоктунимающую боль и жар настойку.
Взвалив на плечи дородное тело острослова, болдырь отправился следом за спешащими спутниками.
Юнец повелел остановиться, лишь когда они убрались почти на лигу от треклятого пустыря. Ночь наполнила лес новыми, странными и пугающими звуками. Пронзительно горланили пичуги, стрекотали цикады, трещали мандибулами жуки, в отдалении раздавался пронзительный вой, несколько раз из скованных мраком зарослей доносился глухой утробный рык. В черных кронах зажглись бесчисленные огонькис ветку на ветку порхали разноцветные светлякифосфоресцирующие брюшки многих из них величиной превосходили человеческую голову.
Алхимик сызнова начал разливать окрест стоянки пахучую жидкость. Дрогг опустил Звероборца. Человек бредил, судорожно суча конечностями и издавая бессвязное мычание. Глаза смутьяна заткала кровавая пелена. От сумасброда исходил мерзкий сладковатый запах, свидетельствовавший о том, что раны почали загнивать.
Во время походов в Ашдир-Кфаар орк неизменно спал на деревьях, прекрасно ведая, насколько опасным может оказаться пребывание на земле. Однако в эту ночь он решил остаться подле раненого приятеля. Зеленокожий взялся расчищать место для ночевки. Сызначала он отгреб в сторону ворох прелой листвы. Как ожидалось, почву пятнали белые горошины. Болдырь почал тщательно собирать их и отбрасывать подальше, не желая пропустить хотя бы одной.
Ты чего тут копаешься, паскуда? раздался над самым ухом бас Кьерна.
Орк промолчал.
Отвечай, подлец! заревел рудобородый.
Он очищает землю от семян наата, донесся сбоку шепот, по всей видимости, принадлежавший Вришху.
Что еще за наата? понизив голос, вопросил дверг. Дрогг не видел лица карлика, но мог с уверенностью сказать, что тот сейчас натужно хмурился.
Наатэто растение, что начинает прорастать только, когда кто-либо уляжется на землю. Его острый стебель вонзается в плоть и высасывает жизненные соки, решившие вздремнуть на засеянной наатом почве уже не просыпаются, разъяснил ящер. Голос полукровки при этом сохранял полное бесстрастие.
Врешь, змеиная морда! возразил гном. Быть такого не может. Ежели мне что в зад вопьется, покуда я почиваю, то я тотчас на ноги вскочу и трава твоя меня сожрать не успеет.
Ошибаешься, хозяин пещер, в тоне райзарда не слышалось ни надменности, ни снисходительности. Наат впрыскивает в тело добычи усыпляющий яд. Боль появится лишь тогда, когда у тебя не останется сил сопротивляться.
Чепуху глаголешь, лесной оборванец, судя по донесшемуся шелесту, Кьерн замотал головой. Чтобы я и лишился сил! Где такое видано? Да я троллям голыми руками шеи сворачивал!
Можешь не верить мне, владетель подземных чертогов, это твое право, во время разговора склонившийся орк видел только ноги райзарда: сейчас они исчезли, ящер сделал шаг назад, прервав перерастающую в спор беседу.
Хриплое бормотание Звероборца прервалось. Дрогг не питал надежд относительно состояния человека. Зеленокожий осторожно дотронулся до лба сумасбродамертвое тело уже начало остывать. Болдырь прервал работу и запустил руки в лежавшую подле торбу.
Эй, паскуда, кажись твоей дружок концы отдал, запоздало сообщил рыжий карлик.
11
Орк извлек из котомы глиняную флягу и обильно оросил покойника черной маслянистой жидкостью.
Ты что делаешь, прохиндей?! Кто тебе позволил трупы осквернять?! вознегодовавший дверг вскочил на ноги, поудобнее перехватив рукоять топора.
Тело надобно шжесь, пока его дух не привлек шюда тварей шо вшего леша, зло бросил полукровка, доставая кремень и кресало.
Понадобилась лишь одна крохотная искорка для того, чтобы мертвец вспыхнул, аки пораженный магией грумзарда. У зеленокожего более не имелось нужды ночевать на земле. Оставив догорать почившего острослова, Дрогг ловко запрыгнул на нижнюю ветку ближайшего дерева, вполне широкую для того, чтобы послужить ложем.