Госпожа Окада, мы с друзьями решили посетить ваш дом, потому что многое слышали о нем от знакомых. Дадите развлечься веселым ребятам? Как вы знаетеза деньгами дело не встанет.
Его голос звучал уверенно, с легкой хрипотцой и тем вальяжным налетом, который прививается с детства.
Конечно же, господин Ицуми. Мы будем рады вам и вашим гостям, спина госпожи Окада снова продемонстрировала невероятную гибкость.
Она так выразительно взглянула на охранников, что ребята невольно сделали по шагу назад. Сама же она потянула за собой всю кавалькаду.
Веселые ребята, оглашая публичный дом гомоном, матом и грязными шуточками, пошли за ней. Постепенно умелые женские руки растянули команду господина Ицаму по комнатам. Сам же он отправился с двумя симпатичными девчонками в комнату на втором этаже.
И вроде бы всё хорошо. Ну, раздавались взрывы смеха то в одной, то в другой комнате. Но в целом Это же бордель, сюда люди не работать приходят, а отдыхать.
Я не хвалю их, но и не осуждаю. В конце концов и раньше, в прошлой жизни приходилось обращаться за удовлетворением мужских надобностей к «жрицам любви». На память даже пришел случай, когда встретились с боевым товарищем и на радостях нежданной встречи закатили пирушку. Посидели-поговорили-вспомнили. Потом кровь разыгралась и решили найти девушек, чтобы они нам составили компанию. Таксист нас уверенной рукой повез на точку. Там стояла крупногабаритная мамаша, которой мы и задали вопрос: «Нам бы пару собеседниц на вечерок». Тетка повернула лицо и объявила цену в четверть зарплаты и только за ночь. На что мой корефан заявил: «Да нам не надо на ночь Нам бы поболтать минут пятнадцать» На этом моменте даже из кустов раздалось девичье ржание.
На мои губы сама собой выползла улыбка. Да уж, покуролесили мы тогда знатно
Из той комнаты, где скрылся господин Ицуми, раздался девичий крик. Я встрепенулся и метнулся туда. Он уже не походил на стон симулируемого удовольствия. Скорее это был крик боли.
Как только я подскочил к двери, она тут же распахнулась и на меня вылетела голая симпатяжка. Запнулась, упала мне на грудь и едва не сшибла с ног. Только присев и перенеся вес на другую ногу, почти танцевальным движением удержал её от падения. Она вырвалась и побежала по коридору. На её спине краснели три кровавые полосы.
Хинин? Догони эту суку, раздался холодный мужской голос.
Я оглянулся. В дверях стоял Ицуми, полностью одетый. В руке он держал плетку с тремя хвостами. Каждый хвост заканчивался металлическим шариком с шипами. Кончики шипов были окрашены в алый цвет.
Чего застыл? Я сказалдогони и верни эту суку!
Голос явно привык повелевать. Но вот только я не привык подчиняться.
Ты перепутал бордель, чувак. Тут не БДСМ, а обычный публичный дом. Если хочешь чуток боли, то спустись в темный бар, там сибари и тебя обсл
Это мне решатьчто и как делать. Я не спрашивал твоего мнения, грязный хинин. Я сказал тебе: «Догони эту суку!» Ты глухой или смерти ищешь?
Да чего её искать? Она всегда рядом ходит. Надеюсь, ты не хочешь с ней познакомиться?
Холеное лицо вытянулось от удивления. Похоже, что его впервые так обламывают. Эх, сколько же спеси в этих высокородных И как она выплескивается наружу, стоило только надавить чуть сильнее.
Да как ты смеешь так со мной разговаривать, мерзкая тварь?
Ртом! Или ты вообще дальше хера не видишь?
Господин Ицуми побледнел, а потом его рука с плетью взлетела под потолок. Ударить он не успел, так как подшаг с быстрым ударом в солнечное сплетение выбил воздух из груди. На несколько секунд господин Ицуми нашел себе более интересное занятие, чем выбивать дерьмо из наглого хининаон пытался вдохнуть.
Чтобы не мешать ему это делать, я отступил чуть в сторону и заглянул внутрь комнаты. Там на кровати подтянула простыню к подбородку местная соблазнительница и теперь испуганно моргала накрашенными веками.
Ты как, сестренка? бросил я.
В Всё нормально, только Мизуки
Во как, ударенную девчонку тоже зовут Мизуки? Тогда этому хмырю можно и добавить.
Сука, я же тебя выпотрошу, просипел аристократ, с трудом разгибаясь.
Я считаю до трех и
Я не успел договорить, так как этот засранец вставил в рот свисток и засвистел, как футбольный судья, возвещающий конец матча. Переливчатая трель пронеслась по красноватым коридорам, отразилась от стен с эротическими гравюрами и залезла в каждую замочную скважину, чтобы донести всю прелесть своего звучания до находившихся там.
О! У тебя свисток есть, может, ещё и красную карточку покажешь? хмыкнул я.
Сейчас сам всё увидишь, грязный хининпрошипел аристократ.
И я увидел. Увидел, как из дверей высыпались горохом полуголые соратники господина Ицуми. Кто в трусах, кто в повязке, кто вообще в рубашке, мотая мотней. Но у всех в руках были небольшие шокеры.
Двое охранников снизу были тут же вырублены разрядами сзади. Я даже не успел им крикнуть. А вот двое наверху подскочили к нам. В их руках возникли выдвижные хлысты, похожие на рога старых телевизионных антенн.
А почему мне такой не дали?
Что у вас тут? быстро спросил Лиму, старший из охранников.
Он напал на девчонку и исполосовал ей спину, кивнул я на выпрямившегося Ицуми.
Да ударил разок. Ничего с вашей сучкой не случится, процедил тот. А вот нападение на аристократа так просто тебе с рук не сойдет.
Возле него столпились все его приспешники. Госпожа Окада выбежала, размахивая руками и отчаянно голося, но один из приспешников и её коснулся концом шокера. Хозяйка публичного дома тут же осела на пол и прикинулась цветастым оползнем.
Ну пизда вам, вертухаи! послышалось со стороны команды Ицуми.
Вашими башками в футбол сыграем!
Повесим вас на ваших же кишках!
Дайте я их сейчас шарахну Огненным Смерчем! выкрикнул один.
Никаких оммёдо! Вы и своих можете зацепить! тут же осадил их Ицуми.
А он умен. Я-то надеялся на общую сутолоку и оммёдо, а теперь Теперь придется махаться втроем против десятерых. И как быть? Что делать?
Эй, Ицуми! Подожди кипятиться. Ты вот не знаешь, что у одного крестьянина было ведро груш? Не знаешь? Каждый день он перебирал эти груши и ел только те, которые начали подгнивать. В итоге груши кончились. Получилось, что крестьянин сожрал целое ведро гнилых груш и потратил до хера времени на переборку!
И что? спросил Ицуми.
Да хуй его знает, я только время тянул. Думал, как выпутаться.
И что придумал? спросил Лиму.
Ни хрена. Только гасить этих уродов Банзай!
Банзай!!! поддержали меня два охранника.
После душераздирающего крика мы кинулись в бой
Эти ушлепки тоже заорали что было силы и не остались на месте.
Трое на десятерых
Эх, надо было видеть этот бой в узком пространстве. Я вырвался вперед и только отправлял за спину тех, кого не мог вырубить сразу. Там по ним уже проходили палки охранников. Я рвался вперед, к главарю, который стоял на месте, скрестив руки на груди. И не мог прорваться через мелькание рук, ног, шокеров
Уворот. Уклон. Ребром ладони по затылку и тут же блок.
Вскрик возле уха и лязганье зубовкому-то из своих зарядили шокером. Блок. Уход. Два шага назад и прыжок. Удар подъемом стопы. Эх, слишком узко, не размахнешься как следует.
Ногами нормально ударить не получается, только коленями, локтями и кулаками.
Прилетает слева. В ухе шум, в голове легкий звон. Нормально. Удар ребром и отскок. Позади вскрик боли.
Быстрый уход и с разворота в ухо. Замечаю, что Лиму падает на колени. Его в бок бьет ещё один шокер. Второй охранник пока отбивается, но на него наседают двое.
Отход назад и удар локтем в область печени. На охранника наседает уже один.
Меня хватают за ногу и дергают вниз. Взмахиваю руками и попадаю в разинутый рот нападающего. Чтобы не упасть, стараюсь выровняться. Чувствую, как под пальцами ломаются зубы. Да и насрать.
Удар. Снова отскок. Запинаюсь за лежащего позади. Эй, это же второй охранник! Он лежит, закрывая разбитую голову ладонями.
Я один? Против пятерых?
Я же говорил, что выпотрошу тебя? сказал из-за спин соратников Ицуми. Дайте мне нож
Ложись, Изаму! выкрикнул знакомый девичий голос.
Меня не надо два раза уговаривать. Я тут же бухнулся на пол, как подкошенный дубок. Над головой пронесся огненный ветер. Краем глаза удалось подсмотреть, что языки пламени облизали нападавших, моментально раскалили шокеры в их руках. Крики боли наполнили коридор. Нападавшие начали отступать, стараясь скрыться от вездесущего огня. Даже горделивый Ицуми закрылся и подался прочь.