Огненный вихрь гнал нападавших до самых дверей. Он не давал им отступить ни вправо, ни влево, обжигая и нанося ожоги. Даже те, кто упал, и то ползком двинулись на выход. Я двинулся следом, чтобы всё увидеть с балкона.
Вихрь не щадил команду Ицуми. Он догнал их до дверей, а там уже превратился в огромного рыжего лиса с тремя хвостами и широко ощерился. Зубастая пасть вся была утыкана острыми клыками.
Мы ещё встретимся, мерзкий хинин! выкрикнул Ицуми прежде, чем лис хвостами вымел их наружу.
Обязательно! крикнул я в ответ. Посидим, сакэ попьем!
Лис захлопнул дверь и тут же растворился в воздухе. В воздухе повисла тягучая тишина. Клиенты и девчонки испуганно выглядывали из дверей. Я же подскочил к госпоже Окада, возле которой хлопотала Шакко со стаканом воды в руках.
Всё нормально? Какое сильное было оммёдо
Я не нашел ничего лучше, как задать этот банальный вопрос. И всё из-за того, что снова заглянул в глаза Шакко. Черт, как загляну, так дурак дураком Надо перестать туда заглядывать и начать пялиться на Да хоть на сиськи! Пусть и небольшие, но
Да, Изаму, всё нормально. Сейчас госпожа Окада придет в себя и
Вы оба уволены, слабым голосом проговорила госпожа Окада. Вы уволены
За что? спросила Шакко. Мы же
Вы подставили меня перед господином Ицуми, а этот аристократ всегда хорошо платил Да, иногда он хлыстал по телам девушек, но зато потом щедро платил за это Давал на лечение А вы
Жирная женщина затряслась в приступе кашля. Я с недоумением взглянул на неё.
Вообще-то это твои коллеги, дура. Девчонки приносят тебе деньги. Имей хотя бы какое-то уважение к ним. Тебя саму едва не загасили, а ты теперь заступаешься за этих уебков?
Белобрысый осел, я
Я не дал ей договорить. Нажатие на нервное окончание на шее даровало женщине полчаса здорового сна. К нам уже спешили очухавшиеся охранники снизу.
Что тут? Как госпожа Окада?
С ней всё нормально. Я усыпил её, через полчаса очнется и будет здоровее прежнего. Вам лучше заняться Лиму и другим. Похоже, что им здорово досталось.
Да уж, было жарко. Чьё это оммёдо было? спросил один из охранников.
Это Изаму запустил, не дала мне ответить Шакко. Он так здорово всё обделал, что я только диву давалась.
Круто! восхитился другой. Ладно, давайте тогда вниз, мы пока тут сами.
Я кивнул Шакко, она подмигнула в ответ.
У нас есть ещё полчасика, пойдем в темный бар, выпьем по бокалу вина?
Пойдем. Только вино я не буду, а вот от кофе не откажусь, сказал я.
Уже в темном баре, откуда сбежали все клиенты, Шакко меня спросила:
Ну и как твоё полное имя, «грязный хинин»?
Она так похоже спародировала Ицуми, что я не удержался и хохотнул. После этого вспомнил одного мачо из своего мира и сказал:
Такаги. Изаму Такаги, после этого повернулся к барменше и произнес: Мне кофе со сливками, взболтать, но не смешивать.
Глава 5
Мы бы посидели в баре ещё, но надо было уходить. Охранник Лиму виновато пожал плечами, мол, скоро госпожа Окада очнется, не стоило волновать старушку. Я подмигнул ему в ответ. Он тоже подневольная птица, клюет то, что кинут сильные мира сего.
Волновался ли я по поводу того, что потом произойдет? Нет, не волновался. Когда госпожа Окада очнется, то тут же кинется звонить Мизуки. И та устроила бы мне головомойку, если бы я не сообщил о происшедшем в публичном доме. А если я скажу об этом первым, то слову моему будет больше доверия, так как и другие охранники успели скинуть инфу. Так что как ни хотела бы госпожа Окада очернить меня в глазах Мизуки, но ей этого не удастся.
Поэтому на улице я набрал номер пятого лица Казено-тсубаса-кай. Мизуки взяла почти сразу же.
Я в красках описал произошедшее, уточнил, что никто не умер, а всего лишь чуточку прижали хвост молодому господину с садистскими наклонностями. Конечно же не забыл подчеркнуть, что ударенную девушку тоже звали Мизуки, поэтому у меня в голове чуточку помутилось. Я как бы заступался за всех девушек с таким красивым именем. Да, это была лесть. Судя по потеплевшему голосу собеседницы, она мне удалась.
Мизуки сказала, что я сделал всё правильно и она убедит госпожу Окада не злиться на меня. Да, неприятность с молодым господином Ицуми возможно будет иметь последствия, но я в тот момент поступил верно. В первую очередь нужно было заботиться о девушках, а уже потом о нападавших. Получилось, что я почти герой.
Хотя, когда мы уходили из публичного дома, то взгляды девушек из публичного дома светились благодарностью. Они приветливо улыбались и по их виду можно было понять, что я мог рассчитывать на большую скидку, если вдруг вздумаю воспользоваться их услугами.
А ты хитрец, сказала Шакко, когда я закончил разговор по телефону.
Да что ты, просто не хочется снова получать головомойку из-за того, что кто-то не то сказал. Тут я рассказал всё как было, госпожа Окада расскажет по-своему, но думаю, что больше поверят мне. Почему-то мне так кажется.
Да уж, в такое сложно не поверить, девушка блеснула белыми зубками и снова по её глазам пробежала радужная волна.
Мимолетная, как будто легкое наваждение. Я даже сморгнул, думая, что мне это кажется. Мы шли по улице в сторону железнодорожной станции и вечерние сумерки потихоньку выделяли свет фонарей на асфальте. Идти рядом с Шакко было приятно. Это ощущение тихого довольства было сродни давно забытому чувству из прошлого. Тому самому, когда провожал домой девочку из школы.
В тот миг казалось, что весь мир смотрит на нас. Что вот-вот сейчас послышится дурацкая дразнилка про «тили-тили-тесто», что взрослые ухмыляются, вспоминая себя в нашем возрасте, что бабушки на лавочках покачивают головами, жалея о распущенности молодежи. И вместе с тем сладкое чувство, что мы идем не просто так, а идем рядом потому, что нравимся друг другу. И нравимся уже не по-дружески, а более чувственно.
Это чувство давно уже скрылось под грузом цинизма и тяжелым налетом обыденности. Вернее, я думал, что оно спряталось, а оно Оно взяло и вылезло наружу. Непонятное чувство удовлетворения жизнью в сочетании с легким счастьем. Я всеми силами старался сдерживать его, но тщетно. Чувство раздвигало губы в улыбке и заставляло чуть ли не парить над землей.
Тебе на станцию Сибуя? спросил я в тот момент, когда молчаливая пауза затянулась.
Да, я живу на Кун-стрит.
Одна?
Спросил с затаенной надеждой, что она живет одна и пригласит меня на пиалу чая. Да, я надеялся на это. Что там будет дальшенеизвестно, но хотелось как можно дольше не отпускать девушку. Черт побери, неужели я влюбился? Да ну на хрен.
Нет, у меня ещё мама есть. Мы живем с ней вместе, правдаШакко хитровато взглянула на меня и добавила. В это время она обычно с соседкой, тетушкой Цинь, играет в «го»
Ага, значит, это намек на приглашение в гости. А там легкое прикосновение к плечу, «удивленное» вскидывание глаз, подставленные губы и
Твою же кардиограмму! Вот почему-то самое необычное чувство было глубоко спрятано и похороненооно отвлекало от постоянного контроля жизненных ситуаций. Я должен был быть начеку А сейчас улица выбросила нас прямо в радушные объятия банды молодого господина Ицаму.
И ведь не зря мы так долго сидели в баре. И я старался вести Шакко закоулками, чтобы избежать встречи с гоп-компанией. Старался, но они словно продумали план нашего похода и встретили там, где я ожидал их меньше всего.
Я даже замер на мгновение, когда встретился глазами с ледяным взором Ицуми. Всего лишь на мгновение, на один краткий миг после этого сразу же дернул Шакко за руку назад.
Девчонка тоже оказалась не пальцем деланнаямигом сообразила, что десять человек с разного рода синяками на недовольных рожах вовсе не рецептами приготовления воздушного зефира собрались делиться. Её ноги тоже пришли в движение, и мы полетели по узкой улочке прочь под улюлюкание и мат преследователей.
И даже в этом было что-то романтическое. Мы спасали свои жизни, за нами гнались десять горящих жаждой мести ублюдков, а мне почему-то хотелось подпрыгивать и кричать во всю глотку. Похоже, что гормоны тела Изаму не дают мозгу работать нормально. А я-то думал, что полностью взял тело под контроль.
Стой, пидар! Хуже будет!
Сам пидар! крикнул я за спину. Я-то с девушкой бегу!